Читать интересную книгу Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства - Николай Коняев

Председательствующий: Подтверждаете ли вы, что с 1 апреля ваши организации широко развернули контрразведывательную деятельность?

Подсудимый Власов: Да, это правильно. В 1945 году мы приняли от немцев школы разведчиков и стали сами заниматься подготовкой, но выпустить сумели только одну школу.

Председательствующий: Листовки за вашей подписью фактически были продиктованы и исходили от немцев, не так ли? Где же здесь представители русского народа, от имени которого издавались эти листовки?

Подсудимый Власов: До 1944 года немцы делали все только сами, а нас использовали лишь как выгодную для них вывеску. Даже в 1943 году немцы не разрешали нам писать русских слов в этих листовках. Наше участие, вернее, наша инициатива во всех этих делах даже в 1945 году едва ли превышала 5 процентов.

Председательствующий: Кто же дал право писать и говорить от имени русского народа?

На этот вопрос Власов ответа не дал.

Председательствующий: Подсудимый Малышкин, подтверждаете ли вы свои показания, а также показания, которые вы сейчас слышали со слов Власова? Кто, кроме вас, подписывал листовки?

Подсудимый Малышкин: Да, мои показания и показания Власова подтверждаю. От Жиленковая лично узнал, что листовки подписывались Жиленковым, Благовещенским и другими.

Председательствующий: Подсудимый Жиленков, подтверждаете ли вы эти показания Малышкина?

Подсудимый Жиленков: Да, подтверждаю. Я листовки подписывал в Смоленске. Для этого я был вызван начальником немецкой разведки центрального фронта Шубатом, который познакомил меня с политической платформой и пригласил подписать листовку.

Председательствующий: Подсудимый Благовещенский, подписывали ли вы листовку?

Подсудимый Благовещенский: Я не помню.

Председательствующий: Подсудимый Жиленков, составляли ли вы проект положения об ударных дивизиях и докладывали ли его Власову?

Подсудимый Жиленков: Да, Власову я в общих словах рассказал мой проект, но письменно о формировании белогвардейских бригад не доносил. Формирование закончить не удалось.

Председательствующий: Организовывали ли вы подрывную работу в тылу Красной армии?

Подсудимый Жиленков: Да, все время. Это предполагала сама наша деятельность.

Председательствующий: Подтверждаете ли вы ваши показания от 28 мая 1946 года?

Подсудимый Жиленков: Да, но я говорю о другом плане, первом плане 1942 года. Этот план я читал и знаю.

Председательствующий: Подсудимый Власов, участвовали ли в выпуске школы разведчиков? Почему отрицали это?

Подсудимый Власов: Я не отрицаю, меня просто не поняли. На выпуске школы разведчиков я участвовал, держал антисоветскую речь, но спецзаданий перед разведчиками не ставил.

Председательствующий: Подсудимый Мальцев, напомните Власову ваши показания на очной ставке.

Подсудимый Мальцев: Это было в середине мая. Ко мне заехали Власов и Жиленков и пригласили меня поехать с ними в школу на выпуск разведчиков. Школу возглавлял Калугин, и поэтому я был уверен, что это наша русская разведывательная школа, школа РОА. Показания мои на этот счет являются правильными, и я их подтверждаю и заявляю, что Власов выступал перед выпускниками и в своей речи преподал конкретное задание.

Подсудимый Власов: Показания Мальцева я подтверждаю.

Председательствующий: Подсудимый Мальцев, когда встал вопрос о переезде на юг Германии, предложили ли вы кому-то из своих подчиненных доложить о 18 арестованных Власову и какие вы дали установки?

Подсудимый Мальцев: Да, я предложил Тухольникову доложить о 18 арестованных Власову и просить его указания, как поступить с ними. Причем на шесть человек из числа арестованных дела были закончены, и я рекомендовал настаивать на их расстреле. Власов расстрел шести человек утвердил.

Подсудимый Власов: Да, так было, но это было единственный раз, когда я утверждал смертные приговоры, и то потому, что доложил мне об этом Мальцев.

Председательствующий: Подсудимый Трухин, знал ли Власов о существовании школ разведчиков?

Подсудимый Трухин: Безусловно, лично я неоднократно докладывал об этих школах Власову, и он был в курсе дела.

Председательствующий: Попутно ответьте, куда девался Шаповалов?

Подсудимый Трухин: Мне неизвестно.

