Читать интересную книгу Путин. Его жизнь и время - Филип Шорт

его бывшему деловому партнеру Роману Абрамовичу. Пакет акций подвергся дальнейшим мутациям, но с весны 2001 г. ОРТ, или Первый канал, как он стал называться впоследствии, фактически находился под контролем государства.

Несмотря на то, что Путин сделал Березовскому замечание, шоу еще не закончилось.

Олигарху по-прежнему принадлежала контрольная доля в другом канале - ТВ6, ориентированном на семейный досуг. Когда в апреле 2001 г. "Газпром" заложил НТВ, Евгений Киселев и ряд других ведущих журналистов НТВ перешли на ТВ6, который при поддержке Березовского был преобразован в оппозиционный канал. К концу года рейтинги ТВ6 выросли вдвое и составили 16% общенациональной аудитории. Это было больше, чем Путин готов был принять. На этот раз возмездие свершилось не через "Газпром", а через нефтяную компанию "Лукойл", принадлежащую другому прокремлевскому олигарху Вагиту Алекперову. Лукойл, владеющий 15% акций ТВ6, воспользовался неясным законом, который был отменен сразу же после окончания разбирательства, и заявил, что телеканал работает незаконно, поскольку не имеет достаточного уставного капитала. Либеральный истеблишмент, включая не только Горбачева, но и Ельцина, обычно хранившего молчание по таким вопросам, бурно протестовал, и в ряде российских городов прошли демонстрации протеста. Но вскоре после полуночи 21 января 2002 года, в середине одной из программ, был выдернут штекер, и телеканал ТВ6 был снят с эфира.

Но это был еще не конец истории. Протесты внутри России и волна критики за рубежом убедили Путина пойти на компромисс. Телеканал TV6 закрывался, но журналистам разрешалось создать новый канал, финансируемый 12 близкими к Кремлю бизнес-магнатами, среди которых были Абрамович, Олег Дерипаска, председатель совета директоров крупнейшего в мире производителя алюминия "Русал", и Анатолий Чубайс, возглавлявший теперь государственную монополию РАО ЕЭС. Телеканал ТВС, так называлась новая станция, вышел в эфир в июне 2002 года. Разногласия между журналистами, споры между спонсорами и, главное, финансовые трудности, вызванные недостатком рекламных доходов, обрекли проект на провал, и чуть более чем через год ТВС прекратил вещание.

Таким образом, три основных канала - РТР (переименованный в "Россию"), Первый канал и НТВ - теперь принадлежат государству, имеют от 50 до 60% национальной аудитории и практически монополию на освещение общественно-политической жизни. Некоторое время критические политические репортажи продолжала передавать телекомпания "Рен", частично принадлежащая РАО ЕЭС, но в 2005 году и она уступила свою позицию.

Путин не раскаялся. Когда студенты Колумбийского университета во время визита в Нью-Йорк высказали ему претензии по поводу ущемления свободы слова в России, он ответил: «У нас в России никогда не было свободы слова, поэтому я не очень понимаю, что тут можно ущемлять». Это было преувеличением, но не очень большим. Даже при Ельцине, когда ограничений было меньше, чем когда-либо до или после него, существовали рамки, которые журналисты знали, что не могут или не смеют переступать. За исключением этого короткого периода 1990-х годов, вся остальная история России, советской и царской, характеризовалась настолько жесткой цензурой, что введенные Путиным ограничения кажутся мягкими.

Это не значит, что надо преуменьшать тот откат, который произошел в первый срок правления Путина. Это был значительный шаг назад по сравнению с вольной анархией начала 1990-х годов. Но его нужно рассматривать в контексте.

Многим на Западе показалось, что Россия возвращается к своему тоталитарному прошлому. Однако такие слова следует употреблять с осторожностью. В тоталитарном государстве правительство осуществляет полный контроль над тем, что его граждане могут говорить, писать или, в крайнем случае, даже думать. Путинская Россия стала более авторитарной, менее плюралистичной, чем ельцинская. По выражению Волошина, "степень свободы стала меньше... степень порядка - больше". Но с советской практикой 1970-х - начала 80-х годов не сравнить, не говоря уже о таких подлинно тоталитарных государствах, как Китай, где СМИ должны досконально следовать указаниям Отдела пропаганды ЦК о том, что можно и что нельзя говорить.

Постепенно ситуация изменится. Но и на этом этапе президентства Путина либеральная радиостанция "Эхо Москвы" продолжала выступать с резкими нападками на политику государства. Печатные СМИ практически не подвергались ограничениям, не было попыток контролировать Интернет-сайты, которые, в отличие от Китая, не подвергались цензуре и становились все более популярными среди молодежи.

Алексей Венедиктов, редактор "Эха Москвы", как-то сказал, что при желании Путин "мог бы закрыть нас мизинцем". Если он решил этого не делать, то отчасти потому, что понимал, что российскому обществу нужны предохранительные клапаны, а отчасти для того, чтобы уверить западных партнеров в своих демократических намерениях. Но самое главное, что степень свободы - степень, которая будет меняться с годами и которую будет определять только Путин, - соответствовала той системе, которую он хотел построить. Теперь стал понятен смысл загадочной фразы, прозвучавшей тремя с половиной годами ранее в Декларации тысячелетия: "Государство должно быть в той мере, в какой это необходимо, свобода должна быть в той мере, в какой это необходимо". По мнению Путина, действительно "массовые" СМИ - общенациональные телеканалы - должны быть в руках государства. Других источников информации будет достаточно для обеспечения той степени свободы, которая, по его мнению, может быть разумно предоставлена российскому обществу.

За четыре дня до затопления "Курска" взрыв у киоска в пешеходном переходе в центре Москвы, в результате которого погибли восемь человек и более 50 получили ранения, стал нежелательным напоминанием о том, что война в далекой Чечне еще не закончена.

После того как в апреле этого года военные действия на территории Чечни были свернуты, конфликт перешел в плоскость мелких партизанских вылазок, сопровождаемых взрывами смертников, в основном в самой Чечне и соседних республиках. В этом смысле взрыв в Москве был исключением. Практически вся территория Чечни находилась под контролем федеральных сил. По оценкам главы ФСБ Николая Патрушева, в Чечне оставалось всего около 1 500 боевиков, в основном в горных районах на юге. В январе 2001 г. Путин почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы объявить о начале поэтапного вывода регулярных войск численностью около 40 тыс. человек. В дальнейшем операции будут проводиться силами внутренних войск МВД и спецслужб.

Конечной целью было сделать так, чтобы чеченцы сами отвечали за безопасность территории. Для этого были укреплены позиции Кадырова, а Путин добился повышения роли чеченской милиции. Однако существовали огромные проблемы. Институты республики были разрушены, большая часть экономики, или то, что от нее осталось, находилась в руках криминала. Вся добываемая в Чечне нефть, потенциально превышающая миллион тонн в год - этого было достаточно для финансирования всех восстановительных работ, - либо пропадала в огне нефтяных скважин, либо разворовывалась и продавалась на черном рынке. Получалась ситуация Catch-22. Без мира и безопасности