Вслед за первой в небеса воспарила вторая звезда. За ней третья. Скорбь исчезла из кошачьей песни, звуки теперь наполняло торжество силы, восхищённое ликование неведомыми, но очень славными подвигами. Теперь звёзды уходили к небесным сёстрам парами, тройками, а в тот момент, когда кошачья симфония достигла кульминации, от вершины оторвалась мерцающая серебряная волна. Извиваясь невесомым газовым шлейфом, она возносилась, словно Млечный Путь в миниатюре. Старший брат, гнездившийся на небе с незапамятных времён, ярко вспыхнул и вобрал в себя почти незаметный от оглушающей высоты клочок серебряного света. А может и не отозвались звёзды. Может всё показалось Ириске, может колыхнулись в слезах, застилавших глаза, отблески фонарей далёкой автостоянки. Но ведь песнь сотен котов не могла обернуться глюком пошатнувшегося разума?
И тут она увидела ещё одну звезду. Непонятно, то ли она проскользнула сквозь сжатые губы. То ли вырвалась из груди. Искорка сиреневого света. Кусочек молнии, родившейся на границе рукотворного и нерукотворного. Странный светляк метнулся причудливым зигзагом и, расцветая, широкой спиралью унёсся в небо. Ириска неотрывно следила за ним, пока едва различимая точка не растворилась в сиянии звёздного серебра.
В груди вдруг стало тихо и просторно. Таинственные поскрёбывания и толчки утихли. Зато проснулось почти забытое чувство свободы.
А песнь тут же оборвалась. Очертания холмов снова задрожали. Кошки разбегались прочь, чтобы подкрепиться и поспать до утра, чтобы продолжать молчаливую жизнь, пока не настанет черёд проводить на небеса новых героев.
Девочка укрылась в борозде и накинула на себя промасленную ветошь. Резкий запах машинного масла должен был перекрыть её собственный. Если она когда-то была кошачьей королевой, то бывшие подданные не должны учуять здесь предавшую их владычицу. Если и не было злой сказки, наполненной битвами Клана Мёртвого Кота… Что ж, пускай коты остаются в неведении, что за их обрядами наблюдает чужак.
"Наверно, в следующей жизни, когда я стану кошкой…"
Ей хотелось забыть обо всём и бежать, бежать, бежать следом. Догнать их и стать такой же. Пушистой. Гордой. Смелой. Независимой. Маленькой частичкой гигантской волны и в то же время одинокой. Впрочем, одинокой она была и сейчас.
Слева раздались осторожные шаги. Выглянув из борозды, Ириска заметила согбенную фигуру, одетую в продранный ватник и заляпанные спецовочные штаны. Обитатель здешних мест тоже углядел Ириску. Губы шевельнулись и открылись в отвратительной улыбке, обнажив шеренгу зубов, в которой не хватало больше половины бойцов, а оставшиеся белели уродливыми обломками. Крючковатый палец поманил девочку.
Волна испуга пронзила девочку до самого сердца. Сказка кончилась. Сейчас сюда подтянутся бомжи и не отпустят Ириску. Никто и не подумает искать её тело среди мусорных развалов. Ещё одна жертва большого города.
Ухмыляющееся страшило подбиралось всё ближе. Ирискина рука суматошно шарила, отыскивая надёжную точку, от которой можно оттолкнуться, взвиться вверх и сигануть прочь с максимальной скоростью. Вместо опоры Ириска нашла длинный металлический прут. И бежать расхотелось.
Она ещё успевала догнать кошачью волну, но не имела права влиться в их ряды. Выбор был сделан гораздо раньше. Выбор, где целью стала Чёрная Роза, а средством достижения — Клан Мёртвого Кота. Она имела полное право подчиниться движениям грязного пальца и влиться в ряды зовущих её людей. Но этого девочка хотела меньше всего.
Оборванец подошёл вплотную. Гнилостный запах изо рта перекрывал даже нестерпимую вонь свалки. В правой руке он сжимал холодно блестящее лезвие заточки.
Несмотря на колышущиеся волны ужаса, непрестанно омывающие мёртвые берега души, Ириска улыбнулась. Она выставила вперёд ржавый прут. Бродяга остановился. Ириска подмигнула ему и медленно начала отступать. Бомжара больше не сделал ни шагу. Воспалёнными от бессонной ночи глазами Ириска следила за ним до того мига, когда уродливая фигура окончательно не слилась с теперь уже далёкими мусорными холмами.
Запах не утихал, хотя вокруг уже тянулась лесополоса, отделявшая мёртвые земли от района домишек. Запах не исчез, когда Ириска добралась до первой улочки. Девочка догадалась, что пропиталась тягучим зловонием, словно захватила на память кусочек гиблого мира, откуда коты звёздами восходят на кристально чистые небеса.
Ириска не станет звездой. Ириска останется здесь. На узкой улочке среди спящих домов. Сейчас она, укутываясь плотнее в пропахшую куртку, медленно бредёт к бетонному коробу остановки и надеется, что отвратительный запах выветрится до прихода первого автобуса.
В автобусе она первым делом прижалась пылающим лбом к прохладному запотевшему стеклу. Серая пелена затянувшей окно влаги отгородила мир от Ириски.
Пустой салон и матовая граница окна.
Почему просыпается чувство, будто ты снова на самом краю мира и смотришь за край.
"Больнее всего постоять на краю и вернуться обратно. Другая жизнь начинается, если удаётся шагнуть за край".
Другой жизни не получилось, не правда ли?
Но я буду ждать. Ведь ты ещё вернёшься.
Ты вернёшься! Обязательно!
Интересно, КАК ты вернёшься?
И в КОМ?
Только не в Рауле. Рауль уже пустышка. Он не выполнил миссию. Рауль мёртв, потому что жива Ириска.
Но ты вернёшься! И я очень надеюсь, когда ты вернёшься, нам больше не придётся убивать кошек.
Глава 54. На пути к Пятому Переулку
Взор отчаянно чёрных глаз встретился с Ирискиными. Сердце захолонуло, но тут же отпустило.
"Не Рауль", — подумала Ириска с тоской и облегчением одновременно.
Хозяином странных чёрных глаз оказался невысокий плотный мужчина в потёртой кожаной куртке, из-под которой устремлялись к земле отутюженные серые брюки, чуть забрызганные вездесущей осенней грязью. Сморщенные чёрные туфли были в моде лет десять назад. Или все двадцать пять. Ветер за окном взъерошивал тёмные волосы ежовыми колючками.
Мужчина сжимал чёрный матерчатый мешок, в котором кто-то ворочался. Незнакомец поймал Ирискин взгляд и нагло усмехнулся. Потом он отвернулся и зашагал дальше. Прохожие обтекали его разноцветными волнами. Никто не замечал дёргающийся мешок, а если и замечал, то ничего не спрашивал. Теперь лишние вопросы не приветствуются.
Ириска одним движением руки спихнула в сумку тетрадь и гелевые ручки, разбросанные по парте, вторым звонко защёлкнула сумку, третьим сжала меж пальцев лезвие Gillette, до сего времени сиротливо обретавшееся на подоконнике. Не говоря ни слова, девочка встала и вышла из класса. Учительница проводила её странным взглядом, но ничего не сказала. Теперь Ириске многое прощалось. Да и как, скажите вы мне, не простить человека, лицо которого покрыто густой паутиной шрамов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});