2
Хотелось бы уточнить – для тех, кто не читал предыдущих книг «варяжского» цикла. Варяги в моей версии не являются собирательным образом скандинавов или нарицательным определением чужака. Я с самого начала ввел допущение, что «базовыми» варягами являлось некое племя словенского (то есть сходноязычного) корня с племенами, населявшими территорию будущей Руси. Такая версия имеет своих сторонников и свои обоснования, хотя и менее популярна, чем более привычное отождествление «варягов» и викингов. Что же касается «варяжского» братства, то это мое предположение в большей степени – литературный прием, чем историческая предпосылка. Однако я не знаю фактов, противоречащих этой гипотезе, зато имеется изрядное количество данных о существовании подобных воинских братств в других культурах. И я абсолютно уверен, что подобные закрытые воинские союзы – непременный атрибут любого языческого общества. Так почему бы не именоваться такому союзу – варяжским?
3
Срез – стрела с широким «рассекающим» наконечником. Ее недостаток – пониженная «бронебойность». От такого наконечника защитит даже легкая кольчуга.
4
Возраст Владимира – увы, не имеющее фактических доказательств предположение автора. Так же, как и предположение о первородстве Владимира. Однако в этом предположении я основывался исключительно на логике. По традициям того времени обзавестись ребенком от выдающегося воина не считалось зазорным. Причем ребенок этот, как правило, усыновлялся не физическим отцом, а мужем или отцом матери. То есть «входил в род», что по закону того времени давало ему полные права, включая право наследования. Представить, что такой выдающийся воин, как Святослав, не интересовался женщинами до того, как вступил в брак, просто невозможно. Язычник, воин, лидер… Не верю! Равно как и в то, что он или его подружки пользовались противозачаточными средствами. Следовательно, побочные детишки у Святослава могли быть. И надо полагать – в немалом количестве. Но, в отличие от своего сына Владимира, признавшего изрядное количество сыновей от разных женщин (правда, учитывая размеры «гарема» Владимира, – далеко не всех), летописи называют только одного внебрачного Святославича – Владимира. Почему? Неизвестно. Мое предположение: потому что Владимир был первенцем. Но в этом случае он был старше Ярополка. И его примерный возраст на тот момент (исходя из условно установленного возраста Святослава) – около двадцати лет.
5
Водимая – главная.
6
Пожалуй, здесь следует уточнить, что именно понимается под термином «русь» в описываемое время. В узком смысле это еще не народ, а, если можно так выразиться, «подданные» князя киевского. А территориально «русь» можно определить как часть приднепровских территорий в среднем течении Днепра (довольно обширных и плодородных), непосредственно, а не опосредованно (как, например, Новгород или Полоцк) подвластных киевскому князю. Разумеется, существует множество версий (очень противоречивых) происхождения этого слова. И о том, откуда взялись сами русы. В частности, первый из «русов» – князь Рюрик. Вот уж где широчайший простор для всяческих научных гипотез. Кто-то (в частности, весьма уважаемый мною Г. В. Вернадский) пытается выдать Рюрика за датского конунга Рорика из Ютландии, кто-то выводит русов из германцев. Некоторые историки даже предполагают, что первый и главный «рус», князь Рюрик, – это вообще вымышленная фигура, а «летоисчисление» русов начинается с Игоря Старого, вовсе не являвшегося сыном Рюрика. Однако «независимые» источники, например Константин Багрянородный, писавший о том, что ежегодно в ноябре «архонты» выходят из Киева вместе со всеми русами, чтобы взимать дань со славянских племен, позволяют с большой долей вероятности предположить, что русь – это не коренные обитатели Приднепровья (как, например, поляне), а именно чужеродные властители. Хотя поляне несомненно были первыми, кто стал отождествляться с «русью», когда слово «Русь» стало определением государства. Недаром в «Повести временных лет» особо указано, что поляне теперь «…зовутся русь».
7
Цимисхий – маленький.
8
Собственно, есть две версии: по второй Олав родился еще при жизни Трюггви, но мне кажется более правдоподобным первый вариант.
9
Часть источников (в том числе и скандинавских) именует первую жену Владимира Аллогией. Возможно, это христианское имя княгини.
10
Старинное название Пскова.
11
Имеется в виду Мешко Первый Польский (род. ок. 922 – умер 25.5.992). В Великопольской хронике его называют королем, однако это не совсем так. Но, по крайней мере, это первый исторически достоверный лехитский (ляшский, польский) великий князь. Сын Земномысла. По преданию, родился слепым. Но в семь лет чудесным образом прозрел. Именно в правление Мешко началось формирование польского государства. Князь Мешко был деятелем весьма бодрым: воевал с лютичами (967) за Поморье, с Чехией (990) за Силезию и Малую Польшу. В союзе с чешским князем Болеславом пытался ослабить «Священную Римскую империю» Оттона.
Если верить той же «Великопольской хронике», Мешко в 931 г. женился на Дубровке, сестре св. Вацлава. Впрочем, по другим источникам, вышеупомянутая Дубровка была племянницей чешского князя Вацлава и дочерью его младшего брата Болеслава Первого Жестокого. Прибыла в Польшу в 965 году, и уже на следующий год, под влиянием жены и Божественного вдохновения, Мешко крестился сам и крестил весь народ лехитов (поляков) по латинскому образцу. В этом же (или годом спустя – точно неизвестно) родил сына Болеслава Первого Храброго (вот он уже действительно был королем – коронован в Гнезно в 1025 году), впоследствии – польского короля, на сестре которого был, в свою очередь, женат великий князь киевский Святополк.
Все эти сведения я привожу для того, чтобы у вас, уважаемый читатель, было некоторое общее представление о том, что происходило в Восточной Европе конца десятого века. И чтобы было понятно: христианство стремительно овладевало народами.
12
Хочу уточнить термин «поприще», потому что существует изрядное количество его толкований. От дневного конного перехода (по хорошей дороге – более пятидесяти километров) до более старинного наименования версты, которая как мера длины вошла в употребление (так предполагается) в 11 веке. Для удобства изложения я остановлюсь на том, что одно поприще равно дневному переходу торгового каравана. То есть от двадцати до сорока километров – в зависимости от маршрута. В данном случае – километров двадцать пять.