Правитель нежити вздохнул:
— Знаете, Дюс, мне кажется, вам пора избавиться от дурной привычки бездумно пускать в ход оружие. Такой прекрасный образец испортили.
Я в ответ усмехнулся.
— Знаете, князь, мне кажется, вы магов вконец заездили. Они уже не понимают, за что стоит браться, а за что — нет. А ведь нам совсем скоро потребуются все их знания и возможности, так что объявляю на сегодня отдых. С вас, как с гостеприимного хозяина, жду особенный вкусный ужин, а то мы сляжем раньше, чем эта вечная мумия с крыльями доберется до Азалы.
Хитроумный упырь тут же использовал мое предложение в собственных, пока непонятных целях.
— Ужин так ужин. Мы с удовольствием присоединимся.
Я скривился — и без "мы" вот уже который день приходилось терпеть рядом Игнаса, не хватало еще его рожи за столом. Да от моего настроения тогда вино прокиснет! Не любил я этого упыря. По-прежнему не любил. Никакие разумные доводы и рассуждения не помогали справиться с неприязнью.
Однако против воли гостеприимного хозяина переть было не след, поэтому я только кивнул:
— Будем ждать.
***
Сильный бархатистый голос превратил мою кровь в жидкое пламя, заставил забыть о том, где нахожусь. Мир сузился до одной комнаты. Нет! До девушки, которая пела, не спуская с меня взгляда. Где-то там, на границе этого мира, стенали и плакали лютня со скрипкой, поддерживая певунью и уводя за собой.
Когда девушка замолкла, я не выдержал, подхватил ее на руки, крепко поцеловал и утянул к себе на колени. Правда, предложение перенести трапезу в другое место высказать не успел: открылась дверь, и в комнату торжественной вереницей потянулись слуги.
— Вот и обещанный ужин! — оживился Рис, а мне с трудом удалось удержаться от тяжелого вздоха. Тянули же меня за язык?!
Я перехватил напряженный внимательный взгляд Яира и неожиданно услышал тихое:
— Служить тебе — большая честь для меня, господин.
Умеет же ошарашить, дохлятина белобрысая.
— Вы абсолютно правы, Яир, — заговорил правитель нежити. — Как и быть его другом.
Великий Ирия… Ну просто вечер признаний, аж скулы свело. Поди еще ответа ждут. Демон с вами!
— Мне тоже будет приятно надрать задницу гребаной пророчице именно в вашей компании.
После ужина Яир рассказал историю своего побратима по кличке Грэзу, которому напророчили убить Ансуре. То есть — меня. Мальчишке во время разговора пришлось непросто: пальцы судорожно скребли по ворсу ковра, большой рот вело в сторону, как у припадочного, а тело сотрясала сильная дрожь.
— Она его обманула… Пророчица обманула Эли… Забрала тело его девушки… Он не знает!
Ах ты ж… Неужели попросит сохранить жизнь моему вероятному убийце?
Не попросил. Другое сказал.
— Я не смогу его убить даже по твоему приказу. Мы клялись на крови. Мы братья! Я не смогу защитить тебя, Дюс! От него и от Вэлвиля. Это братья мои. Братья!
Мальчишка торопливо утер щеки.
— Агаи, какая из клятв сильнее? — жестко спросил я.
Маг ответил сразу:
— Он ради тебя жизнь отдаст, но этим двум вреда причинить не сможет. Ему будет легче просто закрыть тебя своим телом и умереть.
Я поморщился — ненавижу агнцев жертвенных — и проворчал:
— Телом не надо. Лучше подумай над защитными заклинаниями. С остальным как-нибудь сам разберусь.
***
Вода разошлась тяжелыми масляными кругами, отобрав у меня самую большую драгоценность на свете. Мне не хватило буквально мгновения, чтобы перехватить Эрхену. И это стоило ей жизни… В тот момент, когда худенькое тело ударилось о зеркальную поверхность озера, я понял, что чуда не будет, но все равно нырнул.
Дно было усеяно каменными обломками, я шарил по ним до тех пор, пока легкие не загорелись от недостатка воздуха. Вынырнув, отдышался и снова ушел на глубину. Я хотел найти тело.
Если найти тело, Морра все исправит! Она оживет!!! Оживет, улыбнется, погладит меня по щеке и выдохнет "Кегемара"… Ирия, сволочь небесная, ты же не мог такого допустить! Это же несправедливо!!!
Я не понял, как оказался на берегу.
— Дюс, — пробился в сознание голос правителя нежити. — Пойдемте. Уже ничего не исправить. Теперь можно только отомстить.
В следующее мгновение вампир уже хрипел в захвате. Еще чуть-чуть, и я свернул бы ему шею, но, наткнувшись на спокойный понимающий взгляд, опомнился, медленно разжал руки, последний раз взглянул на серебристую гладь и побрел к стене замка. Меня корежило болью.
— Не туда! — поймал меня за локоть вампир и повлек к одной из трещин в скалах. Первые шаги я сделал, ощущая себя сомнамбулой, существом, заблудившимся в кошмаре, из которого нет выхода. Разве что мечом на куски искромсать. Однако, уже спускаясь по каменным ступенькам, сообразил, остановился:
— Андру, почему не по лестнице? Вы же только что выдали сирин потайной ход!
Вампир лишь поднял повыше светильник:
— Оглядитесь.
Лужи на ступеньках, мокрые стены…
— Это один из водотоков городских источников. Когда за нами опустится дверь, буквально через час все снова скроется под водой…
Вампир помолчал и тихо добавил:
— Соболезную, Дюс.
В моем сердце было холодно, как в брюхе демона. Я не желал принимать смерть любимой ни душой, ни разумом. Она не могла так просто исчезнуть! Но это случилось. Мою певунью убили. Я не сумел ее защитить.
Ну какого, какого девчонка полезла на стены?! Как она вообще сумела туда попасть?!
— Дюс? — сунулся ко мне Агаи, но я жестом дал понять, чтобы он не подходил. Я был не в состоянии терпеть кого-то рядом, поэтому заперся в мыльне, содрал с себя мокрую одежду, залез в воду и просидел в ней до тех пор, пока не перестало трясти от ярости, ненависти и боли. Пока им на смену не пришла тоска. Хотя боль и ненависть тоже никуда не делись. Да и ярость не ушла. Просто теперь они не мешали мне думать.
Шкуру выверну наизнанку, но пророчица умрет! И все ее соратники — тоже. А потом я пройдусь по кладбищам этого клятого мира, и по его могильникам… Сирин пророчили конец света?! Они его получат! Хотя бы в границах Юндвари!
Тихо скрипнула дверь. Я резко обернулся и увидел Агаи с сухой одеждой в руках, проследил за его испуганным взглядом. Мои руки на полпальца погрузились в камень ванны. Он стал мягким, как воск.
Я некоторое время пялился на глубокие вмятины и борозды от когтей, а затем вылез из воды.
Агаи, опомнившись, торопливо сложил одежду на кресло и уже у самых дверей прошептал:
— Дюс, мне очень жаль. Она была очень хорошей.
Меня буквально тряхануло от беспощадного "была". Пришлось снова замереть и отдышаться, скинуть эмоции. В комнату я вышел уже спокойным. Судя по всему — неестественно спокойным, раз друзья тревожно переглянулись.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});