Отвернувшись от лунного света, в грохочущем мраке «Фонаря» Тахира позволила себе на миг закрыть глаза. Они ныли от постоянного наблюдения через узкие смотровые щели и прицелы. Время от времени, она направляла один из смотровых блоков в ночное небо. Фальшивые звезды, кометы и огненные стрелы космического сражения продолжали мелькать на чёрном куполе небес. Брел был прав, кто бы там ни был — они бились насмерть.
Что это значило? Подкрепление? Спасение? Вывод войск? Она слышала надежду в словах Акила, когда они впервые увидели вспышки в небе, она очень сильно желала бы верить, что её первая война окончена, но она чувствовала, что Брел был ближе к истинному положению вещей — новые звёзды в небе могли быть с равным успехом как мрачными предзнаменованиями, так и знаками надежды.
— Будем в тумане через пару минут, — произнёс Макис, — ты сказала до убежища тридцать километров?
— Примерно, — пожала плечами Тахира, хотя Макис не мог её видеть, — трудно быть полностью уверенной на этот счёт. Карты слегка устарели.
Макис не ответил. Утробное урчание машины вновь поглотило Тахиру, покачивая её в своих грохочущих объятьях.
Туман окружил их несколько минут спустя, как и обещал Макис. Минуту он был похож на утёс из разбухшего пара, клубящегося над ними, а потом он полностью проглотил их, мелькая в стёклах перископов, вздымаясь, как муть со дна реки. Тахире пришлось подавить страх, сжавший её кишки. На мгновенье, ей показалось, что они погрузились в глубокую, токсичную воду. Она сосредоточилась на ауспике, чтобы успокоиться, наблюдая, как голубые маркеры «Тишины» и «Когтя» приблизились с каждой стороны к её машине. Обычно они двигались развёрнутым строем, полагаясь на контакт по воксу и ауспику, но, учитывая, что «Тишина» еле ехала на полуразбитом траке, сейчас они держались как можно ближе друг к другу.
Они продолжали ехать в течение четырёх часов. Они ехали вдоль дорог, забитых каркасами машин, сквозь ржавые останки зданий, через лужи застывающей слизи. Грохот их траков и выхлопов двигателей тонули в гнилостном тумане. Никто не говорил ни слова, ни внутри машин, ни по вокс-сети. Единственными звуками были рокот двигателей, крутивших траки, и шипение помп системы подачи воздуха.
— Надо остановиться, — голос Брела заставил Тахиру подпрыгнуть.
— Пробема? — спросила она. Вокс потрещал секунду, после чего вновь раздался голос Брелаю
— Изменился звук дребезжания трака, — ответил он, в его голосе слышалось изнеможение.
«Терра, неужели мы все в таком состоянии?» — подумала Тахира.
— Возможно, металл слабеет. Не хочу его подвергать лишним нагрузкам.
— Ага, — сказала она, проглатывая волну собственной усталости. Во рту пересохло, где‑то в голове, позади глаз, пульсировала боль, — ладно.
Она моргнула и потрясла головой, стараясь сфокусироваться.
«Если пробудем здесь ещё долго, то, возможно, не сможем вернуться».
Она переключилась на канал эскадрона:
— Все машины — остановка на пятнадцать минут. Приглушите двигатели. Держите вокс и ауспик включенными.
Акил и Брел подтвердили, но она едва их слышала. Она почувствовала, как её кренит вперёд, поймала себя сама и откинулась обратно в кресло. Она не должна была позволить себе заснуть. Она попыталась определить их текущее местоположение, проводя вычисления и сопоставляя мрачные картины, мелькавшие за бортом во время движения, и светящуюся карту на командной консоли. Это не сработало. Она обнаружила, что вовсю хлопает глазами уже на вычислении второй дистанции. Наконец‑то, с отключенным двигателем «Фонарь» стал тихим и спокойным.
Ей нельзя засыпать…
Ей нель…
Глаза Тахиры широко открылись, голова откинулась так быстро, что врезалась в люк над ней. Острая боль унесла остаточную картинку сна. Голова пульсировала от боли, которая не вся была результатом удара. Она сглотнула, пытаясь убрать привкус желчи изо рта.
«Фонарь» вздрогнул.
Тахира замерла. Это было в самом деле? Это не было похоже на вздрагивание машины, когда она передвигалась. Нет, это скорее походило на дрожь земли прямо под ними. Медленно она повернула голову, чтобы посмотреть на Лахлана. Стрелок завалился на бок, он спал, капюшон костюма задрался так, что окуляры оказались у него на лбу. Может ей померещилось, может это был отголосок поблекшего уже сна. В голову как будто вколотили гвоздь. Она осторожно включила канал внутреннего вокса:
— Кто‑нибудь ещё почувствовал это?
