— ???
— Чтобы Конституционный суд принял к рассмотрению это дело, нужно заплатить пошлину — тысячу рублей. Придется нам скинуться. Каждому по сотне. Нас здесь… — он окинул взглядом всех, — семь человек. Вот уже семьсот есть! Деньги-то все принесли?
— Да… Принесли!
— За Валентиныча я заплачу. Кто может внести за отсутствующих?
— Я, — сказал один.
— Я тоже смогу, — проговорил другой.
— У меня тоже, по-моему, две сотни найдется! — Орлов стал копаться в бумажнике. До второй сотни не хватало нескольких рублей, и остальные скинулись, кто бумажками, кто мелочью.
— Ну вот и хорошо! Родина вас не забудет! — весело проговорил Валерий Борисович.
— И ЧК тоже! — добавил кто-то.
В тот вечер они, семеро сотрудников расформированного Российского комитета госбезопасности, собравшиеся в последнем оставшемся от этой спецслужбы кабинете, еще не знали, что спустя одиннадцать дней Конституционный суд, рассмотрев свое первое «дело», отменит пресловутый указ об образовании МБВД, как противоречащий Конституции, а Верховный Совет России и практически вся общественность страны встретят это решение с одобрением.
ДОКУМЕНТ:
Постановление Конституционного Суда РСФСР № 1-П-У от 14 января 1992 года «По делу о проверке конституционности Указа Президента РСФСР от 19 декабря 1991 года № 289 «Об образовании Министерства безопасности и внутренних дел РСФСР»
«…Разделение и взаимное сдерживание служб государственной безопасности и внутренних дел обеспечивает конституционный демократический строй и является одной из гарантий против узурпации власти. Указ Президента РСФСР от 19 декабря 1991 года, объединяя функции охраны государственной и общественной безопасности, противоречит ряду законов РСФСР, содержание которых обеспечивает соблюдение установленного в Российской Федерации разделения властей, создает систему сдержек и противовесов, направленных в конечном счете на охрану конституционных прав и свобод граждан, конституционного строя в целом…
Соединяя на постоянной основе функции ведомств внутренних дел и государственной безопасности, Указ Президента РСФСР от 19 декабря 1991 года вступает в противоречие с Законом РСФСР от 17 мая 1991 года «О чрезвычайном положении», статья 18 которого допускает соединение этих служб путем создания совместного оперативного штаба лишь в исключительных случаях, при введении чрезвычайного положения в связи с попытками насильственного изменения конституционного строя, массовыми беспорядками и т. п. Решение об этом может приниматься только по поручению Верховного Совета РСФСР, оформленному его постановлением…
Сохраняя в создаваемом объединенном Министерстве безопасности и внутренних дел функцию следствия, Указ тем самым не соответствует Постановлению Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г. № 1801–1, которым одобрена Концепция судебной реформы, предусматривающая необходимость отделения оперативно-розыскных служб от следственного аппарата и организационного выделения следственного аппарата из структур прокуратуры МВД и АФБ (КГБ).
Следовательно, Президент РСФСР, издав Указ от 19 декабря 1991 г. № 289, противоречащий названным законодательным актам, превысил предоставленные ему полномочия…
На основании вышеизложенного и руководствуясь пунктом б части первой статьи 62, пунктом 2 часта первой статьи 64 и частями второй, четвертой, пятой статьи 65 Закона РСФСР «О Конституционном Суде РСФСР», Конституционный Суд РСФСР постановляет:
Признать Указ Президента РСФСР от 19 декабря 1991 г. № 289 «Об образовании Министерства безопасности и внутренних дел РСФСР» не соответствующим Конституции РСФСР с точки зрения установленного в Российской Федерации разделения законодательной, исполнительной и судебной властей, а также закрепленного Конституцией РСФСР разграничения компетенции между высшими органами государственной власти и управления РСФСР.
В соответствии со статьями 49, 50 Закона РСФСР «О Конституционном Суде РСФСР» данное Постановление вступает в силу немедленно после его провозглашения, является окончательным и обжалованию не подлежит».
