«Рыночная экономика» – это такая организация общества, при которой один участник рынка пытается «переиграть» другого, используя обман, силу и иные не вполне благочестивые методы, и заработать на этом прибыль[387]. «Профессиональные экономисты» говорят, что это очень даже здорово, так как при такой конкуренции раскрывается мощная энергия отдельных участников, которая становится «двигателем прогресса». При этом справедливость и эквивалентность обмена якобы не нарушаются, так как встречные устремления отдельных участников («игроков») рынка взаимно нейтрализуются. Однако, как мы выше отмечали, в «рыночной экономике» нет ни справедливости, ни эквивалентности обмена. А неэквивалентный обмен – это, во-первых, эксплуатация одного человека другим; во-вторых, это имущественная поляризация всего общества[388].
Вот что пишет несправедливости и неэквивалентности обмена в условиях «рыночной экономики» Н. Сомин:
«…большой капитал – явное преимущество, которое его обладатель на полную катушку использует. В результате прибыль в рыночной экономике распределяется по капиталу, т. е. по собственности. Ох, недаром Прудон восклицал: «собственность есть кража!».
И в этом главный парадокс рыночной экономики: товар создаётся только трудом, но прибыль распределяется не по труду. Драма рынка в том, что он – злостный нарушитель справедливости. И понятно, почему. Рынок – это совокупность конкурирующих между собой игроков, каждый из которых стремится максимизировать свою выгоду. Поэтому в этой конкурентной борьбе используются любые конкурентные преимущества. Можно обмануть, можно поставить контрагента в стеснённые условия, можно использовать его затруднения или его беззащитность. В результате рыночные сделки становятся неэквивалентными. Вот суть дела. Причём это верно не только для отдельных покупателей или наёмных рабочих, но и для целых предприятий или даже целых стран. На рынке сильный грабит слабого, богатый – бедного.
Рынок имеет две «невидимые руки». Одна – смитовская, – хорошо известна. Она выставляется напоказ, дабы продемонстрировать мудрость рынка. Эта рука регулирует спрос и предложение, обеспечивая рынку устойчивость. Но есть и другая рука, рука грабителя, который, пользуясь своей силой, отнимает у слабого. Но богатство и есть сила в экономическом смысле. Поэтому вторая рука богатого делает ещё богаче, а бедного ещё беднее. Об этой руке стараются помалкивать. Правда, все государства делают огромные усилия, чтобы удержать эту руку, – издают антимонопольные законы, вводят прогрессивный налог и пр., и др. Но ничего не получается, ибо механизмы рынка – сила и обман (выделено мной – В. К.). Уберите их, сделайте рынок абсолютно свободным, и тогда он зачахнет, ибо тогда, как остроумно заметил Краснов В., станет всё равно – купить на рынке или сделать самому (здесь Сомин Н. имеет в виду Краснова В. П., автора книги «Теории товарного производства и классовой борьбы за пределами догм». – Ростов н/Д, 2001 – В. К.).
Ужас рынка в том, что откровенный эксплуататор и обманщик в нём получает преимущество. А наиболее моральному на рынке труднее всех. В результате эксплуатация становится необходимой даже для предпринимателей, этого не желающих. Ведь если не будешь максимизировать свою прибыль, то тебя съедят конкуренты. Поэтому волей неволей – приходится. Ведь за счёт чего конкурировать с мастерами эксплуатации? Так что всем предпринимателям приходится недодавать зарплату наёмному персоналу.
В этом – трагедия моральных участников рынка. Каждый решает её по своему. Один принимает бесчеловечную мораль рынка и становится «акулой капитализма». Другой вообще уходит из бизнеса. Третий решает, что прибыль он будет использовать не для себя, а на общество. Однако, что полезно обществу – решает сам предприниматель, решает субъективно, а ведь благими намерениями выложена дорога в ад. Четвёртый убеждается, что кроме изменения этого несправедливого строя никакого другого выхода нет»[389].
Применительно к раскрытию задачи, которую мы поставили в данной работе (выяснение механизмов перераспределения богатства в масштабах мирового хозяйства) нам достаточно ограничиться выявлением определённых трендов, которые косвенно свидетельствуют о неэквивалентности обмена между странами. В течение достаточно длительных периодов времени наблюдаются чётко выраженные тенденции изменения количественных пропорций обмена одних товаров (услуг) на другие товары (услуги). Это доказанный факт, фиксируемый внешнеторговой статистикой. Он бросается в глаза даже тем, кто не относится к касте «профессиональных экономистов».
