Читать интересную книгу НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

Очень не вовремя вспомнилось, что с мясом он поспешил. Это шкуру, требуху и яйцы надо было убрать моментально, а вот мясо - мясо должно было бы чуток «созреть» - хотя бы сутки. Чтото такое про это толковалось, ферментация что ли какаято…

С трудом, в несколько приемов, уселся. Растолкал Ирку.

- Не жизнь, а каторга! - сказала боевая подруга.

- Заткнись, корова - обрезал ее Виктор.

И удивился. Обычно Ирка молча глотала все его грубости, а тут ее как подменили.

- Полегче, Витенька, полегче. Еще раз вздумаешь чтото такое вякнуть - не порадуешься.

- Ты что, охренела?

- Это ты охренел. Я тебе, дураку, не корова.

- Как дураку? Как не корова? - Витя растерянно бормотнул эти две нелепые фразы и его мысли раскатились, как горох по столу.

- А вот так - торжествующе воскликнула Ирка. - Это там, в городе, я тебе была корова. Там ты мог какую - другую себе взамен выбрать, не корову. А тут - фигушки. Тут я тебе единственная и на всю жизнь. Женился ты на мне, мудила, хоть и бежал от этого всю свою жизнь. А теперь - все. Отбегался, муженек.

- Нихера себе! С чего это я женился? Ты, скамейка коротконогая?

- Какая есть. Какую выбрал. Думал я тебе Пятница бессловесная? Так вот, голубчик - Пятница - это выдуманный герой, а я - настоящая. Я этого долго ждала, пока ты куражился, герой суперменский. А теперь - кончилось. Девок ты фиг найдешь. Я теперь твое счастье - сам выбрал.

- Вот ты как заговорила, сука!

- А ты чего ждал, кобель? Что я тебе вечно в рот смотреть буду? Хватит, насмотрелась.

- Да я тебя сейчас изобью, как собаку!

- Попробуй только!

Виктор за всю свою жизнь всетаки несколько раз дрался и в принципе, наверное, накостылял бы разошедшейся подруге, но его остановило выражение ее глаз. Смотрел на него из Ирки совершенно другой человек - жесткий, властный и знающий, чего хочет. Это перерождение покорной как пластилин Ирки, всегда с восторгом смотревшей ему в рот и ловившей каждое его слово, было ошеломляющим, словно ушат ледяной воды.

- Думаешь, забоюсь? Да мне тебя калечить неохота, дура!

- Не обманывай себя! Еще вопрос, кто кого искалечит, муженек. Забоишься, муженек, забоишься. Без меня тебе капец - готовить не умеешь, стирать не умеешь, зарастешь тут говном в берлоге этой.

- Да я тебя убью сейчас! Падла!

- Остынь. Никогда не задумывался, почему это заключение в одиночной камере - самое худшее наказание, а, муженек? Иди лучше проветрись!

- Без твоих указивок разберусь!

- Нуну. Мясото прокиснет.

- Да нахер это мясо! - Виктор пришел в то состояние слепого бешенства, когда уже и себя не жалко, Ирка это почуяла сразу. И благоразумно отступила.

- Как знаешь…

И уже вылезши наверх, добавила оттуда в люк, как гранату кинула:

- Муженек…

Витя завалился на кровать. Голова словно вспухла. Сердце заколотилось как бешеное. Лежать в таком состоянии было физически невозможно. Злобно дергая одежду, которая словно нарочно оказалась вывернутой наизнанку, Виктор спешно оделся, выскочил наружу и остановился, не зная, что предпринять - начать колотится своей глупой башкой о деревья, рвануть в лес и бегать кругами или всетаки отбуцкать Ирку.

Та безмятежно чтото полоскала в ручье.

В итоге новоиспеченный муженек, походя пнул женушку в зад, так что она плюхнулась на руки в ручей и словно испугавшись сделанного Виктор быстро заскочил в свой УАЗ и дернул куда глаза глядят, так что ошметки грязи взлетели изпод колес фонтаном. Мысль «застрелиться» он отложил для более детального изучения. Гдето с краешка сознания внятный голос сказал:

- Ну и что ты психуешь? Хочешь, как это любят девочкиподростки, поупиваться своим горем по типу «вот я буду лежать такая красивая, а им всем будет стыдно»? Так никто тебя тут не найдет. Да и глупо это.

Но поупиваться своим несчастьем было всетаки немного приятно. Поэтому Виктор отогнал голос разума и предался горестному отчаянью. Впрочем, и тут ему не повезло - УАЗ, на что уж был крепкой машиной, а застрял в болотистой низинке, как динозавр в асфальтовом озере.

Пришлось тащиться обратно за лопатой, решив раз и навсегда, что в машине должен быть полный набор инструментов. Хорошо еще недалеко уехал.

