В то время, когда собравшиеся сектанты в количестве нескольких человек приступили к душению, одна из замужних дочерей Митрофанова, жившая в Костроме, узнав о плохом состоянии здоровья своего отца, приехала его навестить в дом со своим мужем. Они каким-то способом прошли в спальню отца, где и увидали картину удушения красной подушкой. Дочь и зять подняли крик, и перед окнами начали собираться фабричные, шедшие с фабрики, и душители, испугавшись толпы, поспешили убежать, оставив измученного, но еще живого больного.
Дети Митрофанова, не состоящие в секте, отлично знали, что адептов этого толка сектантов имеется в Вичуге большое количество, и, по их мнению, недоделанное душение — величайший грех и во что бы то ни стало следует привести его в исполнение; дети, боясь, что они употребят все усилия задушить отца, учредили охрану дома, с приглашением полицейских, дежуривших день и ночь у его дома.
Митрофанов против ожидания выздоровел. Дети его приехали в Москву в правление с просьбой о переводе отца их на другую фабрику в Кинешму. Вот благодаря чему мне пришлось узнать об этой секте. Митрофанов, переехав в Кинешму, окончательно разорвал свои отношения с этой сектой. Жил после того долго, успел справить свой юбилей пятидесятилетия службы в товариществе, получил почетное гражданство 8*, скончался, когда ему было более 80 лет.
1* Ветка — местный топоним, название урочища на правом берегу Волги, в двух верстах от Кинешмы, выше по течению реки. Здесь располагалась бумагопрядильная фабрика Товарищества Вичугских мануфактур Ф. и А. братьев Разореновых.
2* Ср.: «У состоятельных москвичей балы в день благословения и в день свадьбы устраивались в наемных домах. ‹…› К лучшим из них можно было причислить дом Золотарского на Долгоруковской ул., этот дом отличался прекрасным садом» (Белоусов И.А. Ушедшая Москва // Ушедшая Москва. М., 1964. С. 360).
3* Куверт (от фр. couvert) — столовый прибор.
4* Бонбоньерка (фр. bonbonniere) — изящная коробка для конфет.
5* «Бегуны», или «странники», — одно из беспоповских согласий старообрядчества, отличающееся решительным неприятием мира. Не желая подчиняться «власти антихриста», «бегуны» избегают всяческих контактов с гражданским обществом.
6* Торгово-промышленная партия — политическое объединение крупных промышленников и коммерсантов. Основана в 1905 г. Г.А. Крестовниковым, просуществовала до 1906 г., затем влилась в партию «Союз 17 октября».
7* Эпопея из жизни заволжского старообрядческого купечества, состоящая из романов «В лесах» и «На горах», написана П.И. Мельниковым (Печерским) в 11871-1881 гг.
8* Почетные граждане (потомственные и личные) — привилегированное сословие в России, созданное в 1832 г. Потомственное почетное гражданство давалось купцам, имеющим звания коммерциии мануфактур-советников, состоящим в 1-й гильдии 10 лет и во 2-й гильдии 20 лет, награжденным орденом или окончившим курс университета со степенью магистра или доктора, а также детям личных дворян. Принадлежность к потомственному почетному гражданству освобождала от рекрутской повинности, телесных наказаний и подушной подати, давала права государственной службы. См.: Рикман В.Ю. Второе дворянство. Сословие почетных граждан в России. М., 1992.
ГЛАВА 51
Среди московских крупных промышленников выделялась фирма — Товарищество Большой Ярославской мануфактуры, учрежденное в свое время двумя братьями Корзинкиными * и Василием Игумновым 1*.
* Фамилия Корзинкиных произошла, как мне передавал один из их родственников по женской линии, от того, что первый из их родоначальников, составивший им благосостояние, был вывезен из Ярославской губернии в Москву его родителями в корзине, какие в то время служили для перевозки кур, когда ему было еще несколько месяцев от роду. Сделано это было матерью из опасения выронить его дорогой во время сна.
В мое время директорами правления Большой Ярославской мануфактуры были Андрей Александрович Корзинкин, Николай Васильевич Игумнов и Сергей Иванович Смирнов, ранее бывший главным бухгалтером, а потом сделавшийся директором, чтобы сохранить это место для подрастающих детей умершего Сергея Ивановича Корзинкина.
А.А. Корзинкин был богатым, расчетливым человеком, но с мягким и доброжелательным характером; как про него говорили, он даже кусающего его комара не убивал, а только сгонял; ко всем же людям, имеющим с ним дела, был крайне снисходителен, никого не осуждал. Мне ни разу не пришлось слышать, чтобы кто-либо отзывался об Андрее Александровиче нехорошо.
