что детская травма пройдет, если она начнет доверять людям вокруг нее, но люди всегда говорили так, а потом делали ей больно.
Поэтому она всегда молчала на собраниях команды. Сделать это было нетрудно, потому что на собраниях всегда говорил один человек – Синяя Молния, или, как звали его внутри команды – Питер. На самом деле его имя было Керо-сан, но он сам считал его неблагозвучным и знакомство начал именно с этой фразы: «прошу вас, зовите меня Питер».
– Вот же говно, – говорил Питер Синяя Молния, – они не собираются разрешать нам патрулирование в этом месяце. И все из-за этой сраной Сумераги и ее лесбиянок. – Он повернул голову и посмотрел, слушают ли его.
– Только фотосессии и тренировки на полигоне. Толку-то от этих тренировок, – махнул он рукой. Они сидели на квартире у Питера, как самого старшего из них. Кроме того, у Питера не было семьи, и он мог позволить себе собрать команду у себя дома. Все были в костюмах – Питер позвал их к себе после процедуры ежемесячного сканирования в СКПУ: «а давайте ко мне поедем, есть о чем поговорить». Крио кивнула, а Сакура всегда соглашалась с большинством. Поэтому они пили чай (Питер пил пиво в маленьких жестяных банках) и слушали их лидера.
– Говорят, что ты у нас единственная из команды несовершеннолетняя, – Синяя Молния качнул банку с пивом в сторону Крио, – а потому они не имеют права рисковать и прочее. – Он вздохнул.
– Мой потенциал в абсолютных единицах… – начала было Крио, но тот перебил ее, еще раз взмахнув банкой и пролив немного пива на стол.
– Знаю я. Конечно, ты крутая крошка, но этим дебилам из комитета разве что докажешь? Нет патрулированию и все тут. Прибыла команда антимагии из столицы, вот они и займутся, если что.
– Понятно. – Крио повернула свою голову и предложила Сакуре еще чаю. Они уже давно знали друг друга без масок – в лицо, и Сакура знала, что ее зовут Юки и она еще школьница. Сперва Сакура была равнодушна к ней, как и ко всем прочим. Но потом она поняла одну вещь – что Крио холодна и равнодушна только снаружи. Как-то незаметно она стала жить ради их редких встреч – два раза в неделю на полигоне и раз в неделю – для патрулирования. А сейчас, выходит, не будет и патрулирования. Она вздохнула. Крио молча вынула из вазы конфету и протянула ее Сакуре. Это был их ритуал – каждый раз, когда Сакура вздыхала, будь то на полигоне после тренировок, или после трудного дня в патруле, она молча протягивала ей конфету. Сакура никогда не ела эти конфеты. Сперва потому, что еще не доверяла людям. А потом потому, что сохраняла их. Дома, в комнате общежития у нее была жестяная коробка, которая уже наполовину наполнена конфетами, которые ей дала Крио. Коснулась их своими руками. Сакура еще не знала, что же будет, когда эта коробка наполнится, но в ее груди при этой мысли почему-то разливалось приятное тепло и исчезала пустота. Сосущая, страшная пустота, которая поселилась там с того времени, как она услышала голос тети Наташи в той комнате. Поэтому и в этот раз Сакура молча взяла конфету из рук Крио и благодарно кивнула.
– Не это главное, – вздохнул Питер Синяя Молния и еще раз отпил из банки. – Понимаешь, это ж я лоббировал тебя в команду. Тогда я еще обещал СКПУ, что никаких серьезных действий не будет, мы ж декоративная команда для выставки, как породистые пудели. – Он вздохнул еще раз.
Да, все знали, для чего Синяя Молния их собрал. Для участия в Императорских играх. К сожалению, для участия в них нужна команда. И не просто команда, а команда, которую выдвинут от местного муниципалитета. Императорские игры – это игры местных команд. Для поднятия духа и конечно же любимой лошади Горо-сана – интеграции магов в общество. И у них были вполне себе шансы выйти в финал игр по региону. Вот только им нужно было убедить муниципалитет в том, что они – действительно та команда, которую надо выдвинуть. Для этого они и позировали перед камерами, а Питер был лично знаком с чиновниками в мэрии, и там, как он уверял – все было схвачено. Оставалось только общественное мнение, рейтинги отношения к команде, ведь кого направить из местных команд – решалось путем голосования.
– А сейчас у нас в городе какое-то нездоровое движение началось. Извини, Крио, но ты еще школьница, мне комитетчики голову открутят, если что случится. А ведь уже случилось. – Он тихо выругался на «этих лесбиянок, черт бы их подрал, кто ж знал, что там будут супера, хотели рейтинг поднять на помощи после аварии, а напоролись». Сакура помнила этот день – авария произошла неподалеку от места, где они делали фотосессию, и Питер решил, что это редкая возможность поучаствовать в действии, поднять рейтинг – ну что может быть опасного в прибытии на место происшествия? Но он ошибся, и эта… Тигрица оказалась быстрой, очень быстрой. На ее глазах Крио отлетела в стенку, и пока Сакура в шоке смотрела на свою… партнера? Товарища по команде? Красивую девушку, которая дает ей конфеты от чистого сердца? Подругу? – как она сползает по стенке и у нее в сердце что-то разрывается, и она просто не знает, что делать – тут мощный удар лишил ее создания.
После того дня Сакура не спала почти неделю, ворочалась на кровати, прогоняя воспоминания. Умеешь считать до десяти – остановись на семи, так учила ее жизнь. Она никогда не показывала то, что на самом деле может и умеет. Но только сейчас поняла, что если она будет продолжать жить так – вполсилы, прячась за другими, то может пропустить эту жизнь мимо. И что самое страшное, что Крио в тот вечер могло и не стать. И никто больше не улыбнулся бы Сакуре той самой улыбкой, которую никто кроме нее не видит – когда чуть-чуть, буквально на миллиметр поднимаются уголки губ и смеются глаза, но ничего более. Эта секретная улыбка была их тайной!
Поэтому Сакура больше не будет прятаться. Больше не будет колебаться. И если возникнет необходимость защитить Крио, она покажет все, на что способна.
– Короче. – Питер ставит пустую банку на стол. – Крио. Ты больше не в команде.
– Я понимаю, – наклоняет голову Крио. Сакура смотрит на нее большими глазами, чувствуя, как ее сердце дает сбой и в груди становится пусто и холодно.