— В чем?
— Мне не следовало уходить. Я думал, что на землях рода не может произойти плохого.
И ошибся. Он сам мне когда-то говорил, что ошибаются все. И я повторяю его же слова, только Оден не слышит.
— Я не имел права рисковать тобой.
Сердце успокаивается.
— Оден, те люди из деревни...
— Их больше нет.
— Я видела... стаю. Они вернутся, да? За мной?
Я ведь знаю ответ, и Оден лгать не станет. Он отстраняется и смотрит в глаза, а потом касается губами лба и говорит:
— За нами.
Глава 36. Выбор
Стая пришла с запада. Их след взяли от реки, но там же потеряли: вода размывала берега, стирая и запахи, и отпечатки лап. Пройти удалось пять миль, а после река распалась на десятки рукавов, которые переплетались друг с другом. Зелеными лентами в водяных косах прорастала осока, да поблескивали синевой озерца.
Затем ручьи исчезли вовсе, и перед Виттаром открылась серо-желтая гладь болота.
Тот, кто привел стаю, хорошо изучил местность.
И мысль об этом вызывала такие приступы ярости, что Виттар с трудом сдерживал желание броситься по размытому следу, а когда тот вовсе исчезнет, то и дальше, по тропе ли, просто ли наугад.
Вызвать.
И убить.
Виттар заставил себя отойти от кромки болота, очерченной узкой полосой осинника. Сменив облик, он подошел к лошади, оделся и знаком велел людям возвращаться.
Слишком много времени прошло. И стая, налакавшись крови, отползла. Искать их будут, но Виттар сомневался, что найдут. И чем дольше он думал, тем отчетливей понимал, куда будет направлен следующий удар.
Поле уже расчистили.
Раненых, к счастью, было больше, чем убитых. О них позаботятся, как и о тех, кому врачебная помощь уже не нужна. Глядя на черные пятна кострищ, вытоптанную землю, осколки бочек, перевернутый фургон — наверняка, кто-то пытался спрятаться под ним, — Виттар пытался справиться с собой.
Он закрыл глаза и втянул воздух.
Запахи...
Охраны, что, повинуясь знаку, держалась поодаль.
И травы, которая начала подсыхать на солнце. Крови, пропитавшей землю. Самой земли. Дерева. Угля. Перебродившего яблочного сока. И чужаков... эти запахи Виттар разбирал осторожно, выискивая тот самый, знакомый по парку...
Еще немного и...
...он видел как это было.
Виттару случалось сбегать в деревню. Хмельная ночь, одна-единственная в году, когда все, если не равны, то всяко ближе друг к другу, нежели в остальное время. Останавливаются тяжелые деревянные давильни. И сок уже разлит по бочкам, которые готовили загодя, прополаскивая проточной водой. Изнутри на дереве сохранялся темный осадок, и чем он толще был, тем больше ценилась бочка. Самые старые всегда получали первый сок.
Их метили особыми знаками.
Нет, это было днем.
И бани...
...и чадящие кухни, где хозяйки готовили угощение, хвастаясь одна перед другой мастерством.
Доставались из сундуков наряды и шкатулки с нехитрыми украшениями...
...они все готовились к празднику.
Виттар стряхнул воспоминание.
Первыми на поле появлялись старухи, что рассаживались у длинного кострища... за ними — девицы на выданье, спешившие до наступления темноты покрасоваться друг перед дружкой, или перед женихами. И те, держась в стороне, поглядывали на небо, дожидаясь темноты.
Нынешней ночью многое было позволено.
Шли молодухи, крепко держа законных мужей, чтоб не увлекло их, захмелевших, всеобщее безумное веселье. И выводили песню за песней бабы, которые уже успели смириться с неизбежным.
Стая залегла с полудня.
В черничнике... и высокой траве, которая так и не распрямилась. В старой яме, запорошенной гнилыми листьями. В кустах жимолости... следы отчетливы. Явны.
У стаи хватило терпения выждать, пока соберутся все.
И напали, сколь Виттар понял, они одновременно, значит, по сигналу. Следы не лгут... вот круг девичьего хоровода, кровь и разбросанные алые бусины... ленты... ошметки волос. Разодранная когтями земля, растоптанное костище, и тяжелая продавленная полоса — добыча была тяжела.
А здесь играли, позволяя жертве метаться, подталкивая друг к другу...
...лошадь с разодранным горлом.
Паника.
Люди не сразу поняли, что происходит. Ночь. Огонь. Хмель. И полная уверенность в безопасности: на землях Красного Золота даже во время войны было спокойно.
Кто-то побежал на радость стае.
Кто-то попытался спрятаться... и у многих вышло. Но эти люди вряд ли смогут когда-то доверять Виттару. Кто-то схватился за колья... ветки из костра опять же... бессмысленное сопротивление, которое лишь разъярило шальных от крови псов.
И обойдя поляну по периметру, Виттар нашел место, где стоял мальчишка.
До сих пор хромает, выродок. И участия в веселье не принимал. Смотрел просто... нравилось? Наверняка. И не случайно он выбрал именно эту деревню.
И эту ночь.
Вызов.
Предупреждение.
И Одену лишь чудом удалось разминуться со стаей. Бестолочь. Дуралей. Думает, что все как прежде, когда жила ему подчинялась. Куда полез? Чего ради? Не сиделось ему на месте.
Малости ведь не хватило...
Сдернув флягу, Виттар открутил крышку и, попробовав воду на вкус, сплюнул: теплая. Вылил на голову, отряхнулся. Нельзя было с ним так разговаривать, только слов не вернешь, а мертвецов не воскресишь.
Скоро свадьба.
Уж ее-то Сверр из рода Лунного Железа, не пропустит.
И надо бы вернуться, поговорить, объяснить, как есть... Оден и сам многое понял. Но захочет ли теперь разговаривать? Глупо все вышло. А как исправить, Виттар понятия не имеет.
Вестник от Стального Короля перехватил на полпути к поместью. Портал был открыт: Виттара ждали.
— Выпей, — сказал Стальной Король, протягивая кубок с темным вином. — Сочувствую. Много?
— Двадцать семь... погибших. Пока.
Будет больше. Не все раненые выживут. А не все выжившие — залечат раны.
Король кивком указал на столик.
Вино. И ломоть черного хлеба, густо посыпанного солью. Подтаявшее масло на фарфоровой тарелке. Старый обычай, еще с того, первого его возвращения, в которое никто особо не верил.
Войны больше нет.
И Перевал открыт, да и не нужен он Виттару, ведь порталы стабильны.
А чувство голода осталось. И винная горечь. Усталость, не физическая, душевная скорее. Или это просто память, от которой не получилось избавиться? По ту сторону гор происходило многое, о чем Виттар хотел бы забыть. По эту...
Он говорил, разжевывая хлеб, заедая его маслом, которое брал десертной ложкой.
— Он умен, — Виттар сгреб крошки в ладонь. — И ловушку видит. Но все равно пойдет в нее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});