— Когда отец умер, я был с Маледиктом. Я клянусь, что он не наносил удара. Что же до Амаранты… Неужели Маледикт скакал за каретой, как какой-нибудь разбойник, незаметно расшатал колеса и послал мою мачеху на верную смерть? Или вы полагаете, что яд при дворе так всех напугал, что никто не прикасается к напиткам с самого Темного Солнцестояния?
— Если бы у меня были ответы на все эти вопросы, — отозвался Арис, — не было бы нужды в нашей беседе. Однако Маледикт…
Аурон довольно зачмокал во сне, и Янус взглянул на него с улыбкой.
— Он просто чудо, не правда ли?
Арис упорно не желал менять тему.
— Янус. Мое первое условие: у Маледикта хранятся для меня кое-какие книги, которые я хотел бы вернуть.
Янус понимающе кивнул.
— Антирская бухгалтерия. Думаю, что смогу раздобыть их. Ваше второе условие, сир?
— Если ты станешь опекуном, у тебя не будет той свободы, которой ты пользуешься сейчас. Ты не сможешь жить в доме Маледикта, только во дворце. Ты никогда не приведешь Маледикта во дворец; по правде сказать, я бы предпочел, чтобы ты вовсе с ним не встречался. Его положение становится слишком… неустойчивым.
— Просто мечта вельможи, — пробормотал Янус.
— В пустом доме, полном крови и перьев, — добавил Арис.
Янус не сумел справиться с эмоциями — и вздрогнул. В кои-то веки Арис мог читать на лице племянника — и прочел крайнее удивление и досаду на то, что побывал в доме Маледикта.
— Несчастный случай, — сказал он. — Грачей что-то напугало, вот они и стали…
— Янус, — прервал его Арис. — Видно, мне на роду написано ошибаться в людях. Я бы хотел, чтобы тебе не пришлось прийти к тому же неожиданному выводу. В последнее время я не делал для Антира ничего — только наблюдал словно во сне, как разваливается мое государство. Теперь я пробудился. У меня есть Аурон и его будущее, которое я должен защищать. Не считай меня слепцом.
Янус закусил нижнюю губу словно школьник, и гнев Ариса отчасти улегся.
— Я вижу, Маледикт имеет над тобой власть. Но я с этим покончу. Если ты не можешь без Маледикта, пусть остается. Только на правах любовника; пусть будет осмотрителен, как любовники и любовницы других мужчин, и не смеет вмешиваться в твои дела. Я подыщу для тебя невесту, и ты женишься. И если посмеешь оступиться…
— Что тогда? — спросил Янус. — Изгнание?
— Да, — ответил Арис. — Только не твое. Малейший проступок с твоей стороны — и я отошлю Маледикта туда, где ты его никогда не найдешь.
33
Сидя в одиночестве за столиком в дальнем углу таверны, Маледикт потрясенно озирался по сторонам. Не так давно «Морской волк» представлялся им с Янусом вершиной роскоши, недосягаемой мечтой. Они заглядывали в задымленные комнаты, восхищались отсветами камина на весах Наги, поднятых с морского дна, бакенами, висящими на балках, словно ожерелья громадных морских чудищ. Сами люди казались вычеканенными из монет: они небрежно швыряли серебро на барную стойку тикового дерева. Миранда, у которой в крепко зажатом кулачке редко бывало больше одной луны, склонялась к плечу возлюбленного и изумленно смотрела на такое богатство.
А теперь Маледикт увидел таверну «Морской волк» такой, какой она была на самом деле: обветшалой хибаркой на краю пирса, посещаемой просоленными матросами лишь из-за близости к кораблю. Наведывались в «Морской волк» и знатные господа — чтобы прийти в себя после дешевых борделей, опиумных притонов и игорных домов, где их надували до того ловко, что через пару дней они оказывались совсем в ином окружении. Вот хотя бы сегодня — двое разодетых юнцов уныло и оцепенело пересчитывают гроши и оценивают ущерб, нанесенный их кошелькам и персонам.
Дураки, думал Маледикт. Наверное, считают, что разорены; но ведь их одежда, туфли, даже напомаженные волосы здесь значат деньги, а они продолжают стоять, как истуканы.
Маледикт подвинулся в самый угол, в глухую тень едва коптившей лампы. Отбрасывая догорающий свет на его столик, она заставляла бутылку искриться потаенными огоньками. Маледикт долил содержимое в стакан сквозь лежавший на абсентной ложке кусок сахара.
— Ты никогда не брал здесь абсент, — заметил Янус, усаживаясь напротив.
Маледикт замер и улыбнулся, потом взял кусок жженого сахара и положил на ложку.
— Нет, абсент определенно за пределами возможностей алкогольных запасов «Волка». — Он пригубил, но тепло, побежав шее по его телу, было вызвано скорее появлением Януса, чем действием напитка. — Ты нашел меня.
— Как всегда, — улыбнулся Янус. — Хотя признаюсь, что пару раз ткнулся не в те двери, прежде чем вспомнил о «Морском волке». Вообще-то, мерзкое местечко. — Янус окинул за копченную комнату презрительным взглядом.
— А прежде оно казалось нам таким чудесным, — проговорил Маледикт. Он закрыл глаза, пытаясь наложить одно изображение на другое.
— Мы были глупы, — сказал Янус, отбирая у Маледикта бутылку. — И абсент тут почти такой же мерзкий, как все остальное. Он сводит людей с ума.
— Я уже сумасшедший, — беззвучным шепотом, одним движением губ в свете лампы ответил Маледикт. — Разве ты еще не понял? Джилли вот понял. А что до абсента — я тебе его не предлагал, так что нечего насмехаться.
Янус обошел со стулом вокруг стола и уселся поближе к Маледикту.
— Мэл, послушай меня.
— Я всегда тебя слушаю, — сказал Маледикт, медленно всасывая очередной глоток.
Янус отобрал стакан и поставил его на пол рядом с собой.
— Арис был на Дав-стрит и застал особняк в том состоянии, в котором мы его покинули, — весь залитый кровью. Он подозревает, что это ты подстроил смерть Амаранты; подозревает тебя гораздо сильнее, чем в убийстве Ласта. Я не понимаю причины его подозрений, но ты должен быть готов. Что ты скажешь, если он обвинит тебя в смерти Амаранты? — Прежде, чем Маледикт нашелся с ответом, Янус склонился к нему. — Я изо всех сил старался перевести стрелки на Данталиона, а ты не мог бы постараться, чтобы они там и оставались?
Маледикт нежно погладил подбородок Януса, восхищаясь золотистой игрой щетины в свете лампы.
— Полагаю, да. Надо как можно дольше оставаться вне подозрений. — Маледикт, сдвинув брови, потянулся к стакану на полу. В данный момент горечь абсента, смешанная со сладостью сахара, как раз соответствовала его настроению.
Янус проговорил — обращаясь скорее себе, чем Маледикту:
— Кто знал, что Арис так скоро заподозрит?
— Мы должны были учитывать это, — ответил Маледикт. — Даже самый покладистый из людей подавился бы смертью, которую мы преподнесли Арису. И все же, знай я наперед, я бы позволил ему целовать себя дольше, вместо того чтобы сбежать, как перепуганная девственница.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});