— А этого? — Лютер ткнул пальцем вниз.
— Над этим еще работают. Сделаем все, что можно сделать. Но инерция на нашей стороне. Эта штука должна уснуть, если уже не уснула. На сотню веков, как надеются.
Мои слова Лютера не слишком утешили. Он из тех, кто предпочитает окончательные решения. Но не все проблемы можно решить, похоронив их раз и навсегда.
— Тут говорили, кто-то видел призрака, — вспомнил я. — Вас это тревожит?
— Немного. Но это Лолли начал ныть. И то лишь после того, как я его не отпустил после обеда. Только после перерыва вышел, и уже отгул ему подавай!
— Ладно. Вы главное старайтесь, чтобы в доме было холодно, как сейчас. Если внутри — не на улице, а только в доме — станет теплеть, дайте мне знать сразу. — Этим дела не закончить. Макс не позволит отмахнуться от проблемы с драконом просто так, надеясь, что все вернется к исходному состоянию. То, что проснулось раз, может проснуться и еще. Он наверняка потребует гарантий.
— Это уже не моя проблема, — признался Лютер. — Мне надо дом строить. Остальное вы уж сами.
Мне нравился его подход. К тому же он перестал ныть.
— Сделаю что могу.
— Хорошо, мистер Гаррет. Ладно, мне идти надо. Завтра выходной, обещал дома, что буду раньше. — Он просто напоминал мне, что у него тоже есть личная жизнь и что ему недосуг торчать здесь со мной и точить лясы. — У сына день рождения.
Люди ведь не все время играют на сцене вместе с тобой, они еще и живут. Лютер ушел. Я решил последний раз обойти «Мир», прежде чем отправиться домой. Всего один обход — и ужинать. Имелось кое-что, что мне хотелось проделать без помех.
Скрипнула дверь, в помещение ворвался холодный воздух. Я решил, что это Плоскомордый пришел узнать, чего я от него хочу. Это оказался действительно Тарп, но следом за ним виднелась низенькая, коренастая фигура Дила Релвея собственной персоной. Поникшие плечи Тарпа лучше любых слов говорили о том, что он просит у меня прощения, а также инструкций.
Я пожал плечами. Вряд ли это оборачивалось чем-то слишком уж плохим. Человек, который не покидал Аль-Хара, пришел один. Значит, и возвращаться ему придется самому.
— Я могу чем-то помочь? — Самый неприятный вопрос. Обычно его слышишь, когда делаешь что-либо, чего по чьему-то там мнению тебе делать не стоит, пусть при этом ты не нарушаешь никаких правил.
— Хотелось посмотреть на место преступления собственными глазами. Хорошая шуба. Бобер?
— Думаю, да.
— Мы взяли Бель Звона.
— Что ж, молодцы. Я знал, что вы в состоянии сделать это.
— Но упустили его прежде, чем успели задать мало-мальски серьезные вопросы.
— Он что, сбежал? Из Аль-Хара?
— Он не сбежал. Его увезли. Перевели в другое место. Личным приказом принца Руперта. Вы не знаете почему?
— У вас больше возможности предполагать, чем у меня. Вы на него работаете.
— Работаю, конечно. Но не имею ни малейшего понятия о том, что творится у него в голове. — Дил продолжал расхаживать по этажу. Может, надеялся увидеть печально известных призраков?
Хорошо бы приручить их. Мы смогли бы превратить их в еще один платный аттракцион. Проведи пять минут в обществе покойных предков всего за несколько серебряных монет!
Релвей остановился.
— И еще — тот парень, которого мы нашли в подземелье вчера вечером. Весь искромсанный и со съехавшей крышей. Плохой актер, известный как Городской Джек Тик-Так.
Я никак не мог изображать святую невинность. Его воинство было там вместе с моим.
— Он напал на нескольких моих знакомых гномов. Их дочь сумела убежать и обратилась ко мне за помощью.
— И вы послали ее к Тарпу. Мы говорили с этой девчонкой. Мы говорили с Городским Джеком. Мы говорили с людьми Тарпа. И с красными фуражками, спускавшимися туда. Допросы выявили ряд любопытных противоречий.
— Со свидетелями такое случается.
— Да. Гномица утверждала, что на ее семью напало чудовище. Тик-Так говорил, что не лез в чужие дела. Гномы напали на него из засады.
— Пятью этажами ниже уровня земли? Гномы, которым заплатили за то, чтобы они никого туда не пускали?
— Джек считает, что правда на его стороне. Говорит, что мы можем спросить у его босса. Который, по его словам, тоже туда спускался, но, должно быть, сумел каким-то образом улизнуть, когда туда набились красные фуражки. — Релвей двинулся дальше. — Он не может объяснить, как именно.
— Чуть раньше в тот же вечер он сам выдавал себя за красную фуражку.
— Э-э?
Я рассказал ему про визит Городского Джека в «Пальмы».
— Снова Фелльске.
Все это явно огорчало Релвея. Наверное, поэтому он начал намекать на то, что у него имеются кое-какие интересные мысли.
— Непосредственно перед тем, как я отправился сюда, имело место еще одно любопытное событие. Городского Джека тоже перевели в ведение принца Руперта.
— Это любопытно. И что это значит?
— Именно это вы мне и расскажете.
— Не думаю. Прежде мне нужно по меньшей мере иметь представление, о чем вы говорите.
— Конечно, расскажете. Разве нет?
Дил зашел с неожиданной стороны — явно в расчете на то, что это собьет меня с толка. И чтобы я боялся того, что ему, возможно, известно.
— Вы уволили одного из моих людей, работавших здесь. Мне это не нравится, Гаррет.
— Выстрел мимо. Он просто обыкновенная задница. Пытался провоцировать расистские настроения. Мы здесь строим театр. Нам ваши политические игры и прочее дерьмо не нужны.
— В общем, я вами недоволен, Гаррет.
— В общем, мне на это плевать, Релвей. Если хотите, чтобы вас кто-то удовлетворял, найдите себе жену.
Он изобразил улыбку — намек на улыбку.
— Вчера вечером вы заходили в портновский салон. Принц Руперт тоже находился там. О чем вы там разговаривали?
Благодаря Лазутчику Фелльске и хламу у него в голове эта информация не застала меня врасплох.
— Вы все узнаете тотчас же, как принц захочет, чтобы вы это знали. Идет?
Дил Релвей не стал ни кипятиться, ни угрожать. Он или идет в лоб, или действует тонко, подспудно — там, где, по его мнению, запугивать бесполезно. К тому же он предпочитает прибегать к запугиваниям только тогда, когда позиции его достаточно сильны.
— Мне хотелось бы найти способ закрыть эту тему, — сказал я. — Мы сражаемся на одной стороне, но я не вижу смысла плясать под чужую дудку ради того, чтобы ладить с вами. — Я подавил острое желание добавить, что его провокатор-расист не единственный говнюк, связанный с Негласным Комитетом. Должно быть, еще один приступ зрелости. — Мягко говоря, на Диле Релвее и его демонах свет клином не сошелся. Мир велик, и в этом мире большинству людей глубоко наплевать на то, доволен Дил Релвей или нет. Они могут даже рукоплескать тому, что этот Дил Релвей делает — при условии, что он занят поимкой нехороших парней. И что он забудет о своей мечте вылепить мир таким, какой будет отвечать его личным пристрастиям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});