Может быть, на уровне «экономик» отдельных стран такая тенденция не всегда бросается в глаза[390], а вот на международном уровне это постоянно замечается. Поэтому в энциклопедических словарях и справочниках чаще всего понятие «неэквивалентный обмен» рассматривается в контексте международного торгового обмена.
Вот одно из определений: «Неэквивалентный обмен – устойчивое нарушение пропорций между затратами на производство товаров и услуг и их возмещением при экспорте и импорте»[391].
Есть страны, которые регулярно, на протяжении всего времени их нахождения в системе мирового капитализма, получают всё меньше доходов (реальных, а не номинальных) за счёт экспорта своих товаров на мировом рынке (в расчёте на физическую единицу товара – тонну, штуку, кубический метр и т. п.). В то же время есть страны, которые, наоборот, получают все больше реальных доходов от экспорта своих товаров. Последние страны фактически живут за счёт первых стран и постоянно богатеют за счёт такого «международного разделения труда». Это можно назвать «неэквивалентным» обменом, можно назвать «эксплуатацией» одних стран другими, а можно просто констатировать: страны «золотого миллиарда» (ЗМ) грабят страны периферии мирового капитализма (ПМК).
Чисто условный пример: некая африканская страна в 1950 году за 10 тонн экспортированных бананов могла импортировать из некоей европейской страны 1 трактор. А в 2010 году для импорта трактора с примерно такими же техническими характеристиками африканской стране надо вывезти на мировой рынок уже 50 тонн бананов.
Неэквивалентность международного торгового обмена выражается с помощью показателя «условия торговли», который представляет собой отношение индекса цен на экспортируемые товары к индексу цен на импортируемые товары[392]. У стран ПМК показатель «условия торговли», как правило, ниже единицы, а у стран ЗМ – выше[393]. В приведенном выше примере условия торговли африканской страны по паре товаров «бананы – трактор» за 60 лет ухудшились в пять раз. Для соответствующей европейской страны эти условия торговли по той же паре товаров улучшились в пять раз.
Иногда для описания и оценки неэквивалентности торговли используют понятие «ножницы цен». Обычно «ножницы цен» в графическом виде представляют собой две пересекающиеся или расходящиеся кривые: одна отражает динамику цен экспортных товаров за определённый период, а другая – динамику цен импортных товаров за тот же период.
Неэквивалентность обмена является почти что законом «рыночной экономики», причём он отнюдь не противоречит закону стоимости, хорошо известному всякому, кто изучал политическую экономию.
Уже цитировавшийся в нашей работе Валерий Подгузов объясняет суть закона «неэквивалентности» рыночного обмена: «Коренной особенностью рыночных отношений, основанных на прямом и непосредственном продуктообмене, является их субъективная эквивалентность, воспринимаемая и первобытными участниками обмена, и современными экономистами как абсолютная. Это «мелкое» обстоятельство игнорировалось классической политической экономией. Но в мелочах и скрывается «бес»… Однако, вульгарные политэкономы, в том числе и большинство представителей «советской школы», не понимали ни субъективного характера рыночной эквивалентности, ни стихийного характера действия закона стоимости. Они так и не поняли выводов Маркса о том, что закон стоимости проявляет себя лишь в конечном итоге, прорываясь через систематические нарушения эквивалентности в реальном рынке, обрушиваясь, как «потолок на головы» большинства, вспышками «разборок», гиперинфляцией, экономическими кризисами и мировыми войнами. Именно так костоломно и кроваво работает «невидимая рука» «автоматического» регулятора рынка, воспетая недоумками.
Неэквивалентность непосредственного продуктообмена порождает эффект прибыли, получаемой случайно то одним, то другим продавцом-покупателем в натуральной форме. То есть из каждого акта рыночного обмена его участники выходят один с прибылью, другой с убылью (а завтра они могут поменяться местами). Обязательное неравенство каждого обмена, т. е. получение прибыли лишь одним из обменивающихся, хотя оба они жаждут односторонней выгоды, является абсолютным, а потому неустранимым законом рыночной экономики.