— У меня есть основания полагать, что вы можете помочь мне в расследовании.
— Другими словами, я арестован?
— Нет, мистер Хачмен. У меня нет причин арестовывать вас, но я имею право потребовать вашего содействия во время расследования. Если будет необходимо, я могу…
— Не утруждайте себя, — перебил его Хачмен, подчиняясь. — Я поеду с вами.
Он защелкнул чемоданчик, поставил его на пол машины и запер дверцу. Кромби-Карсон указал ему на заднее сиденье патрульной машины и сел рядом. Внутри пахло полировальной пастой и пылью из обогревателя. Хачмен сидел выпрямившись, с каким-то обостренным ощущением разглядывая проносящиеся за окнами огни, словно ребенок, едущий на выходной, или пациент, которого везут в операционную. Он не привык ездить на заднем сиденье, и от этого машина казалась непомерно длинной и неповоротливой. Однако водитель в форме легко справлялся с ней, срезая углы, буквально с нечеловеческим мастерством. Было уже около десяти, когда они добрались до города. Воскресный вечер кипел оживлением около пивных и кафе. Хачмен взглянул в желтые окна гостиницы «Джо», и внезапно ощущение приключения покинуло его. Ему до боли захотелось очутиться сейчас за столиком у Джо, не брать ничего крепкого, а заказать пинту-другую пива и сидеть там до закрытия. Когда машина свернула к полицейскому участку, Хачмен, обычно не пьющий пива, решил, что сейчас по крайней мере одна пинта ему бы не помешала, хотя бы как признак того, что он еще в состоянии контактировать с нормальным привычным миром.
— Это надолго? — спросил он у Кромби-Карсона, впервые нарушив молчание с тех пор, как сел в машину.
— Не очень. Чистая формальность.
Хачмен кивнул. Инспектор, казалось, не собирался его мучить. Про себя он решил, что дело займет примерно полчаса. И это оставит ему еще примерно столько же на пиво и разговоры с людьми, которых он никогда раньше не встречал. «Что с Андреа? Где Дэвид? Каково сейчас Викки?..»
— Сюда, мистер Хачмен. — Кромби-Карсон провел его боковым ходом через коридор, мимо помещения с похожей на гостиничную стойкой и пальмами в горшках, в маленькую, скудно обставленную комнатку. — Прошу садиться.
— Спасибо. — У Хачмена возникло мрачное предчувствие, что процедура займет гораздо больше чем полчаса.
— А теперь, — Кромби-Карсон, не снимая плаща, уселся по другую сторону стола с металлической крышкой, — я буду задавать вам вопросы, а констебль будет стенографировать нашу беседу.
— Хорошо, — беспомощно ответил Хачмен, пытаясь понять, что инспектор знает, а о чем догадывается.
— Так. Насколько я понимаю, вы знакомы с положениями «Акта о секретности», и при поступлении на работу подписывали документ, обязывающий вас соблюдать эти положения.
— Да. — Хачмен вспомнил бессмысленную бумагу, подписанную им при поступлении в Вестфилд, которая никоим образом не влияла на его работу.
— Вы сообщали подробности вашей работы кому-нибудь, кто не был связан подобным обязательством?
— Нет. — Хачмен немного успокоился. Кромби-Карсон явно шел не в том направлении, и мог копать, сколько ему захочется.
— Вы когда-нибудь обсуждали вашу работу с мисс Найт?
— Нет, конечно. До вчерашнего дня мы не виделись несколько лет. Я… — Хачмен тут же пожалел о том, что сказал.
— Понятно. А почему вы возобновили знакомство?
— Так. Без особых причин. — Хачмен пожал плечами. — Я встретил ее случайно в институте несколько дней назад и вчера позвонил. Можно сказать, просто чтобы вспомнить прошлое.
— Можно сказать. А что говорит ваша жена?
— Послушайте, инспектор, — Хачмен ухватился за край стола, — вы меня подозреваете в том, что я изменил жене, или в том, что я изменил родине? Вам следует остановиться на чем-то одном.
— Вы так считаете? Я никогда не думал, что эти два рода деятельности отстоят далеко друг от друга. Мой опыт свидетельствует скорее об обратном. Я бы сказал, что фрейдистский аспект типичной шпионской фантазии является ее доминирующей частью.
— Очень может быть. Однако я не совершал ни того, ни другого.
— Ваша работа носит секретный характер?
— Едва ли. Кроме того, она невероятно скучна. Одна из причин, по которой я уверен, что никогда ни с кем ее не обсуждал, это то, что нет способа вернее надоесть собеседнику.
Кромби-Карсон встал, снял плащ и повесил его на спинку стула.
— Что вы знаете об исчезновении мисс Найт?
— Кроме того, что вы мне сообщили, ничего. У вас есть какие-нибудь подозрения?
— Почему, по-вашему, трое вооруженных людей могли ворваться к ней в квартиру и насильно увезти ее с собой?
— Не знаю.
— Кто, по-вашему, мог это сделать?
— Не знаю. А вы?
— Мистер Хачмен, — раздраженно произнес инспектор, — давайте будем вести допрос, как это делалось всегда: будет гораздо продуктивнее, если я буду задавать вопросы, а вы — отвечать.
— Хорошо, но я обеспокоен судьбой друга, а все, что вы…
— Друга? Может быть, слово «знакомая» подойдет лучше?
Хачмен устало закрыл глаза.
— Вы выражаетесь предельно точно.
В этот момент открылась дверь и в комнату вошел сержант с толстой папкой в руках. Положив ее на стол перед Кромби-Карсоном, он, не проронив ни слова, вышел. Инспектор просмотрел содержимое и выбрал восемь фотографий. Они явно отличались от типичных полицейских регистрационных снимков: часть из них были любительские снимки, другие — просто увеличенные участки групповых фотографий. Кромби-Карсон разложил их перед Хачменом.
— Посмотрите внимательно на эти фотографии и скажите, видели ли вы кого-нибудь из этих людей ранее?
— Я не помню, чтобы я с ними встречался, — ответил Хачмен, просмотрев снимки. Он взял один за край и хотел было перевернуть, но рука Кромби-Карсона придавила его к столу.
— Я сам соберу. — Инспектор собрал глянцевые прямоугольники и сложил их в папку.
— Если у вас все, — осторожно сказал Хачмен, — то я просто умираю без кружки пива.
Кромби-Карсон рассмеялся, давая понять, что совершенно ему не верит, и, бросив на удивленного сержанта беглый взгляд, ответил:
— Абсолютно никакой надежды.
— Но что вы от меня еще хотите?
— А я вам скажу. Мы только что закончили первую часть нашего интервью. В части первой я обращаюсь с собеседником мягко и с уважением, как того заслуживает исправный налогоплательщик. Но это до тех пор, пока мне не становится ясно, что он не собирается мне помочь. Сейчас эта часть закончена, поскольку вы совершенно однозначно дали мне понять, что по собственной воле содействовать расследованию не намерены. Теперь, мистер Хачмен, я начну на вас давить. Сильно давить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});