- Так что же – такое рыбное место, да пустое было?
- А там… другая проблема. Работал там со своей джаз-бандой Степа Кривцов. Нормальный коллектив, надо сказать! Только Степа сам давно уже… попивать стал. Да и, поговаривали, марафетом баловаться начал. Вот и распустился коллектив. Претензии у администрации начались… слово за слово… В общем – мы там теперь будем! Я, правда, парочку ребят Степиных к себе перетащил – хорошие музыканты, на уровне! Так что – заходи, если что! Столик хороший я тебе всегда организую, с людьми познакомлю. Я там и так многих уже знаю, так что – знакомства там можно заиметь интересные.
Косов был удивлен, что в это время вполне себе употребим кокаин, он же марафет. Нет, так-то – знал, что в Революцию, в Гражданскую войну, да и после – в период НЭПа эта зараза была очень распространена в стране. Но чтобы сейчас, когда вроде бы «гайки» завернули и вольницу – прикрыли? Так и спросил у Калошина. Тот, с удивлением посмотрел на Ивана:
- А ты что этой дрянью заинтересовался?
- Да я так… больше удивлен! Думал – искоренили это давно…
- У нас, знаешь ли, у людей – если что дерьмовое, да пакостное… оно всегда трудно искоренимо! Это к чему хорошему человека нужно за шиворот тянуть. А в дерьме он и сам с удовольствием вымажется! Так что… есть такое дело. Не в открытую, конечно, далеко нет… Без знаний к кому обратиться – не найдешь! Но, если у людей есть деньги, да есть дурь в башке, то и дурь всегда найдется, - Калошин засмеялся получившемуся каламбуру.
- Особенно в таких местах, где разные дядечки любят погулять… там и определенные девицы всегда ошиваются. А девицы, если под марафетом – они, ох и бойкие! И дядечкам это нравится. Дорого – это само собой! И опасность загреметь – тоже есть. Но – запретный плод сладок! Слышал такую сентенцию?
Иван кивнул.
«М-да… времена идут, меняются. А люди – остаются прежними! Определенная часть людей!».
- А ты, юный поэт, не имел дела с девицами под марафетом? – Калошин, смеясь, смотрел на Ивана.
- Нет. И даже не знаю – стоит ли?
- А вот тут я бы не был таким категоричным! Там знаешь ли… такой фейерверк чувств! Такая похоть лезет из, казалось бы, еще недавно такой серьезной и скромной женщины! Так что… не знаю, не знаю… возможно ли такое… да без порошочка!
- Ладно! Ты давай, завязывай… меня, такого юного и скромного… совращать! Разными похотливыми наркоманками…
Калошин расхохотался:
- Это ты – юный и скромный?! Ха! Насмешил! – Игорь вытер слезы, выступившие в уголках глаз, - ну ладно еще – юный… Но скромный? Ага! Ты еще монашком прикинься! А представь – так вот, после ресторана, когда девушки уже изрядно поднабрались, везут их… к примеру – в баню! Есть! Есть места! И вот там – еще и марафет! Там такое начинает творится, что ты! Доводилось мне пару-тройку раз в такой компании людей песнями радовать!
- И что… власти, ну – партийные там всякие… на это дело просто так смотрят?
- Ну как же… не смотрят, конечно! Но кто ж об этом во всеуслышание рассказывает? А среди начальства – даже среди военных, а уж тем более – всяких хозяйственников… там тоже… есть любители повеселиться. Только все это в таких местах происходит, куда постороннему хода нет. А платят там, Ваня!!! Я порой и за месяц работы столько не получал!
- Ну ладно, ладно… Разошелся! Тоже мне… Мефистофель нашелся. Ты мне лучше расскажи, как там Варя?
Калошин опять развеселился:
- Ну вот, а говорил – скромный, да юный! А чуть разговор зашел о девках – сразу про Варьку вспомнил!
