— В управлении машинами и автоматами. Они могут работать самостоятельно, но не во всех случаях. Требуется известный уход и настройка. Ну еще мелкие работы, о которых мы только что говорили.
— Ну, это совсем не то, — улыбнулся Широков. — Я имел в виду другой физический труд.
— Вы говорили, — сказал Синяев, — что половина населения — это работники науки и искусства. Чем же занята вторая половина?
— Мне кажется, — удивленно ответил Гесьянь, — что я уже ответил на этот вопрос. Кроме ученых и людей искусства, обществу нужны врачи, инженеры и много других специальностей. У нас очень много различных заводов, на них работают люди. Изобилие не создается само собой, оно — результат большого труда. Автоматизация делает этот труд незаметным, но он существует. Кстати, вы удивлялись, что доставкой ваших вещей занялся ученый. В большинстве случаев мелкие работы выполняются именно работниками науки и искусства.
— Но почему?
— Во-первых, потому что людям необходим физический труд, одного спорта недостаточно. А во-вторых, работникам умственного труда больше, чем кому бы то ни было, необходимо время от времени отвлекаться от своих занятий, быть в гуще жизни. Многие занимаются повседневным трудом в часы творческих сомнений и неудач.
— У меня создается впечатление, что каждый каллистянин получает универсальное образование, — заметил Синяев.
— Отчасти это верно, но существует специализация. Я, например, как вам известно, врач, но знаю устройство всех машин настолько, что могу работать везде.
— Сколько лет учатся дети?
— Для получения общего образования — два с половиной года. Изучение выбранной специальности длится неопределенное время, но обычно от двух до трех лет.
— А с какого возраста начинается обучение?
— С трех лет. [26]
В переводе на земное время это означало, что каллистяне заканчивали высшее образование к семнадцати годам. Молодость Гесьяня и Дьеньи, бывших уже учеными, стала понятна.
— Нам не терпится своими глазами увидеть все, о чем вы рассказываете, — сказал Синяев.
— Времени у вас хватит, — ответил Синьг. — Сегодня только второй день вашего пребывания на Каллисто. Впереди полтора года — три, по-вашему.
— Однако мы снова забыли о завтраке, — сказал Широков. — Так можно умереть с голоду на вашей планете.
НА ОЛИТИ
На Каллисто не существовало ресторанов или столовых. Все можно было получить, не выходя из дому, по специально для этого проложенным трубам. В комнате, где полагалось завтракать, обедать или ужинать, в "столовой", как называли ее между собой Широков и Синяев, на особой подставке лежал большой плотный альбом. На его страницах помещалось несколько тысяч названий и рисунков различных блюд. После каждого названия стоял номер.
У стены находился автомат с четырьмя рядами цифр на пятиугольной дверце. Каждая цифра поддавалась нажиму, как кнопка. Чтобы получить требуемое блюдо, достаточно было набрать нужные номера и повернуть маленькую ручку. Через минуту раздавался гудок. В аппарате оказывалось все, что было заказано. Блюда были прекрасно приготовлены на красивой посуде, горячие, теплые или холодные, смотря по желанию. Опорожненные тарелки и стаканы (они были многоугольной формы, но не очень сильно отличались от земных) ставились обратно в автомат, и поворачивалась другая ручка — это было все. В каллистянских домах не знали, что значит приготовление обеда, мытье посуды и тому подобное.
Завтрак на пять человек был заказан Синьгом. Широков и Синяев еще не научились разбираться в названиях "меню", но за время полета они привыкли к каллистянской пище и могли есть все.
— Сколько человек работают на… — Синяев снова запнулся, не зная, как сказать слово "кухня".
Широков также не знал этого слова. Очевидно, его просто не было в языке.
— На продовольственном заводе? Вы это хотели спросить? — ответила Бьесьи. — Ни одного человека. Приготовление блюд и их доставка в дома производятся автоматически.
— А доставка сырья на завод? Мясо, овощи, фрукты?
— Овощи и фрукты доставляются раз в десять дней. Их складывают в приемники, и на этом все кончается. Что касается мяса, то вы ошибаетесь, если думаете, что это мясо животных.
— Что же это такое? — спросил Широков. — По вкусу это свежее мясо, почти такое же, как у нас.
— Когда-то, — сказал Синьг, — каллистяне, подобно людям Земли, ели мясо убитых животных, но теперь мы не питаемся таким способом.
— То, что вы едите, — добавила Бьесьи, — мясо, но только синтезированное. Оно более питательно, чем натуральное, и не содержит никаких вредных веществ.
— Значит, каллистяне не убивают животных? Но тогда их количество может вырасти чрезмерно.
— Нам не нужно мясо, но мы используем мех и кожу. Вообще на Каллисто не так много животных. Многие виды уничтожены как вредные или бесполезные.
— А овощи и фрукты тоже синтезируются?
— Нет, этого не нужно. Можно, конечно, синтезировать все, но овощей и фруктов у нас вполне достаточно.
— Где они выращиваются?
— Всюду. Не все живут в городах. Большинство ученых и работников искусства предпочитают жить среди природы. Каждый дом окружен садом или полем. Работа в них полезна. Нельзя все время сидеть за столом или в лаборатории.
— Можно нам посетить продовольственный завод или такой отдельный дом, вне города? — спросил Синяев.
— Разумеется. Вы можете посетить все, что пожелаете.
— Вы сказали, что на продовольственном заводе обычно никого нет. Значит, бывает, что есть? Разъясните. Видите, как внимательно мы следим за каждым вашим словом! — засмеялся Синяев.
— Я имела в виду специалистов-кулинаров. Искусство питания, или, если хотите, техника питания, большое и нужное дело. В этом перечне, — она указала на альбом-меню, — несколько тысяч названий. Но постоянно придумываются и вводятся новые блюда.
— Значит, такое меню не постоянно?
— Да, оно меняется. Примерно через каждые полгода в дома доставляются новые.
Окончив завтрак, все перешли в спальную комнату. К удивлению Широкова и Синяева, постели были кем-то убраны.
— Ничего? — ответил Гесьянь на вопрос Широкова. — Не думайте о таких мелочах. Вы гости.
— Кто же все-таки убрал за нами?
— Ну, скажем, я, — засмеялся Гесьянь. — Не все ли равно? Мне это было приятно. Больше этого не повторится, — поспешно прибавил он. — Все будет делать домашняя машина.
— Спасибо! — сказал Широков. — Но мы могли бы сами.
Они переоделись в свою одежду и почувствовали при этом такое удовольствие, точно долгие годы не видели земных вещей. Даже запах материи, сделанной на Земле, был приятен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});