На полдороги к бункеру Виктор приужахнулся - мелкий ельник, через который он проломился на машине как кабан сквозь камыши, затрещал - чтото крупное лезло навстречу. Тут по спине Виктора пробежал явственный холодок, словно посыпалось мелкое ледяное крошево - выскочилто из бункера безоружным, даже ножа нету… Ругнув еще раз себя, тупую Ирку и вообще все вместе взятое он приготовился дать деру, но оказалось, что это заботливая женушка со стволом наперевес отправилась глянуть - куда суженый делся. Благо мотор порычал и замолк явно недалеко.

Виктор перевел дух, а нахальная теперь супруга не моргнув глазом, предложила позавтракать. Идти обратно, как под конвоем, не хотелось вовсе, но и тут женское чутье сработало как часы и Ирка на голубом глазу протянула ружье Виктору.

- Ты стреляешь лучше, так безопасней будет.

И не удержалась стерва, чтоб не кольнуть:

- А для меня и пистолета хватит.

Пистолет действительно висел в кобуре, и кобура была расстегнута.

Виктор решил, что единственным выходом из положения будет «завернуться в тогу молчания». Получилось не очень складно - обычно молчаливая, теперь Ирина трещала как сорока. Оказалось, что она еще и успела сервировать раскладной столик на природе, что выглядело посреди леса както необычно и празднично. Спугнув наглую белку, стырившую со стола сухарик, Ирка стала быстро и ловко расставлять еду. Чтото слишком много еды. И очень разной.

- Слишком празднично получается. С чего бы это? - мрачно подумал Витя, усевшийся на скрипнувший под ним стулик. Высвободил, называется, джинна из бутылки.

- И что мы празднуем? - хмуро осведомился Витя, решивший, что своим молчанием он ни черта не добьется - подруга вполне выглядела довольной и стрекотала сама за двоих, даже не замечая, что он так нахохлился.

- Как что? - удивилась Ирка - Нашу свадьбу празднуем. Эх, жаль, фаты нет. И свидетелей.

Она мечтательно помолчала.

- Зато шампанское - есть! Я знала, что так все и будет, специально взяла «Голицина». Кстати, не откроешь бутылку?

***

Нашу идиллию нарушает какаято резкая перебранка за окном быстро становящаяся многоголосой матерщиной. Мичман бойко выскакивает на улицу, выдергивая уже знакомый наган из кабура, за ним выскальзывает Саша. Серега, очень неодобрительно глянув им вслед, шустро занимает позицию у окошка, Ильяс делает то же - у другого, симметрично перекрывая своим сектором наблюдения мертвую зону у Сереги. Помогаю Валентине встать и неторопливо, но, не теряя времени, отвожу ее в угол - что там не происходи - сюда пули не влетят.

- Как у Вас делато? Как пациент? - спрашиваю шепотом Валентину.

- Ой, он такой забавный - кокетливо покосившись, тихо отвечает Кабанова.

Глазам не верю - чтоб Кабанова да кокетничала. Ба, да она еще и разрумянилась! Ейбогу втюрилась цельнометаллическая Валентина Ивановна! В душкувоенного втюрилась!

- Гм… Ну Вы в курсе, что у него слава ДонЖуана?

- Конечно. Я сразу увидела, что он очень боится женщин.

- Э? Это как?

- А то Вы не знаете, что этот комплекс как раз вызван боязнью оказаться несостоятельным и потому качество отношений заменяется их количеством. Пикаперы нынешние - тому пример.

Вижу, что раскрывается дверь, Серега и Ильяс сбрасывают напрягу - входит взъерошенный и красный Вовка. Открывает пасть - но видит нашу гостью и некоторое время, очевидно, раздумывает, что делать дальше. Очевидно - решает пасть закрыть.

Выдавливает из себя «здрасьте!»

Одновременно замечаю, что ругань за окошками пошла на спад.

- Ну и что ты там как всегда вытворял, что народ так возбухнул?

- А это не на меня возбухнули. Я иду - смотрю: мертвяк в уголке приткнулся - рядом с соседним входом. Достал пистоль, только примерился в затылок ему грохнуть - а он и зажурчал. Посс… Извините, в смысле помочиться мужик живой в уголке су… решил. Хорошо вовремя успел начать. Я ему - мужик, а я тебя чуть не пристрелил! Он обиделся чегото, стал в драку лезть. Пока мы возились - соседи ваши вылезли - наклали ссык… ну то есть этому - их уже задолбало шугать таких - тут такой угол - все время насс…, ну то есть грязно.

К слову - Доктор - там за тобой приехали. На нашем, что характерно, «Чероки». Забрали себе, штабнички чертовы.

- Ну, невелика потеря. Семен Семеныч его весьма низко оценил.

- С чего бы?

- Ну, там кузов несущий, электрика паршивая и вообще УАЗ лучше.

- Кузов и у «Нивы» несущий. А с УАЗом - задачки разные. УАЗ - хорош танки сопровождать, слово «комфорт» там ни разу не было, а «Чероки» - наоборот.

- То есть ты бы взял «Чероки»?

- Сейчас - да. А через лет пяток - УАЗ будет единственным Жипом. С «Нивой» на пару.

- Потому как сервис йок?