Председательствующий: Подсудимый Власов, в разговоре с Крэгером и Радецким поднимался ли вопрос об активной диверсионной деятельности в советском тылу?

Подсудимый Власов: Радецкий бывал у меня и всякий раз требовал от меня людей для комплектования школы разведчиков; я же настаивал на том, чтобы школы отдали нам, и только в этом случае я обещал давать в эти школы людей. Я лично был настроен готовить руководителей восстаний в советском тылу, а не диверсантов. В Штабе армии был создан контрразведывательный отдел во главе с неким Грачевым.

Председательствующий: Финансовое соглашение января 1945 года было ли подписано Министерством иностранных дел Германии?

Подсудимый Власов: Да. И вообще этот вопрос немцы поставили сами через Крэгера, а соглашение со мной было заключено Министерством финансов. Я использовал самые разнообразные кредиты, которые отпускались Министерством внутренних дел, Министерством иностранных дел и т. д. Ни от каких субсидий я не отказывался, даже был использован белоэмигрантский фонд, состоявший из 24 ящиков золота и серебра. Этот фонд еще во времена врангелевщины русскими белогвардейцами был вывезен из Петрограда. Он находился долгое время в Сербии, немцы его там арестовали, и генералу Крейтеру было приказано вывезти фонд в Баварию, в местечко Тагензее, южнее Мюнхена. Золото это было из России, но больше там было серебра, и, главным образом, все в ценных вещах.

Председательствующий: А что вас побуждало общаться с Недичем и обмениваться с ним любезностями?

Подсудимый Власов: Я это делал, главным образом, по рекомендации немецкого представителя при мне. Фактически Недича я никогда не видел. Я посылал поздравительные телеграммы и адреса Риббентропу, Гиммлеру, Гудериану от имени русского народа.

Председательствующий: Вы, кажется, были близки с душителем чехословацкого народа Франком, протектором Чехии и Моравии, и посылали в его адрес различного рода поздравления?

Подсудимый Власов: Да, это имело место. Франк в свое время предоставил нам территорию и все необходимое, а позднее он помог нам автотранспортом перебраться на юг Германии.

Председательствующий: Вы имели сношение с небезызвестным Кальтенбрунером и также обменивались с ним «любезностями»?

Подсудимый Власов: Да. Кальтенбрунер прислал мне телеграмму от имени Гитлера о моем назначении главнокомандующим. Телеграмму я получил через обер-фюрера Крэгера. Одним словом, с ноября 1944 года мы кругом были обставлены СС.

Председательствующий: Когда ваше положение оказалось неважным, что вы решили, было ли решено бежать на территорию оккупационной зоны американцев? Как вы думали вывернуться из того неловкого положения, в котором вы оказались перед американцами? Ведь вы в ваших листовках всячески клеймили американцев? Рассчитывали ли вы на помилование?

Подсудимый Власов: Я не располагал никакими данными в той части, как отнесутся к нам американцы или англичане.

Председательствующий: А обращались ли вы к гросс-адмиралу Деницу?

Подсудимый Власов: С Деницем я связи не имел, но в 1943 году я виделся с его начальником штаба.

Председательствующий: Каким же образом от вашего имени действовал у американцев Меандров?

Подсудимый Власов: Я вообще никаких указаний не давал. Я лишь ставил вопрос, чтобы меня не выдавали. Но, разумеется, я знал, что если я и буду выдан, то антисоветская работа на этом, естественно, не прекратится.

Председательствующий переходит к допросу подсудимого Малышкина и ставит перед последним следующий вопрос: «Ответьте, как вы попали к немцам?».

Подсудимый Малышкин: Я сдался немцам из-за трусости.

Председательствующий: А антисоветская деятельность проводилась вами из-за трусости или по убеждению?

Подсудимый Малышкин: Только по убеждению.

Председательствующий: По указке или по убеждению вы подписывали документы?

Подсудимый Малышкин: Это я сделал после основного разговора с Власовым.

Председательствующий: А с кем из русских людей, от имени которых вы выпускали документы, когда-нибудь вы разговаривали?

Подсудимый Малышкин: Ни с кем.

Председательствующий зачитывает показания Малышкина и ставит вопрос, подтверждает ли Малышкин эти свои показания.

Подсудимый Малышкин: Показания мои правильные. Я принимал участие в редактировании документов, но до этого я их не видел, хотя подробности о них мне были известны. Бывший смоленский бургомистр Меньшагин в Карлсбаде мне рассказывал, что он также подписал воззвание комитета.