Читать интересную книгу "Последний часовой - Ольга Елисеева"

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Мари молчала и была уже так далеко, что слова старика долетали до нее, как сквозь снежную пелену. Между тем, он сидел рядом, положив седую кудлатую голову ей на плечо и, казалось, нуждался в заботе не меньше, чем Николино.

– Если б Сергей не обнаружил полного раскаяния, я бы ни на миг не усомнился вырвать из твоего сердца ростки уважения к нему, а следовательно, и привязанности.

Молодая княгиня слабо улыбнулась. Разве такое в силах человеческих? Вырвать ростки привязанности?

– Тебе тяжело будет любить мужа и быть с ним в вечной разлуке, зная ужас его положения. Но нам теперь надобно любить его по-христиански и даже заменить ему родных, которые скоро от него отрекутся.

О, это она очень хорошо поняла в доме у Конюшенного моста. В кармане Мари лежали письма belle-mere и belle-soeur – свекрови и золовки. «Сергей виноват, у вас нет по отношению к нему долга, и я обращаюсь только к вашему сердцу». «Я нисколько не думаю вами жертвовать, дорогая сестра. Вы должны заботиться о воспитании сына. Но вы также не можете забыть и об обязанностях перед Сергеем».

– Не этим курицам учить тебя долгу! – возмущался бородинский герой. – Слава Богу, ты с молоком матери впитала, что есть святая обязанность дочери, жены, верноподданной. Следили бы за своими поступками! Говорят, старуха Волконская на балу отплясывала с государем!

Мари снова слабо улыбнулась. Этого шага несчастной женщины, а вернее, молодого императора по отношению к ней никто не понял. Между тем все было прозрачно, как вода в чашке. Кроме Сержа, у Александры Николаевны еще трое детей, и она не только мать государственного преступника, но и достойных, честных сыновей. Неужели им теперь всю жизнь прятаться? Вдовствующая императрица, снисходя к горю подруги, разрешила той не присутствовать на официальных церемониях. Но статс-дама нашла в себе силы. Пусть не смеют думать, будто Волконских скинули со счетов. Опрометчивый поступок, даже преступление одного из них не перечеркивает заслуг рода. И при Грозном им рубили головы, однако ж вот, стоят Волконские и стоять будут!

Маленькая, сухонькая, с замирающим от боли сердцем, она действительно стояла у позолоченных дверей, ловя на себе удивленные, осуждающие взгляды. Скандал, настоящий скандал!

Император вступил в зал об руку с матерью, скользнул глазами по толпе – смазанное выражение лица которой его всегда забавляло – и вдруг зацепился взглядом за белую не от пудры маску Александры Николаевны. В отличие от многих он все понял.

«Родство передает потомству славу деяний предков, но не омрачает бесчестием за преступления. Да не дерзнет никто вменить родство в укоризну. Сие запрещает закон гражданский и более еще – закон христианский».

Это были слова его собственного манифеста. Что ж, пришло время доказывать их на деле. Да не дерзнет никто вменить родство в укоризну… Николай протянул старой княгине руку.

– Ваша светлость, моя дорогая матушка более уже не танцует, но мне хотелось бы в первом туре оказать почтение самой преданной из ее подруг.

Те Волконские, что остались по европейскую сторону Уральского хребта, с благоговением вспоминали этот случай. Те, что уехали, – осуждали бабушку. Кто был прав?

Мари не винила свекровь, но и не видела в ее поступке ничего патетического. Слишком много мелочной заботы о сиюминутных выгодах оставшихся детей было в обер-гофмейстерине. Поплакав, она смирилась и уже считала Сержа как бы не существующим – отрезанным ломтем, покойником в гражданском и семейном смысле слова. Его жена немного мешала, тем более что глупец сын завещал все состояние ребенку. Но вскоре она уедет и, глядишь, заберет ненасытного галчонка с собой. А если и оставит, то под опекой родни мужа, – значит, богатство не уйдет из рода.

– Боюсь, Мари, что ты жестоко обманываешься в своем поэтическом энтузиазме к этому человеку, – продолжал увещевать дочь Раевский. – Переступая черту, оно обращается в сумасшествие. Дай Бог, чтобы ты осталась в своем заблуждении, ибо опомниться уже на месте было бы большим несчастьем.

Все очень умно и рассудительно. Но вот беда – на ее плечах своя голова, и эта голова варит иначе, чем у отца. А вдруг она действительно любит? И кого?

– С другой стороны, девочка, ехать по любви к мужу почтенно. Если сердце жены влечет тебя к супругу, тогда никто не может тебе препятствовать в исполнении долга. Но, Машенька, если тебя пленили похвалы Волконских твоему геройству…

– Ах, оставьте, папа… Эти люди не питают ко мне даже дружбы.

– Если бы я знал, что ты едешь по любви, я бы понял все и благословил.

– Я еду по долгу.

– Нет и не может быть у женщины долга святее, чем долг перед ребенком!

Они опять возвращались к тому, с чего начали.

Однако нити их дальнейшей судьбы находились теперь в руках у государя. От него зависело утвердить духовную Сергея. Решить дело с опекой. Да и позволить самою поездку. Волконские хлопотали, как и прежде, выставляя Мари мученицей, уже решившейся навсегда покинуть мир. Вдохновившись романтической жертвой, Александра Федоровна заявила как-то вечером мужу:

– Если бы тебя сослали, я бы тоже за тобой поехала.

Никс был близок к тому, чтобы громыхнуть кулаком по столу. Но сдержался.

– Если бы победили эти, некого было бы ссылать, – отрезал он.

– Ах! Ты, как всегда, несносен!

В душе она знала: Николя прав. Его бы не пощадили. Как не пощадили бы и остальную семью – ее, детей. Но так сладко было испытывать противоестественное чувство дружбы к поверженным врагам – великодушно восхищаться благородством их жен, лить слезы над суровой участью страдальцев, воображать на ногах несчастных кандалы и… примерять все это к себе.

– Если ты не выбросишь подобные мысли из головы, я сюда больше не приду. – На словах государь был непреклонен. Но в душе…

– Кто-нибудь объяснит мне, в чем нужда этой бедной девочки? – потребовал он у Орлова после заседания Государственного совета. – Я хочу хоть раз спокойно пообедать дома, не слыша ее имени.

– Она просит разрешить ей ехать за мужем, – немедленно отозвался Алексей Федорович.

– Не запрещаю. Однако предостерегите ее на счет последствий.

– Осмелюсь доложить, есть отягчающие обстоятельства, – подал голос Бенкендорф. – Родня князя Сергея ведет недостойную игру. Если Мария Николаевна уедет с ребенком, то завещание отца потеряет силу – деньги останутся у них. Николай Николаевич со своей стороны настаивает, чтобы дочь ехала одна. Вот его письмо ко мне. – Генерал порылся в папке. – «Когда сын ее у меня, тогда она непременно воротится. Нужно сохранить ей причину для возвращения, ибо нынче она летит, как бабочка на огонь».

На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русскую версию Последний часовой - Ольга Елисеева.
Книги, аналогичгные Последний часовой - Ольга Елисеева

Оставить комментарий