— По-моему, я на них совсем не похож, — сухо сказал Бэзил. — Конечно, я одет довольно неряшливо, но ведь тогда я только вернулся после боев в Испании.
— Дело не в одежде. Посмотри на выражение лица.
— Свет бил прямо в глаза.
— Тысяча девятьсот тридцать седьмой. Опять Королевский Четверг.
— Какая гадость эти любительские фотографии! Что такое, что я делаю с этой девушкой?
— Кидаешь ее в озеро. Да, да, припоминаю. Как раз я и снимала.
— Кто она?
— Понятия не имею. Может, написано на обороте? Просто — «Бэзил и Бетти». Она, должно быть, много моложе нас, совсем не из нашей компании. Сдается мне, она дочь какого-то герцога. Вспомнила, она из Стайсов.
Бэзил повнимательней всмотрелся в снимок, и ему сделалось не по себе.
— Как меня угораздило вытворить такую штуку?
— Ты был молод и весел.
— Господи помилуй, да ведь мне было тридцать четыре. И она совсем некрасивая.
— Знаешь, кто она… кто она была? Мать Чарлза Олбрайта. Право, любопытное совпадение. Давай-ка поищем и проверим.
Соня взяла книгу пэров.
— А, вот слушай. — И она прочла: — «Пятая дочь покойного герцога Элизабет Эрминтруд Александра, крестница его высочества герцога Коннотского. Родилась в тысяча девятьсот двадцатом. Вышла замуж в тысяча девятьсот сороковом за Кларенса Олбрайта (убит на фронте в тысяча девятьсот сорок третьем). Оставила потомка. Умерла в тысяча девятьсот пятьдесят шестом». Да, я слышала… от рака, совсем молодая. Потомок и есть Чарлз.
Бэзил долго смотрел на эту фотографию. Девушка была пухленькая и, кажется, пробовала вывернуться у него из рук — грубая игра, видно, не так уж забавляла ее, была скорее неприятна.
— Как все забывается. А ведь тогда мы с ней, наверно, были очень дружны.
— Да нет. Просто Марго раскопала ее для Питера.
Когда-то Бэзил был мастер на всякие каверзы, потом воображение его погрузилось в спячку, но сейчас, в решительную минуту, оно разом встрепенулось:
— Эта фотография навела меня на одну мыслишку.
— Бэзил, у тебя опять гнусная физиономия. Что ты затеял?
— Да так, есть одна мыслишка.
— Уж не хочешь ли ты кинуть Барбару в Серпентайн?[196]
— Почти угадала.
— Пойдем посидим у Серпентайна, — в тот же день предложил Бэзил дочери.
— А по-твоему, не холодно?
— Сейчас тихо. Оденься потеплей. Мне надо с тобой серьезно поговорить.
— У тебя хорошее настроение?
— Лучше некуда.
— А почему не поговорить здесь?
— В любую минуту может войти мама. То, что я хочу сказать, ее не касается.
— Понятно, это обо мне и Чарли.
— Разумеется.
— Не нагоняй?
— Ничего похожего. Теплое отцовское сочувствие.
— Ради такого стоит померзнуть.
В машине они не разговаривали.
Бэзил отослал машину, сказал, что обратно они доберутся сами. Было прохладно, опадали сухие листья, и в этот час, когда все пьют чай, они без труда нашли свободную скамейку. Свет был мягкий, в такие тихие дни Лондон удивительно похож на Дублин.
— Чарлз сказал, он с тобой говорил. Ему что-то сомнительно, чтобы он тебе полюбился, — начала Барбара.
— Полюбился.
— Ох, Хромунчик!
— На гитаре он не играл, но что он гений, я понял.
— Ох, Хромунчик, что ты затеял?
— Ты спросила совсем как Соня. — Бэзил оперся подбородком о набалдашник трости. — Ты ведь знаешь, Бэбс, я хочу только одного: чтобы ты была счастлива.
— Как-то ты очень странно говоришь. Хитришь ты что-то.
— Ничего подобного. То, что я тебе сейчас скажу, ты не должна говорить ни ему, ни маме. Родители Чарлза умерли, так что их это не заденет. Я хорошо знал его мать, вероятно, он даже не предполагает, насколько хорошо. Многие часто недоумевали, почему она вышла замуж за Олбрайта. Видишь ли, они поженились весьма поспешно — он тогда приехал в отпуск, а каждую ночь были воздушные налеты. Я тогда только что вышел из госпиталя, это еще до того, как мы с мамой поженились.
