Читать интересную книгу Столпы Земли - Кен Фоллетт

— У меня есть предложение, — снова заговорил епископ Уолеран. То, что он явился сюда не с пустыми руками, Уильям понял сразу. — Думаю, что сей собор ни к чему строить в Кингсбридже.

Последняя фраза озадачила молодого Хамлея. Она показалась ему несколько неуместной. Отец тоже не мог уяснить ее смысл. А вот глаза матери расширились, она на какое-то мгновение перестала почесывать свою отвратительную физиономию и задумчиво произнесла:

— Интересная мысль…

— В старые времена большинство соборов располагались в таких деревнях, как Кингсбридж, — продолжал Уолеран. — Однако лет шестьдесят-семьдесят назад — тогда правил наш первый король Уильям — многие из них переместились в города. Кингсбридж же — это маленькая деревушка, стоящая в чистом поле. Там ничего нет, кроме хиреющего монастыря, который слишком беден, чтобы содержать собор, не говоря уже о его постройке.

— А где бы ты хотел построить его? — спросила мать.

— В Ширинге, — ответил Уолеран. — Это большой город — в нем, должно быть, тысяча жителей, а то и больше, со своим рынком. Там проводится ежегодная овчинная ярмарка. Он стоит на большой дороге. Так что Ширинг — хорошее место. И если мы — епископ и граф — объединимся, мы протолкнем это дело.

— Но если собор будет в Ширинге, — сказал отец, — кингсбриджские монахи не смогут служить в нем.

— В том-то и дело, — засуетилась мать. — Без собора Кингсбридж — пустое место, монастырь опять придет в упадок, а приор Филип снова превратится в ничтожество, чего он и заслуживает.

— В таком случае кто же будет содержать собор? — не унимался отец.

— Я назначу новый капитул каноников, — заявил Уолеран.

Уильям был озадачен не меньше отца, но сейчас он начинал понимать ход мыслей епископа: построив в Ширинге собор, Уолеран намеревался лично управлять им.

— А деньги? — продолжал задавать вопросы отец. — Если не Кингсбриджский монастырь, то кто станет платить за новый собор?

— Как я понимаю, большая часть монастырской собственности как раз и была дана Кингсбриджу на постройку собора. Если собор перейдет в другое место, за ним последует и собственность. Например, когда король Стефан разделил графство Ширинг, как нам прекрасно известно, горные пастбища он отдал монастырю для того, чтобы оказать финансовую поддержку при строительстве нового собора. Если бы сказали ему, что новый собор будет строить кто-то другой, он, естественно, отписал бы эти земли в пользу нового строителя. Конечно, монахи стали бы возмущаться, но тщательная проверка грамот живо уладила бы это дело.

Картина окончательно прояснилась. Уолеран намеревался не только взять в свои руки контроль над собором, но и оттяпать львиную долю монастырского богатства.

— Для тебя это очень выгодная затея, епископ, — задумчиво проговорил отец, — а я-то что буду иметь?

Вместо Уолерана на этот вопрос ответила мать.

— Разве не понимаешь? — вспылила она. — Ты владеешь Ширингом. Подумай только, какое богатство потечет в город вместе с собором. Сотни ремесленников и работников будут многие годы строить эту церковь. Всем им надо где-то жить, а значит, платить тебе налоги и покупать еду и одежду на твоем рынке. А потом понаедут священники, чтобы служить службы в соборе, да богомольны, которые на Пасху и на Троицу будут собираться теперь не в Кингсбридже, а в Ширинге, да еще паломники к святым мощам… И всем им придется тратить денежки. — Ее глаза жадно заблестели. Давно уже не видел Уильям свою мать в таком возбуждении. — Если мы все сделаем как надо, мы превратим Ширинг в один из самых влиятельных городов королевства!

«И все это будет мое! — подумал Уильям. — Ведь когда отец умрет, я стану графом».

— Ну хорошо, — сказал отец. — Это уничтожит Филипа и даст тебе власть, а мне богатство. Но как все это осуществить?

— Теоретически решение о перенесении места кафедрального собора принимается архиепископом Кентерберийским.

— Почему теоретически? — встрепенулась мать.

— Потому что сейчас у нас нет архиепископа. Уильям Корбельский умер на Рождество, и король Стефан еще не назначил его преемника. Однако нам известно, кто скорее всего получит эту должность: наш старый приятель Генри Винчестерский. Он спит и видит, как бы занять место архиепископа; к тому же папа уже поручил ему временно исполнять обязанности главы католической церкви королевства, а его брат — король.

