Читать интересную книгу Крым. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

Набеги эти были для страны постоянной болью, и болью сильной. К прежде разбойничавшим крымским татарам и ногайцам в последние десятилетия прибавились еще и калмыки. Фельдмаршал Бурхард Кристоф Миних (1683–1767), инспектировавший Украинскую оборонительную линию, в письме к императрице отметил явную ее недостаточность и описывал сложившуюся ситуацию следующими словами: «Не только тамошние жители и приезжие за солью захватываются татарами, но и генерал Леси во время проезда через степь подвергся нападению и грабежу и едва успел спастись под защиту линии …Вследствие этого ваше величество потеряли многие тысячи подданных своих, которые умножают число турецких рабов».

Миних и был назначен командовать русской армией в начавшейся в конце 1735 г. войне с Турцией и Крымом. Выходец из Баварии, он состоял на русской службе с петровских времен, с 1721 г., и великий преобразователь отзывался о нем как об «искусном инженере и генерале». Миних не только командовал полками: он устраивал судоходство на Неве, руководил строительством в Выборге и Кронштадте, Ладожского обводного канала, в Петропавловской крепости; был администратором высокого ранга: в 1728–1734 гг. занимал пост генерал-губернатора Санкт-Петербургской губернии. Как военачальник, Миних имел опыт осады Данцига в войне за польское наследство. Выделялся как военный организатор, большое внимание уделявший боевой подготовке войск и устроению всех армейских служб. Человек был суховатый, порою суровый, ради достижения успеха не очень считавшийся с сохранением солдатских жизней.

* * *

С марта 1736 г. русской армии снова пришлось осаждать возвращенный туркам по Прутскому миру Азов. После очередного, опять же, взятия двух боевых башен, стоящих на берегах Дона, оставил продолжение осады на генерала Левашова и отбыл в низовья Днепра, где готовилась к походу на Крым Днепровская армия (Азов сдался в начале июля). По совету бывалых запорожских казаков, командующий повел войско не напрямую через степь, а вдоль русла Днепра.

20 мая 1736 г. русская армия подступила к Перекопу. По собранным перед походом сведениям выходило, что перекопский вал давно осыпался, ров затянуло землей, так что на телеге через всю эту преграду проедешь – и не заметишь. Чем были эти россказни, некомпетентной болтовней или намеренной дезинформацией? Ров был глубок, стены его отвесны и гладки, как каменная стена. По всей вершине высоченного вала был оборудован бруствер, и на нем, и в каменных башнях было множество изготовившихся к бою турецких янычар.

Но русские отряды хорошо подготовились к штурму: пока одни с помощью пик и рогаток преодолевали препятствия, другие прикрывали их шквальным огнем. К вечеру были взяты три башни, а через день сдалась и перекопская крепость Ор-Капы («Ворота на рву»).

Добившись этого успеха, русская армия двинулась к Гезлеву (Евпатории) – русские солдаты называли его «Козловым». Это был единственный принадлежащий Ханству морской порт, где, как и в Кефе, и в Карасубазаре (Белогорске) велась бойкая торговля рабами. Город был сожжен, крепость разрушена.

Наступил черед столицы Ханства – Бахчисарая. По дороге татары тучей кружили вокруг русского войска, но атаковать не решались. У самого города, наконец, решились, смогли даже захватить пленных, но вскоре были отбиты. Русские солдаты принялись грабить город, и их невозможно было остановить – по Руси веками гуляла слава о нем как о разбойничьем гнезде. Миних поручил капитану Манштейну сделать описание ханского двора, после чего приказал его поджечь. До наших дней мало чего дошло от того затейливого, судя по описанию, дворцового комплекса, лучше всего сохранились дворцовые бани. Ханы, последовавшие за не сумевшим отстоять свою резиденцию Капланом Гиреем, полностью перестроили дворец.

После этого русские оставили Крым – к некоторой досаде его обитателей. Дело в том, что татары ожидали, что далее русская армия двинется на Кефе, и выжгли все на ее предполагаемом пути – оказалось, зря жгли.

Недовольны были и в Петербурге: там требовали, чтобы операция по принуждению к миру была продолжена. Но фельдмаршал послал ответ: «В порученной мне важнейшей экспедиции поныне исполнено столько, сколько в человеческой возможности было. Теперь моя цель – привести полки в доброе состояние, укрепить перекопскую линию и держать татар в Крыму, чрез что они сами себя принуждены будут разорить».