Н.В. Игумнов обладал решительным, твердым характером, практичностью и большим здравым смыслом, чем и подчинил всех остальных своих товарищей по директорству своему влиянию, и все вопросы бывали утверждаемы по усмотрению Игумнова; но когда вступил в члены правления Сергей Сергеевич Корзинкин, а потом его младшие братья, то положение, естественно, должно было перемениться. Молодые Корзинкины, богатые, довольно хорошо образованные и воспитанные, не пожелали подчиниться эгиде игумновской, требуя, чтобы и их мнения были выслушиваемы и проводимы в исполнение в деле.
Но Н.В. Игумнов, избалованный отношением бывшего состава правления, как говорится, закусил удила, смотрел на молодежь как не стоящих внимания, вследствие чего у них в правлении начались ссоры и неприятности. К молодым Корзинкиным примкнули остальные пайщики, и положение Игумнова в правлении сделалось крайне трудным и неприятным; он же, несмотря на все это, ничуть не изменил своего нрава, убеждая их не уговорами в правоте своих взглядов, а разными ругательскими эпитетами. Главный их инженер Алянчиков представил в правление о необходимости реорганизации какого-то отдела на фабрике. Н.В. Игумнов, своим практическим и здравым смыслом поняв, что предложение это не даст нужных результатов, восстал против него, и это послужило тому, что остальные члены правления созвали экстренное собрание пайщиков, постановивших удалить из правления Н.В. Игумнова, как вредящего делу.
Собранием пайщиков этот вопрос был утвержден в положительном смысле, и Николай Васильевич должен был оставить директорство. Возмущенный таковым к нему отношением, он продал свои паи и окончательно прервал все отношения с товариществом, где его отец и он много потрудились. Как мне пришлось слышать, предложенный инженером Алянчиковым проект был приведен в исполнение, но результат получился от него такой же, как указывал Н.В. Игумнов, следовательно, он оказался правым в своей настойчивости.
Н.В. Игумнов стал известен широкой московской публике постройкой особняка для своей жизни на Якиманской улице. Дом был построен по проекту архитектора Померанцева 2*, строившего в то время торговые ряды на Красной площади и получившего за эти стройки звание академика.
Особняк игумновский был выстроен действительно очень красивым, под русский стиль. Затрачен на него был, как говорили, миллион рублей.
Как-то Николай Васильевич предложил осмотреть его, я с охотой на это согласился, и его особняк на меня произвел весьма приятное впечатление: в нем до самых мелочей все было предусмотрено и сделано по рисункам архитектора, даже шпингалеты на окнах и дверях. Комнат в доме было большое количество, как мне помнится, что-то до сорока, с расчетом, что в нем поселятся кроме Николая Васильевича и все его взрослые дети. Но со стороны детей такого желания жить вместе с отцом, обладавшим таким сварливым характером, не последовало, и Николай Васильевич, переселившись в него, прожил в нем недолго и потом продал его великой княгине Елизавете Федоровне под какое-то благотворительное учреждение за 300 тысяч рублей.
Этот дивный особняк был построен на плохой улице, довольно глухой; смежные с ним плохие дома портили впечатление; я, осматривая его, задал вопрос Игумнову: почему ему вздумалось строить этот дом в таком неудачном месте? Оказалось, он хотел увековечить место, где он родился и вырос.
Н.В. Игумнов до переезда в свой особняк на Якиманке жил лето и зиму в отличном доме с большим садом и парком, представляющем целую усадьбу, огороженную высоким забором со всех сторон.
Как нередко бывает с теми лицами, имеющими большие доходы и не проживающими их, относящимися к деньгам довольно небрежно, деньги для них потеряли то значение, какое они имеют для лиц, боящихся выйти из своего бюджета. Неожиданно Игумнов получает повестку явиться в суд в качестве потерпевшего. Это обстоятельство Игумнова крайне удивило: ему не было известно ни о каких покражах у него в доме.
В суде из прочитанного обвинительного акта ему стало известным: он, будучи больным, по предписанию докторов, должен был делать ванны. Его лакей, живший у него довольно долго, помогал ему вставать с кровати, провожал и усаживал в ванну, после чего спешил в спальню, чтобы проветрить комнату и привести в порядок кровать. Проделывая это, он заметил под подушкой ключ от несгораемого шкафа; недолго думая, отпер шкаф, где увидал, что он был наполнен пачками денег. Лакей схватил три пачки, сунул в карманы, запер шкаф, ключ положил опять на свое место. Идя в ванну за хозяином, успел опустить украденные три пачки в стоящую большую вазу в одной из комнат.