Объединенного ведомства по типу НКВД так и не получится. Чекисты останутся самостоятельными. Только их ведомство будет именоваться Министерством безопасности, которое 18 января возглавит близкий к Президенту Баранников. А сотрудники милиции так и будут продолжать служить в системе Министерства внутренних дел, руководителем которого станет бывший заместитель министра Ерин. Да, тот самый Ерин, с которым Орлов и Бабусенко пили черный кофе
19 августа 1991 года. 12 января 1992 года, день. Пригород Калининграда
Дорога на развилке поселка была абсолютно разбитой. Даже видавший виды уазик подпрыгивал на выбоинах и натужно ревел мотором, преодолевая очередное препятствие. Вокруг стояли полуразбитые сараи под черепичной крышей, лежали припорошенные снегом кучи мусора, каких-то полусгнивших ящиков, остатки ржавой арматуры, остовы брошенных несколько лет назад сельскохозяйственных машин и тракторов.
— Андрей, а мы туда едем? — спрашивал калининградский коллега Николай, постыдно смахивающий на Чубайса.
— Туда, туда! Я же эти места хорошо знаю!
— Ну и дорога! — время от времени восклицала Нина.
Андрей с дочкой уже две недели находились в Калининграде: они бродили по самым «злачным» местам — сохранившимся развалинам, бункерам, оборонительным валам. Они осматривали кирхи с остроконечными шпилями, многие из которых были превращены либо в гимнастические залы, либо в склады, ходили вдоль покрытого льдом Верхнего озера и Нижнего пруда, бродили среди старинных особняков Кутузовского проспекта.
В этот последний день своего пребывания на Балтике они вместе с Николаем, который работал в местном Управлении госбезопасности, выехали на окраину Калининграда, чтобы посмотреть то, что осталось от бывшего имения Эриха Коха, гаулейтера Восточной Пруссии. Более двадцати лет назад Орлову довелось работать здесь в экспедиции, которая искала Янтарную комнату. тогда саперы обнаружили в озере рядом с остатками господского дома и подземного бункера множество боеприпасов — снарядов, авиационных бомб, фаустпатронов. Пожалуй, это были единственные серьезные находки на данном поисковом объекте, хотя сюда, на место бывшего имения, были брошены большие силы — геофизики, десятки солдат и землекопов, экскаватор, канавокопатель. Приезжал из Ленинграда даже профессор Баженов, который с помощью метода биолокации пытался обнаружить в толще земли какие-нибудь аномалии. Но все безрезультатно.
Сейчас, в середине января 1992 года, место, где когда-то располагалось имение, было заснеженным и пустынным. Голые деревья и кусты подчеркивали запустенье. Какие-то покосившиеся сараи, повалившиеся заборы, торчащие из земли проржавевшие трубы — все говорило о заброшенности хозяйства, о том, что до него никому нет дела.
Они шли втроем по дорожке, по краям которой росли высокие деревья. Несколько неказистых одноэтажных домов, расположенных вдоль дорожки, дополняли окружающий пейзаж. Несмотря на то, что был январь, погода держалась чуть ниже нуля. Совершенно не по-зимнему теплые солнечные лучи напоминали о том, что за долгой зимой будет обязательно весна. Об этом же говорили и подернутые тонким ледком лужи, сверкавшие на солнце и казавшиеся осколками зеркала, разбросанными кем-то вдоль дороги.
— Ой, папа, что это? — Нина указала рукой на верхушки оголенных деревьев. Посмотрев туда, куда указывала дочка, Андрей увидел среди переплетения ветвей какие-то шарообразные комки. Приглядевшись, он увидел, что они слегка отдавали зеленоватым цветом, выделяясь из-за этого на фоне серых веток. Андрей никогда не видел такого растения или не обращал на него внимания. Во всяком случае он не знал, как оно называется.
— Это омела! — уверенно сказал Николай. — Сорняк такой. Растет на деревьях.
— Омела? — удивленно в один голос спросили Андрей и Нина. — Какое странное название!
— Да у нас тут в Калининграде ее много. Разве вы не видели еще?
— Да нет, как-то не обращали внимания.
— А вот она, смотрите! — Николай указал на моток переплетающихся веточек, лежащий прямо на земле рядом с дорогой. Видно, от порывов ветра или по какой-то другой причине кустик омелы оторвался от дерева и упал вниз.
Нина подобрала странное растение с деревянистыми ветвями и бережно несла всю дорогу, пока они гуляли по бывшему имению, и потом, когда возвращались в Калининград, прижимала к себе этот странный букет с жесткими листьями. Ей, видимо, показалось удивительным среди зимы найти такое экзотическое растение, которое к тому же живет в кронах деревьев.
— Пап, а мы возьмем омелу домой?