Ответа не последовало. Она нажала клавишу передачи ещё раз.
Земля вновь вздрогнула. Лахлан пошевелился во сне, но не проснулся.
Тахира щёлкнула по активному прицелу и прижала глаза к видоискателю. Мир снаружи не изменился: бурлящая завеса тумана окрасилась в полинявшие зелено-белые тона инфракрасного виденья. Во мраке появлялись и исчезали разрывы, как коридоры за быстро закрывающимися дверями.
Где‑то в отдалении вспыхнуло пятно света и тепла, пробившись своим свечением сквозь туман, прежде чем потухнуть. Секундой спустя она услышала грохот взрыва. Она переключилась на обычный вид. Сердце успело стукнуть один раз, прежде чем она увидела оранжевое зарево с мигающими отсветами.
Тахира закусила губу. Взрывы были далеко, но они были в том направлении, в котором им надлежало следовать, чтобы попасть в убежище. Может это орбитальная бомбардировка? Дальнобойная артиллерия или ракетные удары? Но корпус её машины не колебался, что‑то другое сотрясало землю. Дрожь прокатилась ещё и ещё, словно в ответ на её мысли. Что‑то в её неторопливом ритме, навело её на мысли о тёмном лесе с ночными кошмарами, мелькающими на краю зрения.
— Лейтенант, — голос Брела звучал устало и холодно, но, как ни странно, она была рада его слышать как никого другого прежде, — вы почувствовали это?
— Да, — ответила она, — взрывы на юго-востоке.
— Возможно, — сказал он. В его голосе прозвучала нотка надежды?
— Но вибрация и взрывы не синхронны.
— Возможно, ударной волне надо больше времени, чтобы пройти сквозь скалы и грунт.
— Может быть, — она слышала неуверенность в своём собственном голосе. — Я думаю, нам надо затаиться и заглушить двигатели. Полностью отключить энергию, прицелы. Никаких переговоров.
— Что? — спросил Брел, но она уже переключала тумблеры вокса.
— Акил, слышишь меня? — она подождала секунду, и щелкнула тумблер вновь, — Акил?
— Слышу вас, лейтенант, — голос его звучал сонно, словно с трудом пытался проснуться.
— Хорошо, — она включила канал связи эскадрона, — все машины, мы глушим двигатели и прекращаем переговоры. Выключить всё, кроме системы подачи воздуха. Я имею ввиду всё. Не двигаться, не использовать ничего, что выделяет тепло или потребляет энергию. Включить вокс через тридцать, три-ноль минут.
Она глянула в прицел последний раз, рука потянулась к кнопке выключения питания.
Земля вздрогнула ещё раз, и ещё.
— Погоди секунду… — начал Брел, но протест свой он уже не смог завершить.
Титан шагнул из тумана перед глазами Тахиры, словно вышел из‑за занавеса. Изогнутые пластины брони толщиной в несколько метров покрывали его плечи, а спина, казалось, ссутулилась под тяжестью установленных в стойках ракет. Изъеденная оранжевая краска покрывала его череп. Руки представляли собой длинноствольные орудия. Маслянистые оболочки пустотных щитов мерцали в тумане, в глазах горел электрический зелёный свет. Лучи сканеров обшаривали поверхность перед ним, пока поршни шириной в три ствола шипели, делая следующий шаг.
Это был бог войны, высшая боевая машина. Линейный Титан, и мир сотрясался от его поступи.
— Отходим! — Тахира почувствовала, как крик вырвался из её глотки. Макис тоже кричал, двигатель «Фонаря» ревел, пробуждаясь и набирая полную мощность, вокс скрипел воплями остальных членов экипажа. Титан шагал неторопливо, огонь сверкнул в его правой руке над их головами, она урчала и скрипела, прокручивая стволы орудия.
«Коготь» завизжал, протестуя против действий Акила, подавшего максимальную мощность на непрогретые узлы. Машина прыгнула назад, траки пропахали землю.
— Не вижу его! — прокричал Удо. Парнишка обнимал прицел лазпушки, палец лежал на спусковом крючке. Земля вокруг них вздыбилась. Машину разведки подбросило в воздух, через секунду она рухнула обратно. Жёлто-красные всполохи пламени мелькнули в смотровых щелях, корпус загудел, как от поцелуя шрапнели. Акила швырнуло вперёд, когда «Коготь» врезался в землю. Взрыв боли заполнил череп. Пронзительный гул, казалось, захлестнул его, тёплая жидкость потекла со лба, заливая его левый глаз. Он дотянулся до рычагов управления, опознав их наощупь руками сквозь резиновые перчатки, видел он смутно. «Коготь» продолжал двигаться, траки с пробуксовкой завращались, едва они коснулись грунта. Акил навалился на рычаг привода правого трака, и машину резко развернуло.