этим своих партнеров — задумались, разошлись по кабинетам. Через час собрались снова вместе — обсуждаем идеи. Ничего интересного придумать не удалось — что бы мы ни пытались решить с помощью антигравитации, это же самое решалось с помощью портала.
Единственное, что могли сделать, — создать невесомость на Земле. У этой возможности два применения. Первое и самое очевидное — аттракционы, что нам пока недоступно из-за секретности. Второе — производство полупроводниковых кристаллов, в невесомости у них образуется меньше дефектов, выход годных чипов возрастает на порядок — Роскосмос на МКС такие эксперименты проводит. Тоже требуется легализация порталов, возможно и без этого, но только если у себя организовать особо чистое производство полупроводников.
— А вот это мы можем! — воскликнул я. — Денег у нас много, можем закупить все необходимое оборудование, принять на работу персонал и запустить производство кремния и арсенида галлия, причем уже готовых разрезанных и отполированных пластин. Резка с помощью портала дает идеальную поверхность.
— Не все так просто, — сказал отец. Некоторые дефекты в кристаллической решетке удаляются при электрополировке под напряжением. Но эту заботу можно переложить уже на потребителей пластин, они доведут их до ума. Или приобретем необходимое оборудование для этого.
Так, все озадачились поиском персонала. Нужен директор, замы — в общем, весь состав НИИ ПП.
— Так всех пенсионеров с НИИ ПП и соберем, — предложил я.
— Собирайте, еще в Новосибирске есть пара заводов по производству полупроводников — пошарьте там. И еще, — продолжил отец, — где-то я читал, что в невесомости можно выплавлять удивительные сплавы, как, например, алюминий с ртутью, которые будут иметь удельный вес меньше единицы и прочность стали. Давайте-ка еще пригласим к себе для таких изысканий специалистов из НИИ металлов и сплавов из Москвы. Может, и тут что-то получится.
***
Вначале занялись полупроводниками, набрали первую сотню руководящего состава, подписали со всеми пятилетние контракты, включающие омоложение. Купили требуемое здание в пригороде, заказали оборудование, но это уже работали специалисты нашего НИИ Полупроводников. Мы только обеспечивали их финансами. Ну и проводили сеансы омоложения, кому это требовалось. В число доверенных лиц вошли генеральный директор (кстати, бывший гендиректор НИИ ПП Филиппов), главный технолог и первый заместитель гендиректора — они знали фокус с антигравитацией, точнее с микрогравитацией.
Через год завод по производству полупроводников начал выпуск продукции, численность персонала достигла двух тысяч человек. Как же много у нас хороших профессионалов на пенсии! Для удобства работы оборудование для выплавки полупроводников — установки «Редмет-90М» - разместили в отдельных помещениях, в которых создавали невесомость в процессе плавки и очистки слитков от примесей. Эти установки работали автономно, не требовали вмешательство персонала, пока идет плавка, то есть примерно сутки.
После завершения плавки невесомость отключалась, начинал работать персонал. Он не был в курсе, что в помещении создается невесомость. Персоналу мы говорили, что там имеются особые присадки к полупроводникам, позволяющие создавать высококачественный сплав. Старые кадры из отдела сбыта легко установили связи с родственными производствами, предлагая им высококачественные полупроводники. Для пробы давали бесплатно по десятку пластин кремния и арсенида галлия.
Результаты превзошли все ожидания — как мы предполагали, выход годных чипов из наших пластин был на порядок больше, чем из обычных пластин. Спрос на наши пластины взлетел, и они расхватывались как горячие пирожки. Начали проявлять интерес зарубежные потребители полупроводников. Мы никому не отказывали — остановить поставки можно в любой момент, если нас станут ограничивать в контрактном производстве чипов.
В течение двух лет после начала поставок полупроводников все заводы России перешли на наш кремний и арсенид галлия. Китай закрывал половину своих потребностей за наш счет, Тайвань и Корея 90%, а это гигантские объемы. За пару лет мы удвоили мощности завода, купили еще пару зданий рядом, построили с помощью подрядчиков цех по выплавке полупроводников на порядок большей мощности. Ежемесячная выручка за поставку на экспорт пластин кремния составила более 70 миллионов долларов, завод себя окупил и начал приносить прибыль. Но главным результатом стало обеспечение высококачественными материалами отечественной полупроводниковой промышленности. Нас очень просили поделиться «примесями» производители кремния из России, но мы пока не могли этого сделать — отказывали под предлогом опасения потери ноу-хау.
Производить исходный материал для чипов и не производить сами чипы наши заводчане не могли. Поэтому сразу же после получения особо чистых полупроводников директор НИИ полупроводников Филиппов поставил вопрос о производстве микросхем и светодиодов. Мы не возражали, было закуплено оборудование для этого и нанят персонал.
Начали производить светодиоды для освещения, СВЧ-диоды — то, что традиционно пользовалось спросом. Директор НИИП искал новые изделия для производства — СВЧ-транзисторы, полевые транзисторы. У полевых транзисторов и светодиодов за счет особой чистоты кристаллов и отсутствия дефектов кристаллической решетки оказались лучше характеристики, чем у их аналогов, поэтому их производство быстро нарастало.
Аппетит приходит во время еды, как у нас говорят. Филиппов договорился с «Микроном» о производстве ряда микросхем их разработки, как второй поставщик. Эта инициатива была успешной, микросхемы пошли в серию, нареканий от потребителей не было. Филиппов начал пробивать на «Ангстреме» вопрос о производстве микросхем их разработки. Там практически отказались, предложили процессор «Электроника-32» для гражданских нужд. Это было им не интересно, так как потребителей практически не было — гражданский сектор заполонили западные микроконтроллеры. Но на «Ангстреме» гарантировали сбыт в сфере гражданской авиации для систем управления отечественными самолетами. «Ангстрем» был готов передать и производство бортовой ЭВМ на базе этого процессора — у них очень низкий процент выхода годных процессоров, они просто не справлялись с заказами. Решили попробовать, топология 3 микрона для сегодняшнего дня архаична.
Результаты порадовали: выход годных — почти 90%, у «Ангстрема» — 8%. Начали производство. К этому времени свои разработчики и технологи включились в тему микропроцессоров. Им хотелось перевести этот раритет на современную технологию с нормами хотя бы 65 нанометров, которую освоил «Микрон». Нам «Микрон» передал в производство микросхемы по нормам 180 нанометров. Даже эти нормы могли сделать чипы «Электроники-32» в 20 раз меньше.
Мы одобрили эту инициативу и выделили финансирование. Было приобретено программное обеспечение и оборудование для разработки и изготовления фотошаблонов по нормам 65 нм, производственная линейка для изготовления микросхем по этим нормам. Команда разработчиков начала работу над однокристальной микро-ЭВМ, на базе «Электроники-32», и за 2 года решила эту задачу. Конечно, не с первого раза у них получилось, а с двадцатого, но и результат впечатлял — вся бортовая микро-ЭВМ была реализована на одном кристалле с тактовой частотой 1,1