— Бака! — процедил Хирага сквозь зубы. — Он действительно похож на меня? Как это возможно? Я никому никогда не заказывал своего портрета.
— Да и нет. У художников долгая память, Хирага-сан. Один из самураев, участвовавших в схватке, возможно? Если только вас не предал кто-то, кто близок к вам. Плохо также то, что важные люди разыскивают вас. Андзё, конечно, но теперь ещё и Торанага Ёси.
У него все похолодело внутри, и он сразу задумался, означает ли это, что таю Койко была предана или сама является предательницей.
— Почему он?
Райко пожала плечами.
— Хотите вы этого или нет, но именно он — голова змеи. Сонно-дзёи, Хирага-сан, но смотрите не приведите наших врагов бакуфу сюда, я хочу, чтобы моя голова оставалась у меня на плечах.
Всю ночь Хирага тревожился из-за гравюры с его портретом и решал, что ему теперь делать со всем этим. Он принял от Фудзико вновь наполненную чашечку саке.
— Послушай, Ори, — шепотом заговорил Хирага, чтобы никто не мог их подслушать. — Здесь очень опасно. — Он показал ему сложенный лист бумаги.
Ори был потрясен.
— Два коку? Это будет огромным искушением для кого угодно. Портрет похож на тебя, не в точности, но стражник на заставе мог бы тебя остановить.
— Райко сказала то же самое.
Ори посмотрел на него.
— Дзёун был художником, хорошим художником.
— Я уже думал об этом. И все спрашивал себя, как им удалось схватить его и сломить его мужество. Он знает многие секреты сиси, знает о намерении Кацуматы устроить засаду на сёгуна.
— Отвратительно, что он позволил захватить себя живым. Совершенно очевидно, что в наши ряды проник предатель. — Ори вернул ему портрет. — Два коку — большое искушение для любого, даже для самой преданной мамы-сан.
— Я подумал то же самое.
— Отрасти бороду, Хирага, или усы, это поможет.
— Да, это поможет. — Хирага был рад, что голова у Ори опять заработала, его советы всегда были ценными. — Странное это чувство — знать, что такой портрет гуляет по дорогам.
Ори нарушил наступившее вслед за этим молчание.
— Через день или два, сразу же, как только смогу, я отправлюсь в Киото и найду Кацумату, чтобы предупредить его о Дзёуне. Его необходимо предупредить.
— Да, хорошая мысль, очень хорошая.
— А что будешь делать ты?
— Я в безопасности среди гайдзинов, более безопасного места мне сейчас не найти, покуда Тайра меня не выдаст. Акимото в Ходогайе, я послал за ним, когда он придет, мы решим, что делать.
— Хорошо. Тебе безопаснее попробовать пробраться в Киото немедленно, прежде чем эти портреты разошлют по всей Токайдо.
— Нет. Тайра — слишком редкая возможность, чтобы упустить её. Я спрячу там мечи на всякий случай.
— Раздобудь револьвер, он не так заметен. — Ори засунул правую руку под юкату, приподнял ткань над плечом и поскреб ногтями повязку.
Хирага был поражен, когда увидел у него на шее маленький золотой крестик на тонкой золотой цепочке.
— Зачем ты надел это?
Ори пожал плечами.
— Это доставляет мне удовольствие.
— Избавься от него, Ори, этот крест связывает тебя с убийством на Токайдо, с Сёрином и с ней. Зачем лишний раз подвергать себя ненужной опасности?
— Многие самураи — христиане.
— Да, но она может опознать этот крест. Это безумие — так рисковать. Если хочешь носить крест, достань себе другой.
После паузы Ори произнес:
— Мне нравится этот.
Хирага прочел в его глазах непреклонность, мысленно обругал его, но решил, что его долг защищать движение сиси, защищать сонно-дзёи, и момент для этого настал.
— Сними его!
Кровь бросилась Ори в лицо. Раздвинувшиеся в полуулыбке губы не дрогнули, но он понимал, что ему брошен вызов. Выбор перед ним стоял простой: откажись и умри или подчинись.
Комар зазвенел рядом со щекой. Он оставил его без внимания, не желая делать резкого движения. Медленно его правая рука потянула за цепочку, порвав её. Цепочка и крест исчезли в кармане его рукава. Потом он положил обе ладони на татами и низко поклонился.
— Вы правы, Хирага-сан, это был неоправданный риск. Прошу вас, примите мои извинения.
Хирага молча поклонился в ответ. Только после этого он расслабил мышцы, а Ори выпрямился. Оба знали, что с этого момента отношения между ними изменились. Навсегда. Они не стали врагами, просто перестали быть друзьями: всегда союзники, но друзья — никогда. Никогда вообще. Ори взял свою чашечку с саке и поднял её, приглашая Хирагу выпить; он с удовольствием отметил, что сдерживал кипевший в нем гнев настолько хорошо, что пальцы его совсем не дрожали.
— Благодарю вас.
Хирага выпил вместе с ним, подался вперед и налил им обоим.
— Теперь Сумомо. Пожалуйста, расскажи мне о ней.
— Я почти ничего не помню. — Ори открыл свой веер и взмахами его прогнал комара от лица. — Мама-сан Норико рассказала мне, что Сумомо возникла, как дух из леса, со мной на носилках и не рассказала ей почти ничего, кроме того, что врач гайдзинов разрезал рану, а потом снова её зашил. Она заплатила половину долгов Сёрина и уговорила её спрятать меня. Все время, пока она ждала вестей из Эдо, Сумомо почти не разговаривала, только расспросила про Сёрина, про то, что с ним случилось. Когда вернулся посыльный с твоим ответом, она тут же отправилась в Симоносеки. Единственная новость, которую она мне рассказала, была та, что Сацума готовится к войне и что ваши батареи в Тёсю опять обстреляли корабли гайдзинов в проливе, заставив их повернуть.
— Хорошо. Ты все поведал ей о Сёрине?
— Да. Она серьезно расспрашивала меня, а потом, когда я закончил свой рассказ, сказала, что будет отомщена.
— Она оставила какую-нибудь записку или письмо у мамы-сан?
Ори пожал плечами.
— Мне она ничего не оставляла.
Возможно, у Норико есть что-нибудь, подумал Хирага. Ладно, это может подождать.
— Она выглядела хорошо?
— Да. Я обязан ей жизнью.
— Да. Настанет день, когда она захочет получить с тебя этот долг.
— Возвращая долг ей, я возвращаю долг тебе и почитаю сонно-дзёи.
Некоторое время они сидели в молчании, гадая, о чем сейчас думает другой, думает по-настоящему. Вдруг Хирага улыбнулся.
— Сегодня в Поселении был шумный праздник, много этой их ужасной музыки и большая пьянка — такой у них обычай, когда мужчина соглашается жениться. — Он одним глотком опорожнил свою чашку. — Хорошее у них здесь саке. Один из торговцев — тот самый гайдзин, которого ты ранил на Токайдо, — собирается жениться на этой женщине.
Ори, огорошенный, посмотрел на него.