— Такой ли уж он приятель? — усомнился отец. — Не больно-то он тебе помог, когда ты пытался заграбастать графство.

Уолеран пожал плечами:

— Если сможет, поможет. Нам же необходимо придумать убедительные доводы.

— Сейчас, когда он надеется стать архиепископом, он не захочет наживать себе могущественных врагов, — возразила мать.

— Это верно. Но Филип не настолько влиятелен, чтобы принимать его во внимание. При избрании архиепископа с ним едва ли будут советоваться.

— Тогда почему бы Генри просто не дать нам то, что мы хотим? — спросил Уильям.

— Потому что он еще не архиепископ. Пока еще. И он знает, что люди внимательно следят за тем, как он поступает, исполняя возложенные на него временные обязанности. Генри нужно, чтобы все видели, что он принимает праведные решения, а не раздает милости своим дружкам. На это у него будет достаточно времени после выборов.

— Таким образом, — задумчиво проговорила мать, — самое большее, о чем мы можем сейчас говорить, это о том, что он согласится благосклонно выслушать наши доводы. Каковы же они?

— Нам надо убедить его, что Филип не может построить собор, а мы можем.

— И как же мы это сделаем?

— Вы в последнее время были в Кингсбридже?

— Нет.

— Я там был на Пасху. — Уолеран улыбнулся. — Строительство еще не начато. Все, что им удалось сделать, это расчистить кусок земли да разметить воткнутыми палками и веревками, где они будут возводить стены. Правда, уже начали рыть котлован под фундамент, но он пока всего несколько футов глубиной. Там работает только какой-то каменщик со своим подмастерьем, да монастырский плотник, да время от времени им помогают один-два монаха. В общем, картина весьма удручающая, особенно когда идет дождь. Хотел бы я, чтобы на нее полюбовался епископ Генри.

Мать понимающе закивала. Уильям признавал, что план хорош, несмотря на то что сама мысль о сотрудничестве с такой тварью, как Уолеран Бигод, была ему отвратительна.

Епископ между тем продолжал:

— Мы заранее расскажем Генри о том, что Кингсбридж — это самое настоящее захолустье и что тамошний монастырь крайне беден, затем покажем ему строительную площадку с несколькими мелкими ямами, на рытье которых ушло больше года, а потом повезем его в Ширинг и распишем, как быстро мы могли бы построить там собор, если в этом проекте объединят всю свою энергию и епископ, и граф, и жители города.

— А Генри приедет? — обеспокоенно спросила мать.

— Мы можем только просить, — ответил Уолеран. — Я приглашу его на Троицын день нанести нам визит в качестве архиепископа. Эта ему очень польстит.

— Важно, чтоб приор Филип ни о чем не пронюхал, — вставил отец.

— Не думаю, что сие возможно, — возразил Уолеран. — Столь важная персона, как епископ Генри, не может неожиданно нагрянуть в Кингсбридж.

— Но если Филип заранее узнает о приезде епископа, он может предпринять максимум усилий, чтобы значительно продвинуть строительство и представить все в наиболее выгодном для себя свете.

— Как? У него же нет денег, особенно сейчас, когда он нанял всех ваших каменотесов. А каменотесы не умеют класть стены. — Качая из стороны в сторону головой, Уолеран удовлетворенно улыбался. — Строго говоря, он вообще ничего не может сделать, кроме как надеяться, что на Троицу над Кингсбриджем будет светить солнце.

* * *

Сначала Филип обрадовался, узнав, что епископ Винчестерский собирается посетить Кингсбридж. Конечно, придется отслужить молебен под открытым небом, но это ничего. Они проведут службу на том месте, где стоял старый собор. На случай дождя монастырский плотник соорудит временный навес над алтарем и вокруг него, дабы епископ остался сухим, ну а монахи могут немного и подмокнуть. Такой визит выглядел как акт доверия со стороны Генри, ибо этим он как бы давал понять, что по-прежнему считает Кингсбридж кафедральным собором, а отсутствие церкви — это всего лишь временная трудность.

Однако затем приор начал размышлять о том, что побудило Генри приехать. Обычно епископ посещал монастырь, чтобы вместе со своим окружением поесть-попить на дармовщинку да пожить в свое удовольствие. Но Кингсбриджский монастырь был известен — если не сказать, пользовался дурной славой — простотой подаваемой в нем пищи и крайним аскетизмом жизненных условий. Мало что изменили здесь и проводимые Филипом преобразования. К тому же Генри был богатейшим священнослужителем королевства, так что совершенно очевидно, что в Кингсбридж он ехал не за этим. Но приор знал, что без причины этот человек никогда ничего не делает.