Но и блокаду Крыма на Перекопском перешейке опытный командующий устраивать не стал: продуктов и фуража оставалось совсем немного, а близ Гнилого моря не только вода, но и воздух был под стать его названию. Кроме того, Миних рассудил, что на Перекопе свет клином для татар не сошелся, они запросто могут перебраться через Сиваш. На военном совете решили идти к Днепру, предварительно уничтожив все перекопские укрепления, а пушки с них забрать с собой. Последующий переход стоил немалых жертв от изнеможения, солнечных ударов и болезней.

На протяжении всей этой кампании против Миниха неустанно интриговал генерал-фельдмаршал принц Людвиг Вильгельм Гессен Гомбургский. Он считал, что его несправедливо обошли, не назначив на пост командующего, а потому слал на Миниха донос за доносом. Под Бахчисараем он даже попытался созвать военный совет, который потребовал бы у того оставить свой пост, а в случае отказа – арестовал. Но генералы эту затею не поддержали, более того, упрекнули самого инициатора за лень и нерадение. Тогда принц отправил еще один навет Бирону, но тот ограничился тем, что переслал его Миниху без комментариев. При этом оба военачальника остались при своих должностях и продолжали вести армию.

* * *

В кампанию следующего, 1737 г. Миних руководил осадой Очакова, сильной турецкой крепости в устье Днепра. Турки оборонялись мужественно. Ожесточение с обеих сторон было таково, что пощады в схватках не было никому. Однажды, когда русские под убийственным огнем отходили после неудачного штурма, за крепостные стены бесстрашно высыпали толпы магометан – только затем, чтобы перебить раненых и отставших. Крепость сдалась только после того, как вызваный зажигательными снарядами пожар привел к страшным взрывам пороховых погребов – за одну ночь погибло около 10 тысяч солдат и мирных жителей.

Во время этой осады фельдмаршал лично ходил на приступы со шпагою в руке, а рядом с ним неотлучно находился герцог Антон Ульрих Брауншвейгский, в будущем муж племянницы императрицы Анны Иоанновны – Анны Леопольдовны и отец мимолетного российского императора, несчастного Иоанна VI Антоновича. После воцарения в 1741 г. свергнувшей младенца Иоанна Елизаветы Петровны все «Брауншвейгское семейство» было взято под стражу и через некоторое время оказалось в далеких Холмогорах, под неусыпным надзором и без связи с окружающим миром. Там герцог и его супруга скончались, а трое из пяти их детей дожили до освобождения в 1780 г.

В мае того же 1737 г. 25-тысячная армия Петра Ласси, ирландца на русской службе, любимца солдат, осуществила еще одно вторжение в Крым. Объектом нападения стала восточная часть полуострова. Армия пошла не через Перекоп, где ее наверняка бы уже ждали, а перебралась через Гнилое море. Возле Карасубазара (Белогорска) произошла жестокая битва с крымским войском, во главе которого стоял новый хан Фетих II Гирей (прежний был уволен Стамбулом за прошлогодние неудачи). Татары были разбиты, остатки их бежали в горы. После этого регулярные части русской армии расположились на отдых, а нерегулярные разошлись по всей округе грабить. Особенно усердствовали поступившие на русскую службу калмыки – помимо груд всякого скарба, они захватили тысячу пленников. Завершающим деянием этого похода стало сожжение дотла Карасубазара, после чего войско вернулось в пределы Российской империи.

Тем же летом в войну в качестве союзника России вступила Австрия, но турки сразу же нанесли ей поражение, отчего воспряли духом после неудач, которые претерпели от русских.

* * *

Кампания 1738 г. была неудачной для России на обоих основных направлениях.

Армия, двинувшаяся под предводительством Миниха на Бендеры, не смогла продвинуться дальше Днестра. Успешно отражая турецкие и татарские нападения, она стала нести большие потери от болезней, из-за нехватки кормов начался падеж лошадей. Появились сведения, что в окрестностях Бендер свирепствует чума.

К тому же складывалось впечатление, что постоянно находящийся поблизости неприятель подтягивает подкрепления и готовит окружение. Приходил на память чуть было не закончившийся катастрофой Прутский поход Петра Первого. Был ли у врага такой умысел или нет – у фельдмаршала хватило рассудительности не продолжать движение навстречу трудностям, грозящим стать непреодолимыми. Он предпочел вернуться.

В Петербурге им были очень недовольны: австрийцы бомбардировали российское правительство требованиями продолжения военных действий, утверждали, что их собственные неудачи на Дунае связаны именно с пассивностью Миниха. Но фельдмаршал не внял и настояниям императрицы.