— А исходные магнитофонные пленки у вас есть?
— Нет.
— Так какой же вы историк, если работаете над материалами, достоверность которых ничем не подтверждена? — возмутился я. — Может быть, кто-то изменил текст, а вы об этом даже не догадываетесь?
Липицкий снова пожал плечами. Мы оба прекрасно понимали, о чем идет речь. У меня сложилось впечатление, что Липицкий по-серьезному и не рассчитывал вовлечь меня в свою авантюру, попросту отрабатывал полученное сверху указание. Расстались мы по-хорошему, а вскоре события завертелись так, что ЦК КПСС стало не до фальсификации истории.
Но распечатка КГБ не исчезла бесследно, ее подобрал другой участник акции — Барсуков, человек уже в летах. Впоследствии мне пришлось с ним поспорить. Уходя из ИМЛ, Барсуков прихватил с собой в числе других документов и экземпляр распечаток воспоминаний отца. Он упорно доказывал, что его вариант единственно верный, в своих статьях цитировал отца только по своим распечаткам, демонстративно игнорировал текст, опубликованный «Вопросами истории». Можно было бы, конечно, не обращать внимания на его чудачества, но Барсуков своими действиями вольно или невольно продлевал жизнь фальшивке, вышедшей из недр органов. Неважно, поправили текст до его передачи в ИМЛ (на тех страницах, что я видел, явно проступала рука редактора) или приведение его в «надлежащий вид» возлагалось на Барсукова и Липицкого. Сейчас это уже история.
Оба текста находятся в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории,[74] там же есть копия магнитофонных лент. Дотошному историку, который захочет сравнить два текста, остается отыскать истинный и пришедший из ЦК КПСС и вынести свой вердикт.
В 1991 году редактирование воспоминаний подошло к концу, мы с женой окончательно «отполировали» последние разделы, размножили нужное количество экземпляров. Предстояло решить, что делать дальше, и не только с мемуарами…
Осенью 1991 года мы с женой отправлялись в уже упоминавшуюся годичную командировку в США, в Браунский университет, в неведомый мне город Провиденс в столь же неведомом штате Род Айленд. Кто мог предположить, что за этот год произойдет с нашей страной?
Согласно контракту, я должен был прибыть в университет в первых числах сентября, к началу учебного года. До этого следовало утрясти судьбу мемуаров.
Я договорился с Московским объединением архивов, директором Алексеем Самойловичем Киселевым и его заместителем Владимиром Александровичем Маныкиным, что они примут на хранение весь комплект: копию магнитофонных лент, распечатки с них, распечатки с моей правкой, окончательный текст. Полноте комплекта я придавал особое значение, тем самым хотел сделать прозрачной для будущих исследователей свою редакторскую «кухню». Архив, в свою очередь, пообещал издать полный текст воспоминаний. На всякий случай я приготовил еще два таких же полных комплекта: один для Гарримановского института в Колумбийском университете в США, другой — для моей заначки у профессора Шумилова.
В августе 1991 года впервые за много лет все экземпляры сошлись вместе, громоздились горой в горнице у меня на даче. Перед заложением на длительное хранение требовалось все рассортировать.
Можно представить мое состояние, когда рано утром 19 августа 1991 года, включив телевизор, я услышал, что в Москву ввели танки. Глянув на гору папок, я подумал: «Вот тут-то “они” меня и возьмут. Столько лет прятал, а сейчас все сам свез в одно место».
Растерянность длилась недолго, повлиять на события я не мог и решил продолжить свои занятия. Уже на следующий день я сдал все причитающееся в Московский объединенный архив, потом отвез копию Шумилову, остальное забрал с собой в США.
К сожалению, злоключения на этом не кончились. Издать воспоминания отца архиву не удалось: сначала Барсуков внес сумятицу, попытался всучить им свой вариант мемуаров Хрущева, пока разбирались в архиве, кончились деньги. Пришлось вновь заняться поиском издателя, эти заботы теперь полностью легли на плечи моего сына Никиты. Я тогда уже преподавал в американском университете.
Отрадно, что «Вопросы истории» в 1995 году завершили публикацию полного текста воспоминаний, правда без вариантов диктовок.
Издательство «Вагриус» в 1997 году выпустило однотомник отобранных мной с Никитой отдельных глав из воспоминаний отца. Он имел успех, стал даже бестселлером. В 2008 году вышло второе издание.
О мемуарах заговорили. В одной из газет их даже назвали «учебником для будущих политиков». Вскоре после публикации «Вагриуса» к Никите пришли люди из возглавляемого Александром Николаевичем Яковлевым фонда «Демократия» с предложением опубликовать полный текст воспоминаний отца. Того самого Яковлева, от которого я так натерпелся в конце 1980-х годов.
Далее все произошло, как в доброй сказке. Для публикации воспоминаний у Яковлева требовались деньги, сами они финансировать проект не собирались. Никита обратился к президенту издательского общества «Московские новости» Александру Львовичу Вайнштейну: не войдет ли он в долю. (Никита с 1989 года до конца жизни работал в «Московских новостях». Он умер 22 февраля 2007 года. Вслед за ним скончались и сами «Московские новости».) Александр Львович отреагировал мгновенно: «А зачем нам Яковлев, мы сделаем всю работу сами». Никита не мог поверить услышанному. На исходе ХХ века публикация мемуаров Никиты Сергеевича не сулила прибылей, легко могла обернуться потерями. Издание предполагалось в четырех томах, другими словами недешевое, не по карману большинству потенциальных читателей, а те, кому они по средствам, если что-либо и читают, то не политические мемуары. Большое спасибо вам, Александр Львович.
Работа началась в ноябре 1998 года. Сложился небольшой, но очень слаженный коллектив: главный редактор проекта Григорий Иванович Резниченко, художник Геннадий Иванович Максименков, редактор Валерия Семеновна Воробьева, редактор архивных документов Анатолий Владимирович Новиков, Петр Михайлович Кримерман, истовый фотограф, я бы даже сказал, фотодокументалист-историк — давний почитатель отца, сам Никита и Анатолий Яковлевич Шевеленко из «Вопросов истории». К сожалению, Анатолий Яковлевич не увидел всех результатов своего труда — он умер в начале 1999 года. Ответственным за проект Вайнштейн назначил своего заместителя Григория Федоровича Рабина. Я с благодарностью перечисляю имена и фамилии людей, которые выпустили книги в свет. Денег «Московские новости» не пожалели: закупили лучшую бумагу, подыскали лучшую типографию.
Я подключился к работе, достал в библиотеке номера «Вопросов истории», в которых публиковались воспоминания отца, скрупулезно сверил с оригиналом, исправил огрехи, а главное, внес в исходный текст добавления из вариантов диктовок. Добавления, к слову сказать, кое-где получились весьма обширные. К примеру, в разделе сельского хозяйства объединение трех диктовок почти утроило объем и существенно обогатило содержание. В результате сформировался канонический текст воспоминаний.