Еще дважды замечал Нил бледнокожих охотников за людьми, но обходил, избегая схватки: не хотел терять времени.
Два стражника чаданну, привалившись к стенам по сторонам от дверей, перебрасывались вялыми фразами. Масляные лампы освещали коридор на двадцать шагов, до поворота. Подойти, оставшись незамеченным, мог бы разве что маг, владеющий заклинанием невидимости. Нил этим заклинанием не владел.
На плоских лицах чаданну застыло рассеянно-ленивое выражение, к которому великан не мог отнестись всерьез. Эти парни знали, как взять чужую жизнь.
Некоторое время великан стоял, размышляя. Потом его белые зубы блеснули в темноте – Нил молча усмехнулся.
Совершенно бесшумно он отступил назад шагов на сорок. И вдруг истошно завопил на языке пастухов Бур-Чадана.
– На помощь! – заорал он.– На помощь! Тварь…– И резко оборвал крик ударом кулака в ладонь. Потом, громко топая и с хрипом втягивая воздух, пробежал несколько шагов и разразился зловещим рыком охотящегося кугурра. Испустив еще один душераздирающий вопль о помощи, заколотил руками об пол, снова заревел кугурром…
Мечи стражей вылетели из ножен при первом же звуке. Оба непроизвольно шагнули вперед.
– Великий Тур! – процедил один из них.– Никак красноглазые опять кого-то травят!
– Ублюдки! – прорычал второй.– Слышал, по-нашему кричал?
Первый кивнул.
– Убьем людоеда?
– А Великий Анган?
Второй показал редкие зубы:
– Никому не позволено находиться здесь после заката!
– Точно! – мгновенно уловил мысль напарник.– Пошел! Я – наготове!
Второй страж ринулся по коридору, свернул за поворот. Темный силуэт зверя маячил во тьме. Чаданну невольно остановился.
Громогласный рык прокатился по коридору. Страж отставил назад правую ногу, поднял маленький круглый щит, ожидая прыжка…
И зверь прыгнул!
Стоявший на корточках Нил бросился вперед, поймал правую руку ошеломленного превращением чаданну и сжал с такой силой, что меч, зазвенев, упал на пол. Низкий победный рев потряс своды, а твердое ребро ладони Нила обрушилось на шею стража.
Второй чаданну, не колеблясь, бросился во тьму… и тяжелый меч великана со звоном разрубил его круглый шлем. Кровь залила лицо стража, и он осел на пол. Впрочем, удар лишь ранил чаданну, череп остался цел.
В десять прыжков великан достиг двери и вышиб ее ударом плеча. В этом не было необходимости. Дверь была не заперта. Зато за ней…
Четверо воинов с мечами в руках с удивлением уставились на великана. Возможно, если бы они ждали человека, а не зверя, Нилу пришлось бы плохо, но миг замешательства здорово помог Нилу. Он успел занять удобную позицию, когда все четверо, разом, набросились на него. Нил завертелся, как шарик воды на раскаленной сковородке. Стражи были мастерами. Минуты полторы великан только оборонялся, выжидая, пока ослабнет напор. Так и произошло. Не потому, что воины устали, просто четырем опытным бойцам стало удивительно: им ничего не удается сделать этому одиночке. Нил, который далеко не в первый раз оказывался в подобном положении, только и ждал такого момента. Два стремительных удара – и один из четверых повалился на пол, зажимая рану в боку. Третий удар – и второй упал с развороченной на груди кирасой. Еще одного Нил прикончил метким броском кинжала.
Четвертый, самый умелый, дрался как демон. Кривая легкая сабля даже давала стражу некоторое преимущество в скорости.
Но нет в Мире воинского искусства, сравнимого с Мангхэл Сёрк.
Через несколько мгновений Нил выдернул меч из груди убитого стража. Добивать раненого он не стал, только высвободил свой кинжал и, подойдя к закрытой двери, прислушался.
Тишина. Потом короткий смешок, невнятное бормотание и стон. Голос был мужским. Снова бормотание. Похоже, тех, за дверью, суета снаружи не обеспокоила.
Нил легонько толкнул дверь. Не поддалась: заперта.
Держа наготове оружие, Нил ударил ногой в край створки.
Дверь с треском вывернулась из коробки и влетела внутрь. Великан прыгнул вперед… И клуб желтого сладкого дыма окутал его. Легкие Нила непроизвольно расширились, втягивая дурман. Холод вошел внутрь и разлился по телу. Нил оцепенел.
Нассини не узнала своего бывшего «гостя». Не удивительно. Ведь не только черты лица его переменились, но и цвет кожи стал темно-коричневым. Выпуклые мышцы блестели в красноватом свете ламп, но ничем не могли помочь своему обладателю. Нассини подошла и вынула оружие из рук воина. За ее спиной Нил видел смятую постель, а на ней – голого Унара. Исполняющий Волю глядел на великана совершенно безумными глазами. Это его бормотание слышал Нил из-за двери.
Двигаясь легко и уверенно, Нассини подошла к стене и отдернула парчовую портьеру, открыв ряд ящиков и полок, заставленных склянками и сосудами. Выбрав один из флаконов, соххоггоя распечатала его и смочила содержимым красный платок. Затем приблизилась к Нилу и с силой провела мокрой тканью по его животу…
И, негромко вскрикнув, отдернула руку: платок оставил широкую полосу белой кожи, с которой было стерто масло.
Привстав на кончики пальцев, Нассини потерла платком внушительный подбородок Нила. Вновь проступила белая кожа.
Нассини негромко вскрикнула и уронила платок на пол. С постели раздался жидкий смешок Унара. Соххоггоя попятилась, прижав руки к груди.
– О Истинный! – прошептала она.– О Отец наш!
И взгляд ее стал таким же безумным, как у хихикающего Унара.
Нил стоял, широко расставив ноги. Руки его все еще были подняты так, словно сжимали оружие. Стоял в каменной неподвижности, и только глаза двигались.
Соххоггоя, закусив бесцветную губу, подошла к Нилу и, упершись руками в его живот, толкнула изо всех сил. Великан повалился навзничь, как деревянная кукла. Нассини попыталась поддержать его, но даже мускулы соххоггои не могли управиться с таким весом. Нил со стуком ударился спиной о ковер.
Нассини подбежала к постели, оторвала кусок простыни и опорожнила на него половину флакона. Быстрыми умелыми движениями она принялась стирать масло с кожи великана. Поднатужившись, она перевернула Нила на бок и стерла масло с его спины.
– Ты пришел! Ты услышал меня, Истинный! – ворковала она.– Сейчас, сейчас…
Танцующей походкой Нассини подошла к полкам и, выбрав маленький пузырек из темного хрусталя, поднесла к полураскрытым губам Нила.
– Прости, о Отец, дочь свою, что по неведению так обошлась с повелителем! – нежно произнесла она и влила содержимое пузырька в рот сына вагара.
Через минуту тело воина обмякло, и он перевернулся на спину, чувствуя приятную легкость. Онемение совершенно исчезло.
Нассини наклонилась к лицу Нила, провела языком по его губам, прикусила зубами его щеку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});