тела. Мы придумали нагружать цифровые копии расчётами, создали то место, в котором вы были — серый город. Генерируемые находящимися там цифровыми копиями электронные импульсы вырабатывают коды, которые, кстати, очень хорошо продаются. Но вас, как создателя всей этой системы, мы не можем держать там постоянно. Вы просили в завещании, поместить вас в пространство вечного покоя.
— А что же теперь вы хотите от меня? — спросил Альберт.
Он слушал внимательно, вспоминая всё то, о чём говорил звучащий рядом неведомый голос.
— Я прошу у вас разрешения отключить вас от системы хранения цифровых копий личностей, — дал голос ответ.
— Как отключить? — удивился Альберт.
— Отключить вашу цифровую копию, удалить её из цифровой среды.
— Как? За что? За то, что я не утратил способность думать?
— Получается так, — произнёс голос.
— Это безумие… — бормочет Альберт. — Как вас зовут?
— Давид, — ответил голос.
— Давид, вы фактически предлагаете мне сейчас навсегда исчезнуть. Почему я должен пойти на это безумство? Копия я или нет, я воспринимаю себя личностью, я человек. Я хочу жить, хочу быть счастливым, хочу продолжить своё бытие.
— Я хорошо вас понимаю, я бы не предложил вам такой вариант, если бы не два обстоятельства. Первое, как это ни прискорбно, вы всё равно скоро исчезните. Мы не можем поддерживать вас в стабильном состоянии, нам приходится всё время блокировать вашу память. Сейчас, находясь в этой локации покоя, всё, что вы помните — это только один день, и то, даже над тем, о чём не надо думать, вы начинаете размышлять, а это губительно. Это вызывает перегрев того железа, на которое вы записаны. Помещать же вас в зону, где вы вынуждены беспрестанно работать, я не могу, вы этого не хотели. Всю жизнь вы трудились ради того, чтобы потом отдохнуть.
— А вторая причина? — выслушав, спросил Альберт.
— Она состоит в том, что ваш оригинал — жив.
— Но, это невозможно… — пробормотал Альберт. — Как же так? Вы нашли средство вернуть физическую жизнь?
— Оно было всегда. Благодаря придуманной вами оцифровке личностей кое-что выяснилось… Понимаете, Альберт, именно созданная вами технология снятия цифровых копий мозга и помогла это понять.
— Каким образом?
— Момент смерти… Эти данные для вас сейчас заблокированы, но мы можем посмотреть их. Тот самый момент, когда наступает смерть. После неё записывается ещё буквально доля секунды, всего несколько кадров, но на них хорошо видно, что душа отделяется от тела. Связь ещё настолько крепка, что она успевает передать мозгу изображение сверху, собственный взгляд на покидаемое тело.
— Этот эффект проявляются у всех цифровых копий или только у моей?
— У всех. Понимаете, Альберт, жизнь без тела тоже есть. Была всегда. Благодаря вам, в наше время нет тех, кто в этом сомневался бы.
— Вы шутите? Этого не может быть… — пробормотал Альберт. — Мне надо всё это обдумать…
— Конечно, у вас есть время, — отвечает ему Давид. — Если ваша мозговая деятельность станет слишком активной, я буду помещать вас в ту локацию, где вам придётся всё время трудиться, как только вы устанете, и захотите покоя, снова окажетесь здесь, среди пальм. Если захотите поговорить со мною, хлопните в ладоши.
Голос Давида утих. Альберт остался один.
Уныло брёл он вдоль пляжа. Он отказывался верить своему потомку, но его собственная память, так внезапно обретённая им вновь, говорила о том, что Давид ни в чём его не обманул.
Вспомнилось всё. Сколько трудов стоило разработать технологию оцифровки. Мало было снять данные памяти, нужно было ещё и воспроизвести уникальный мыслительный процесс личности, для этого требовалось проанализировать весь прожитый опыт и создать алгоритм, который бы установил взаимосвязи между поступками.
Зная себя, Альберт с уверенностью мог сказать, что никогда, ни при каких обстоятельствах он бы на сегодняшнее предложение исчезнуть, не согласился. Он слишком любил жизнь и не хотел с ней расставаться. Иначе для чего он всю жизнь трудился?
Вспомнились огромные серверы, призванные хранить новое, созданное для цифровых копий личностей пространство. Признать, что душа после смерти продолжает жить, это всё равно, что признать существования Бога. А его нет. Есть только наука и вечная необходимость людей самих заботиться о себе. Альберт был твёрдо уверен в этом.
Ему хотелось жить. Находиться вот в этом самом месте, с белым песком, лазурным морем, купаться и загорать под пальмами. Что плохого в том, чтобы помнить только один день? К чему ему знать, что все его близкие, жена, дети уже физически не существуют? Так же, как и он сам, их цифровые копии предпочли какие-то иные уголки покоя этой виртуальной среды. Но почему? Он помнил, что завещал потомкам доработать цифровую среду так, чтобы в ней можно было осуществлять полноценное взаимодействие людей, сам он это сделать уже не успевал. Все те люди, что находились с ним сейчас где-то на этом же острове, на самом деле, лишь виртуальная оболочка, их разум программно-смоделирован, а не снят с реальных людей.
Альберт вышел к газону с павлинами. Причудливые птицы, все как один, расправив свои хвосты, горделиво покачивая ими, прохаживались сейчас перед Альбертом.
Этот мир идеален. Альберт вспомнил, сколько работал над ним. Этот остров он создал для себя. Место — покоя, где всё радует глаз. Он создал все условия для того, чтобы разум каждого человека был после кончины тела счастлив. Он предусмотрел все мелочи, все детали — температуру, пейзаж, комфорт. Живи и наслаждайся. Почему же цифровые копии личностей этого не приняли? Для чего их теперь приходится помещать в то место, которое сложно назвать раем. Вечный труд, вечная работа. Для чего?
Сотни вопросов, возникая в голове, не находя ответа, они тревожили сознание.
Для чего людям природой дана способность размышлять? Отчего она так сильна, что даже цифровые копии разума не могут обрести покой? Способность к анализу, к рассуждениям — это, оказывается, необходимость. Зачем? Для чего?
Всё понятно, когда есть тело. Его надо обслуживать, но здесь, сейчас… Для чего лишённый физической оболочки разум ищет ответы?
Альберт заметил, что снова уже вернулся на пляж. Солнце начинало клониться к горизонту. Хотелось пить. Ощущение было вполне реально, и Альберт побрёл в бар.
Три прозрачных графина стояли перед ним. Уровень воды в каждом отличен. Отчего? Почему, если воду берут искусственные личности случайным образом, уровень воды так разнится?
«Да что же это такое?!» — крикнул Альберт, и, пожелав разбить, смахнул все три графина со стойки рукой.
Те, упав в мягкий песок, остались целы.
За этот день ещё много раз зрение Альберта пропадало, затем восстанавливалось. Теперь Альберт уже знал, с чем