— Хромун, милый, здесь очень холодно, и я не понимаю, какое отношение к нам с Чарлзом имеет эта древняя история.
— Это началось, — безжалостно продолжал Бэзил, — когда… как же ее звали?.. когда Бетти была моложе, чем ты сейчас. В Королевском Четверге я бросил ее в озеро.
— Что началось?
— Ее страсть ко мне. Забавно, что только не воспламеняет молоденьких девушек: тебя покорила гитара, ее — нырянье.
— Да, правда, очень романтично. И как-то даже сближает нас с Чарлзом.
— Еще как сближает. Это было не просто романтично. Вначале она была слишком молода… просто девчоночья влюбленность. Я надеялся, что у нее это пройдет. Потом меня ранило, и она стала каждый день навещать меня в госпитале, и в первый же день, когда я вышел… в такие дни мужчина становится как пьяный, тебе этого не понять, и ты не знаешь, как действует на некоторых женщин хромота. И такое чувство, что все позволено, охватывало нас всех во время налетов… я вовсе не пытаюсь оправдаться. Я был не первый. С тех пор как я ее кинул в озеро, она стала взрослая. Это продолжалось всего неделю. Строго говоря, мне, вероятно, следовало на ней жениться, но в те времена я держался не столь строгих правил. Я женился на твоей матери. Тебе здесь не на что жаловаться. Если б я поступил иначе, тебя бы не было на свете. Бетти пришлось поискать кого-нибудь еще, и, к счастью, в последнюю минуту как раз подвернулся этот осел Олбрайт. Да, Чарлз твой брат, как же мне его не любить?
Без единого слова Барбара поднялась и, спотыкаясь на своих каблучках-шпильках, торопливо пошла сквозь сумерки по песчаной дорожке и скрылась за Эдинбургскими воротами. Бэзил не спеша последовал за ней. Он подозвал такси, оставил его ждать у обочины перед клубом «Беллами» — он зашел туда в тщетной надежде встретить чью-нибудь дружескую улыбку, — выпил в баре еще один коктейль из взбитых яиц с сахаром и вином и поехал в «Кларидж».
— Что такое случилось с Барбарой? — спросила Анджела. — Она пришла с трагическим видом, не сказала ни слова и теперь сидит запершись у себя в спальне.
— Наверное, поссорилась с этим юнцом, в которого влюблена. Как там его фамилия? Олбрайт. И очень хорошо, славный малый, но совсем ей не походит. Смею думать, что Бэбс надо переменить обстановку. Анджи, если ты не против, мы могли бы завтра втроем отправиться на Бермуды.
— А билеты взять успеем?
— Билеты я уже взял. По дороге от Сони заехал в бюро путешествий. По-моему, Бэбс сегодня не до обеда. Лучше оставить ее сейчас в покое. А я не прочь плотно закусить. Можно спуститься в ресторан.
Примечания
1
Американский комик немого кино.
2
Радуйся, бессмертная императрица, идущий на смерть приветствует тебя (лат.).
3
Петроний Гай (?—66 н. э.) — римский писатель, автор романа «Сатирикон».
4
Хорес Уолпол (1717–1797) — английский писатель, автор первого в английской литературе готического романа «Замок Отранто».
5
«Оксфорд» значит «Бычий брод».
6
Один из наиболее известных колледжей Оксфордского университета.
7
Ричард буйствует при соитии, как слон (лат.).
8
Вино печали (фр.).
9
Судоходная компания.
10
Период с мая по август, когда королевский двор и высший свет пребывают в Лондоне.
11
Один из самых крупных аристократических колледжей Оксфордского университета.
12
Порода коренастых верховых лошадей.
13
Так во время написания рассказа называлась современная Эфиопия.
14
Саккос — часть облачения христианского духовенства в виде большого прямоугольного куска материи с вырезом для головы в середине и небольшими широкими рукавами.
15
«La vie Parisienne» — популярный французский журнал весьма пикантного содержания.
16
Гоа — штат на юго-западе Индии, самый маленький среди штатов по площади и один из последних по населённости, бывшая колония Португалии.
17
См. «Черную беду». — Примеч. авт.
18
Альпака — шерсть латиноамериканского животного с тем же названием.
19
Эта газета, как и «Эксцесс», естественно, выдуманная.
20
Ирландское свободное государство — название Ирландии в 1922–1937 гг.