неё в голове. – «Ну, уж в это раз, я тебя не отпущу». – Решительно подумала она, и крепко прижала к себе руку художницы.
– А ты как здесь оказалась?
– Мне пришло предложение провести у них выставку.
– Ого. Это хорошо?
– Лучше не бывает. Выставка в серьёзном музее, это очень важно для художника, а уж в Третьяковке просто мечта.
– Мечта… Я хотела тебя увидеть всё это время. Очень. И вот ты здесь. – Татьяна почувствовала, что невероятно устала от расследования. «Послать бы всё к чёрту на пару-тройку дней, а ещё лучше на неделю»
.
Через три часа в кафешке рядом с Третьяковкой.
– Как лихо закручено. И ты думаешь, что она приходит в музей высматривать себе жертвы?
– Пока да, эта основная версия.
– А как же этот, как его… Сотрудник мастерской, которого выбросили из окна?
– Не знаю, но скорее всего, это не имеет отношения к нашему маньяку. Это больше похоже на криминальные разборки.
– Не скажи, тут ведь тоже всё закрутилось вокруг рисунка? – Задумчиво произнесла художница. – Мне бы взглянуть на него.
– Пожалуйста, могу принести, все рисунки лежат в машине. – Она показала рукой через витрину кафе, на припаркованную машину. – Вон она.
– Давай.
Татьяна было, начала подниматься, но вернулась на место.
– Что?
– У меня странное чувство, что если я тебя оставлю, то ты исчезнешь.
– Не бойся, не исчезну.
– Точно? – Татьяна взяла руку художницы, словно проверяя настоящая ли она.
– Точно, неси скорее, а я пока попрошу ещё кофе.
Татьяна нехотя, встала и быстрым шагом пошла на улицу. На полпути, к машине, вдруг обернулась, но увидев, сквозь стекло, что её знакомая разговаривает с официанткой, и никуда не исчезла, успокоилась. – «Что за странные припадки паники? Как девочка ей богу… Куда она может деться?» – Достала из багажника большую папку с рисунками, и чуть не бегом вернулась обратно.
– Фуууу, ты на месте…
– На месте, на месте. Давай скорее. – Артёмова посмотрела на часы. – Ещё минут пятнадцать есть.
– А потом что?
– Потом я пойду к куратору, послушать, какие работы они хотят взять на выставку.
– Надолго?
– Не знаю, может быть и надолго.
– Плохо. А потом?
– Потом? Можем пойти погулять куда-нибудь. Ты когда в последний раз гуляла?
– Не помню, года два назад, а может и… нет, не помню.
– Вот и отлично. А сейчас давай-ка глянем на рисунки.
Они отодвинули чашки с кофе, и Артёмова стала рассматривать листы с рисунками, а Татьяна её. «Красивая, надо же, я успела забыть, какая она красивая. И погулять с ней прекрасная идея». – Она опять почувствовала лёгкое головокружение от того, что представила, как они под руку будут, прогуливаться в каком-нибудь красивом месте. – «Может отпуск взять? А Рыков, а мой Рудков, а маньяк, подождут? Ну, Рыков-то с Рудковым подождут, а вот маньяк нет, этот ждать не будет. Боже-Боже ни конца, ни края. Могу я устать, и ничего не делать несколько дней? Ну, их всех к чёрту. Мне тридцать два уже, имею я право заняться собой? Имею. Савченко права, маньяки были, есть и будут, и это не повод, чтобы отказываться от личной жизни». – В кармане её пиджачка противно завибрировал телефон. Не глядя кто это ответила.
– Слушаю Танич.
– Ого какой голос. Что-то обнаружили?
– Нет, ребята только начали сверять фотографии, и это надолго, там полторы тысячи дел.
– А голос бодрый, как будто что-то нашли.
– Да нашла, но это личное. – Сказала она и посмотрела на Артёмову, которая оторвалась от просмотра рисунков, и в ответ подмигнула ей.
– Понятно, а я по делу, извините. Я только что говорил с начальником охраны Третьяковки, и он готов нам помочь. Но, он завтра уходит в отпуск и поэтому, лучше, сегодня к нему подойти, чтобы он сам отдал нужные распоряжение своим подчинённым.
Татьяна вздохнула.
– Поняла, диктуйте телефон и имя. – Записала, нажала отбой, убрала телефон и посмотрела на Артёмову. «Всё, сейчас разбредёмся, она по своим делам, а я по своим. Не хочу её отпускать». – Она посмотрела по сторонам. – «Всё спокойно, всё как обычно, на улице идут люди по своим делам, но что-то мне тревожно».
– Смотри. – Художница показала несколько листков со старинными видами Москвы, сбоку которых были нарисованы портреты Лопухиной. – Не обращай внимания на Лопухину, смотри на сами пейзажи. Это изображения знаменитой Сухаревой башни. – Показала она на высокое строение по центру рисунка. – Причём настолько хорошо прорисованы и с таким количеством мелких деталей, что не скажи ты мне, что это рисовала студентка, я бы подумала, что всё это нарисовано с натуры. Я даже не понимаю, как это возможно. Если только это не точная копия с какого-то оригинального рисунка. Вот смотри, это с одной стороны башни, со всеми постройками внизу неё. – Взяла другой лист. – Вот ракурс с другой стороны, и опять со всеми домиками и двориками вокруг них. Видишь дровяную кучу? – Она повела пальцем по рисунку. – А вот дорожки к ней, и даже дырка в заборе, через которую кто-то подворовывает дрова. И всё абсолютно аутентично. Поразительно. А фотографии того рисунка, за который торговались на аукционе, нет?
– Нет, но он есть в электронном каталоге на сайте аукционного дома, можно скопировать и распечатать.
– Нужно это сделать. Интересно. Единственное объяснение, которое приходит в голову, что скорее всего, есть оригинальные рисунки, а у Ворониной был доступ к ним, и она делала с них копии.
– Ну и что?
– Не знаю, пока. Нужно посмотреть всё.
– Таких рисунков ещё штук сто, но они все у этой парочки, и их мне не дали.
– А если попросить дадут?
Татьяна представила, как она будет просить их у Тархановой. – Вряд ли. Халитова может и дала бы посмотреть, но вторая Тарханова, редкостная сука, назло не даст.
– Жаль. – Она опять посмотрела на часы. – Мне нужно идти.
– Да и мне тоже, дай мне свой телефон, может, удастся выбраться куда-нибудь.
– Записывай. – Артёмова продиктовала свой новый номер телефона, поднялась и ушла красиво покачивая бёдрами.
Татьяна с удовольствием проводила её взглядом. – «Как всё неожиданно повернулось, но почему ты не договорилась с ней о встрече? Почему не пригласила к себе? Боишься? Да боюсь. Откажется и что тогда делать? И зря. Тебе судьба помогает, буквально носом ткнула – на тебе то, что ты хочешь. А ты? А что я? Я не буду форсировать события, я всё буду делать осторожно и ненавязчиво. Правильно. – Поддакнула она себе. – Теперь главное не вспугнуть и не испортить. Пойду, договорюсь с вохравцами, а потом сразу позвоню ей и приглашу в парк погулять. Да,