— Магически?! — Более темпераментный и не испорченный хинским воспитанием мистралиец громко охнул и схватился за голову. — О небо, ведь если он с самого начала держал связь с Шелларом, значит, он знает всю правду о судьбе мастера Ступеней…
— И давно поведал ее Флавиусу, — согласился проницательный хин. — И у вас нет шансов пробраться в подполье, и вы до сих пор живы только потому, что кому-то захотелось с вами поиграть… Может быть, вам стоит бросить это дело, пока не поздно?
— Нет, ни в коем случае. Я действую не лично, а через человека, который вне всяких подозрений. Он ничего не знает и мне верит. Для остальных я скрыт за легендой и гримом… Словом, шансы есть, и я намерен использовать их или хотя бы проверить. А вы обязательно предупредите Повелителя…
— Он знает. Он ведь присутствовал при допросе.
— А сделал ли он выводы из услышанного?
— Я понял, что вы имеете в виду. К сожалению, мне пришлось отбыть прежде, чем Повелитель сообщил свою волю, но в следующий визит я непременно проверю и, если понадобится, предупрежу его.
— И пожалуйста, не забудьте его спросить о… о том, что вам скажут в Аррехо. Ваш предшественник оказался крайне необязательным и… как бы это сказать… несамостоятельным.
— Но он обязан был согласовать вопрос с Повелителем.
— Да, но он должен был сделать это при первой же встрече, а не забывать о таких важных вещах несколько раз подряд. И уж как-то постараться сохранить конфиденциальность, как его просили, а не тащить с собой советника на тайную встречу. Бедный Санчес едва не поседел и чудом успел укрыться в потайной комнате и сделать вид, что его нет дома. В противном случае я затрудняюсь представить, что бы случилось, ведь Шеллар знает его в лицо и, возможно, даже осведомлен о неких обстоятельствах… — Астуриас бросил быстрый взгляд на луну за окном и вдруг оборвал свои познавательные речи. — Простите, коллега, время идет, я должен вас покинуть. Надеюсь, мы еще встретимся в более комфортной обстановке и у нас будет достаточно времени на разговоры.
Он вежливо поклонился и, бесшумно распахнув окно, темной тенью исчез в ночи.
В ночь на пятницу не выспался никто, хотя все честно разошлись спать чуть ли не засветло, чтобы к утру быть свежими и готовыми к бою. Наверное, потому и не выспались — точно так же как и Макс, не могли уснуть, а когда наконец смогли, настала пора просыпаться. Мафей даже признался, что ему снилась всякая пакость — нет, не вещая, просто кошмары, но все равно неприятно, и просыпался за ночь раз пять. Жак вообще ночью работал, отоспался после нехорошего заклинания часиков десять и сел «фугас кропать», по его собственному выражению, ибо на этот раз наученный горьким опытом Повелитель защитил свои ловушки от взлома и с ходу их не смог снять даже Жак. За остаток ночи он с задачей управился, но выглядел бледным и усталым. То ли создание магического аналога «фугаса» столько сил отнимает, то ли это были последствия вчерашней искусственной храбрости, то ли его организм просто выдавал обычную реакцию на воспоминания об увиденном вчера. Макса его состояние всерьез беспокоило, но произнести вслух «а не сорвется ли он в решающий момент и не завалит ли все дело?» он не решался, зная о нехороших свойствах своего дурного языка. Только переспросил раза четыре, хорошо ли Жак себя чувствует, в состоянии ли он работать, все ли у него в порядке с вниманием и концентрацией. Жак бледнел еще сильнее и уверял, что все в порядке и не стоит обращать внимание на его дрожащие руки, все равно он не руками работать будет. Макса не покидали подозрения, что там дрожат и мозги, и каждая заблудшая мысль в них, но сказать вслух опять же побоялся. Зато Морриган, точно так же помня о своей специфике сглаза, живописно рассказала, каких непоправимых бед может натворить бедный шут, если ошибется, чем запугала горемыку окончательно. К счастью, это заметил Хирон и поспешил объяснить:
— Не беспокойтесь, молодой человек, это она из предосторожности, чтобы не сглазить.
Сам почтенный кентавр ничем таким не страдал и мог говорить все как есть, не боясь загубить дело неосторожным словом.
На этот раз их было всего пятеро, не считая Жака, который все равно не должен был отходить от зеркала ни в каком случае. Сначала они хотели привлечь к делу и спасенного священника, рассудив, что какой бы он ни был пьянчуга, а все равно нет лучше против нежити, чем мистик-христианин. К тому же Виктор утверждал, что этот конкретный мистик эффективно колдует в любом виде, а маги с первого взгляда обнаружили в нем врожденные способности. Но, к сожалению, бедняга чересчур раскатал вчера губу на господние чудеса, за что и был соответственно наказан, ибо на спасении чудеса закончились и на божественную дезинфекцию речной воды их не хватило.
Поэтому участников было пятеро, а на захват собирался отправиться и вовсе только один. Мэтр Хирон безапелляционно оставил эту честь за собой, заявив, что остальные трое уже были внутри и могли наследить там, оставить обрывки ауры, на которые Повелитель мог запросто повесить какие-нибудь дополнительные следилки или ловушки, а то и проклятия с порчей зацепить. Ведь не случайно же он установил ловушки именно в тех местах, где в прошлый раз участники операции набрали ориентиров на всякий случай. И приманку поставил в одном из тех же мест. Он ждет их прямо из телепорта, тепленькими. А попробовать еще раз войти тем же путем, который уже использовался, было бы верхом неразумности, так как уж этот-то путь наверняка обнаружен, отслежен и надежно перекрыт.
Кандидатура Макса, неспособного к телепортации, даже не рассматривалась. Жаждущий подвигов Мафей остался страшно недоволен, но спорить с мэтром не осмелился.
План был прост как апельсин: Жак снимает ловушки, Ален перемещает Хирона, тот быстро хватает Шеллара вместе с креслом и телепортом же уходит обратно в этот сарайчик на окраине поселка, где его ждут коллеги. Сами же коллеги сидят и страхуют его на всякий случай — если вдруг в помещении окажется засада или какие-нибудь иные неожиданности. Повторять это лишний раз не требовалось — все и так прекрасно помнили. Боевые, парализующие и отвлекающие заклинания на случай этих самых неожиданностей тоже были заготовлены заранее. Оставалось только включить зеркало и действовать, но Морриган почему-то медлила.
— Мафей, — наконец произнесла она, так и не прикоснувшись к зеркалу, — отвернись и не поворачивайся без сигнала.
— Что за глупости! — обиделся мальчишка, которого и так со всех сторон обделили подвигами. — Я ведь все равно все увижу, не сразу, так потом! Вы же сами говорили, что на мне вся медицинская часть!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});