И еще отдохнуть. – Она закрыла глаза.
«Однако за Призрачные стены пропустят только одну из нас. Книга у нас только одна».
Кари покачала Чертовой Книжкой. Уголок оставался обляпан кровью с того часа, как она отбивалась от недоупырей. А Мири совсем слаба. Беззащитна. Один хороший замах…
– Нас ждал капитан Хоуз, – сказала Кари. – Он держал «Розу» в заливе на якоре, пока мы с Адро не отыскали выход из туннелей. Чуть не утонули, пока тащили жадеит, так что сокровища в основном остались на дне у Маттаура. Зато выбрались сами.
Она забросила за спину связку вещей – узорчатая окантовка эфирографа впилась в натруженные ребра, а книга принялась скрестись о свой любимый позвонок. Сколько можно таскать это хозяйство на себе через полмира!
– Идем, – повторила она. – Отдохнем в Ихандине.
Ихандин оказался замечательно унылым и неказистым. Несколько хижин, пара худых суденышек – мачты торчали на фоне неба, точно столбы указателей без стрелок. Обнадеживали: идти вам отсюда некуда. На каменистом поле паслись несколько коз. Крошечное поселение с двух сторон окружали недавно выросшие горы, с двух других – море. Доступ к пятачку суши давал единственный узкий перевал. Укромное место. Даже погода стояла здесь понуро-сырая.
Кари прикрыла подолом свою проклятую руку и изумрудами откупилась от караульных на воротах. Иначе Мири их поджарила бы.
Деревенские глазели на них с подозрением. Кари начала договариваться о провозе в Кхебеш, но оказалось, почти никто из них не отплывал далее нескольких миль. Жил здесь рыбак, который, может, и рискнул бы отправиться в долгий вояж, Чокнутый Квинт, но его надо было ждать до завтра.
– Подождем, – сказала Кари. Будто у них был выбор.
Деревенские от этого в восторг не пришли. Бродяги с Божьей войны могли нанести с собой всего, что хочешь, а ночь, естественно, самое опасное время. Никто не предложил им свой кров.
Кари приметила одну постройку, подлиннее прочих халуп. Над крышей поднимался тоненький дымок, а колышки на улице намекали на коптильню. Что-то в очертаниях этого домика напомнило ей о книгах капитана Хоуза. Здесь на двери когда-то были те же резные рисунки, только их стесали топором. До того как стать коптильней, домик, похоже, был храмом Повелителя Вод. Объявлять себя приверженцем бога здесь, пожалуй, равносильно тому, что на обычной войне носить мундир или в Гвердоне припереться на Мойку в косынке банды с Пяти Ножей.
Но все же старые обеты люди забывают нескоро. Кари выудила из памяти молитву Повелителю Вод, мольбу матросов о спасении при крушении корабля. Приблизилась к одному из старожилов деревни и прошептала заветные слова ему на ухо.
– Только на ночь, – ответили ей. – Можете остаться на одну ночь.
Глава 35
– Ты доносил на нас? – Ворц оскалил зубы и метнулся к своему чемоданчику с фокусами. Бастон поймал руку алхимика, припечатал ладонь к столу и саданул Ворца в лицо – оглушил, повторно ломая нос. Бледный ученый, дрыгнув конечностями, съехал на пол.
Раск не вмешивался. Он поднял пулю, выставляя ее на свет, горящий за гранью восприятия Бастона.
– Я вижу, – будто во сне произнес он. – В ней скрыт священный огонь. – Раск вытянул руку с пулей над каменным полом. Потом разжал пальцы. Пуля полетела вниз, и камень тут же превратился в жидкость, в мраморный пруд. Пуля утонула в полу, от места столкновения пошли круги, разбиваясь о ножку стола, мрамор плеснул Бастону на сапог. – Ну, вот как-то так. Что еще тебе велели сделать? Что еще ты им рассказал?
Бастон пожал плечами:
– Вряд ли то, что им не было известно и так. Но, босс, на улице любой бог знает, что ты собрался наехать на «Манделя и Компанию». Они знают про туннель. Тебя будут ждать. – Раск налил себе аракса в стакан, другой подвинул Бастону. Гхирданский князь задумчиво пригубил напиток.
– Видишь ли, дружище, прими ты пепел, я был бы обязан тебя убить за измену. А так у меня развязаны руки. Скажи, Бастон, будь ты мной, как бы ты поступил?
– Через камень, который я подложил, найди сальные чаны Даттин – и покончи с ними. Отпусти Крыса, сотрудничай с упырями, с Братством. С начала вторжения в городе полно озлобленных, напуганных людей. Вооружи их. Стань их вождем. Подари им… подари им будущее. – При этих словах что-то коснулось души Бастона, и на миг он стал видеть, как видит Раск, как, наверное, раньше видела Кари. Вокруг него вскружилась вся сияющая надежда Нового города. Города, созданного заповедным убежищем от безумства Божьей войны и жестокости угнетателей. На мгновение в мозгу будто грохнула бомба, и он взлетел в небо.
А потом все прошло. Бастон пошатнулся, но устоял, держась за крышку стола.
Раск откинулся в кресле.
– А как же дракон? Приказы Прадедушки?
– Ему придется немного потерпеть. Мы отвоюем потерянное, но не за одну ночь. Сперва устраним чаны и сальников Даттин. А затем… нижние боги, Раск, выгляни из окна. У нас же, бляха, целая армия. Дай мне время и…
– Придурок! – выпалил из угла Ворц. – Времени больше нет. Дракон возвращается сегодня ночью!
– Не знаешь ты, Бастон, моего Прадедушку, – сказал Раск. – Терпение не числится в добродетелях дракона. Доктор Ворц, ступайте в подвал. Мне нужен еще осадок для видений, которые я обязан узреть.
Доктор с усилием выпрямился и кисло возразил:
– Я не закончил с уколами.
– Бастон управится.
Ворц шмыгнул вон.
Бастон взял в руку один из препаратов ученого. Во флаконе что-то алело, наподобие разведенной крови. Темные узоры скручивались и расплетались внутри жидкости, формируясь и распадаясь.
– Тебе обязательно вливать это в вены?
– Посмотри на меня, дружище. – Раск махнул на каменные пластины, распространившиеся по груди. – Еще чуть-чуть погоды не сделает.
Один за другим Бастон вкалывал Раску шприцы. Под конец взялся за тяжелый поршень того, что был с алкагестом. В отличие от прежней тинктуры, алкагест предстояло вводить в плоть под каменными складками. Стальной игле предназначалось пробивать камень.
– Может, позовем Карлу? – предложил Раск. – Она уже приспособилась делать уколы.
– Нет, – поспешно сказал Бастон. – Вколю сам. – Увесистый шприц выскальзывал из пальцев. Как только алкагест впитался, Раска аж протрясло от облегчения.
– Теперь я буду смотреть.
Это помещение появилось в видениях Раска впервые, однако было пропитано знакомым духом, на всем здесь лежал налет воспоминаний Иджсона. В своем роде это была тюремная камера, большой загон, почти весь залитый водой со специальным островком посередине. Застенок для каменных людей, которые иначе своей непомерной силой могли бы выломать решетку.
«Литозорий Джери Тафсона», хотя кто такой Тафсон и при чем тут Шпат, он не имел и понятия.
Ум дрейфовал по этой картине, просачиваясь сквозь стены как привидение.
Множество тюремных камер и сейчас было занято, только не каменными людьми. Другими святыми, с другими способностями. В следующей затопленной комнате в воде плавала тронутая богом русалка, телом частично преображенная