В коридоре близ рабочих апартаментов Гилианы царил странный покой, вместо деловитого жужжания, неизменно напоминавшего Инзору рабочий шум улья. Кроме штатной охраны и любезничавшей с ними кудрявой хохотушки-горничной не было ни души. Вставшие навытяжку при появлении альсоров стражи доложили о том, что Владычица с альсором Глеану сегодня работает в комнатах. Дежурный секретарь, выглянувший на условный предупреждающий стук, склонился в обязательном поклоне и передал записку по краю листа скрепленную личной печатью Льда.
Инзор приложил к ней свою печатку — плоская поверхность перстня изображала язык пламени, пляшущий в обрамлении искр. Магический контур послушно распался. Вместо безукоризненно-ровных строчек, заполненных изящными буквами с аккуратными завитушками, братья увидели нервную пляску набегающих друг на друга слов. Одно стало ясно сразу: их всех срочно ждут у Владычицы.
Властьпридержащим субъектам бегать по коридорам, дабы не вводить в панику прислугу и охрану не полагается. Пожалуй, только поэтому они и не бежали. К сожалению, портал в личные апартаменты Гилианы не открылся бы и с новыми талантами Пепла. Пришлось просто очень-очень быстро идти. При высоком росте и широком шаге альсорам, в общем-то и не было нужды в беге. Они шли так быстро, как Ника никогда не смогла бы промчаться даже за семестровую пятерку по физкультуре. Девушку парочка спринтеров просто несла, ей оставалось только перебирать в воздухе ногами, не касающимися пола. Это было почти забавно, если бы не хмурые лица спутников и тревога, не покидающая сердце.
Дверь в личные апартаменты Владычицы тоже охранялась, кроме того, она оказалась закрыта изнутри. На требовательный стук Пепла, заставивший содрогнуться прочнейшее дерево, выглянул Глеану. Выражение искреннего облегчения нарисовалось на его лице при виде братьев и живой Ники. Ее он, благодаря ритуалу родства, видел и под маскировочным заклятьем.
Трое визитеров вошли в прихожую, Лед снова закрыл и запер дверь на хитрый засов с виду похожий на невинный декоративный цветок, а потом, глубоко втянув воздух носом, торопливо сказал:
— Наконец-то. Ника, хвала Прядильщицам, с тобой все благополучно, — а потом, не удержавшись, сердечно обнял девушку и крепко прижал к груди.
— Что с матерью? — хмуро спросил Пепел, беспокоясь за Ану, и нервничая оттого, насколько близко Ника оказалась с Глеану.
— Я не знаю, — беспомощная боль и толика злости на самого себя мелькнули в прекрасных глазах наследника Владычицы. — Возможно, это как-то связано с магией. Ни на какой из недугов плоти оно не похоже. Пойдемте, сейчас все сами увидите.
— Где она? — Инзор ожидал, что мать выйдет встречать спасенную родственницу, но Ана не подала и голоса.
— В спальне, — Лед снова скривился, словно от боли.
Эльсор не стал дожидаться, когда его проводят, решительно шагнул к дверям ведущим в будуар, а через него и в спальню Владычицы.
Глава 33. Пробуждение
Да, Гилиана лежала в постели, вернее, она металась по пышному ложу, хрипло дыша. Челюсти крепко сжимались. Тело женщины изгибалось под немыслимыми углами, казалось, еще чуть, и не выдержат, треснут кости, порвутся от натуги связки и мышцы. Пот ручьями тек с бледного, словно воскового лица. Острые ноготки прекрасных рук, комкали простыню. Сбитое в ноги одеяло лежало неаккуратной горой. Одна из фалд балдахина валялась на полу. Возможно, Ана во время очередного приступа уцепилась за него с такой силой, что оборвала.
— О, мама! — встревоженный тихий вскрик Инзора нарушил миг молчаливого замешательства. А Нику словно что-то стукнуло по макушке.
«Не такое ли чувство испытал Ньютон, открывая закон всемирного тяготения?» — мелькнула странная мысль где-то на краешке сознания, пока девушка кричала Гилиане, даже не прося, почти приказывая:
— Отпусти! Слышишь, отпусти! Ты больше не должна держать все силы! Альрахан изменился! Оставь то, что вырывается прочь! Ана! Оставь, иначе погибнешь! Так нужно! Пожалуйста, Ана!
И Владычица услыхала, сквозь боль и муки, застилавшие взор, она расслышала или почувствовала душой сыновей и ту, которую приняла в род. Пусть не разумом, какой-то звериной, инстинктивной частью сути она поняла, чего именно добивается, что советует Вероника. Она отпустила! Нити сплетения гигантских пластов сил взметнулись, освобожденные из стальных оков воли Владычицы и рванулись прочь.
Тело Аны обмякло, из глаз полились слезы облегчения. А свободная сила — о, как четко видела это Ника — повела себя так, словно отныне обладала собственным разумом. Действительно обладала, ведь магия была сутью Альрахана и он был в ее сути. Магия чувствовала тех, кто обступил ложе Владычицы, их кровь и их силы. И она выбрала! Большая часть энергии пестрым потоком рванула вверх и рассеялась повсюду, но примерно треть расплелась на три части, обладающие собственным чистым светом. Голубой ударил в Глеану, в один миг превратив растрепанного пушистого красавца в очень мокрого альсора. Красный вонзился в Инзора, и воздух вокруг рыжего задрожал от жара. Прозрачно-серый поток змеей обернулся вокруг Пепла, заставив взвиться короткие волосы и вновь появиться и затрепетать демонические крылья. Ника пригляделась к Ане. Вокруг лежащей женщины мерцал золотистый с коричневыми переливами ореол.
«Мир изменился», — подумала со слабой улыбкой на бледных губах бывшая создательница Альрахана, пока мужчин потряхивало непривычными ощущениями от устраивающейся в глубинах естества магии.
Пожалуй, сейчас, если бы у нее была такая возможность, Ника пожелала бы вернуться назад, на Террон, потому что ощущение собственной ненужности пронзило необычайно остро.
— Что это было? — хрипло озвучил общий вопрос Инзор и закашлялся, изо рта вырвался не просто сноп искр, а настоящие язычки пламени, руки на несколько мгновений обросли алыми чешуйками.
— Магия, — поскольку молчали все остальные, ответила Вероника, удивившись, почему же альсоры и Гилиана этого не увидели и не поняли. Ведь они приняли силу! — Отныне на Альрахане будет другая магия. Она разделилась на общую силу, которую смогут использовать те, в ком есть дар особого зрения, и силу стихий, доставшуюся лишь вам по сходству внутренней сути. С Аной осталась сила земли, Инзор обрел власть над огнем, Эльсор над ветром, а Глеану над водой. Частицы стихийной магии остались в общей, но большая ее часть отныне у вас для защиты и во благо Альрахана и лишь вам решать, с кем разделить ношу дара и в любой момент вы сможете потребовать его назад.
— Но мы же не вечны, кто унаследует дар в полноте мощи? Наши потомки? — задумался Инзор, машинально катая по ладоням шар огня так, будто это бы каучуковый мячик.