- Да хватит уже! Сказал же! И мне, действительно, не безразлично, как там у нее дела.
Игорь чуть успокоился, попивая компот.
- Да так же, как и у нас! Она же думала – ухватила Бога за бороду! Ага! Прыгнула в койку тому хрену из культуры и все! Жизнь удалась! Да не тут-то было! Ее в той филармонии ждали еще пуще, чем нас… как же! Там уже все ступеньки расписаны, и все-все девицы расставлены по ранжиру! Кто, что и с кем! Там такие змеи есть – ты не поверишь! А я говорил Варьке! Ну как же! Послушает она! Вот и настучал кто-то из этих змеюк жене того хмыря! И стало Вареньке и больно, и страшно! А эти… суки… еще и потешаются! В общем, предложил я ей с нами уйти. А она, дура, еще на что-то надеется… сомневается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Так ты ж тоже – согласился тогда в филармонию уйти! Чего же тогда над Варей куражишься?
- Да не куражусь я! И - да, тоже дурака свалял! Понадеялся! А ведь знаю эту клоаку творческую…
- Так где она сейчас? Чем занимается?
- А-а-а-а… также – ездит по всяким выездным. Шпыняют ее, суют куда ни попадя…
- Да, кстати, - Калошин оживился, - ты слышал, как филармония твои песни записала? Нет? Ха-ха! Лучше и не слушай, в таком разе! Это что-то совсем страшное!
- Что же там страшного-то?
- Да там такие певцы – слушать противно! Уши заворачиваются, и скрежет зубовный!
- Да скажи ты толком!
- А что говорить… Есть у них там… всякие заслуженные певцы. Начальству, как водится – жопу вылизывают. А вот голос… хотя и голос вроде есть, но петь не умеют! Песни… с чувством нужно петь, с чувством! А не этот елей и патока! Там такая срань получилась, не могу передать!
- Да мне как-то… все равно! – тут Иван, конечно, лукавил. Ему было не все равно!
- Ага-ага! Ты бы услышал – так бы не говорил!
Немного помолчали. Потом Калошин спросил:
- А ты-то что в филармонии делал?
- Да я сам толком не понял. Попросили заехать, пояснить, как договоры подписывали, да еще какие-то вопросы задавали.
- А кто?
- Мужик… представился фининспектором.
- Ага! Значит и правда – не врал слушок! Так им, сукам и надо! Пусть сейчас повертятся! Сейчас их за жопу-то возьмут!
- Да ты объясни толком, что происходит?!
- Я сам точно не знаю. Просто слышал разговор, что эти песни Ваши филармония как-то криво оформила. По всем кабакам города своих шпионов разослали, да застращали всех по поводу рапортичек, и отчислений. А сами… шепчутся люди, что и Вас они дурили, и государству что-то недоплачивали. Вот их за жопу-то и взяли! Ай, как хорошо!
Сам Косов не мог определить свое отношение к этому. Денег он будет получать больше? Ну… вроде бы и хорошо! Жучков этих на чистую воду выведут? Тоже, наверное, неплохо! Но что бы так радоваться, как Калошин? Поводов – не видел.
- Ты просто не понимаешь, Ваня! Там руководство… материться хочется! Небожители, блядь! Ну, и круг приближенных к ним! А остальные – если и не рабы, то где-то близко! Вот их сейчас и причешут, бар этих! Ведь сами они ни хренашеньки в творчестве не понимают, а гонору – поверх бровей! Так! Такую новость нужно непременно отметить!
Калошин вскочил и пошел к раздаче. Там он негромко переговорил с какой-то женщиной, и через несколько минут вернулся с заварником в руках.
- Так-то тут нельзя… Но если хорошие люди просят, то – можно! Давай, по стопке примем! У них там, по слухам, опять же… и без того грешков хватает! Там и концерты левые, которые по предприятиям, да мимо кассы. И еще – по хозяйственной части. Так что солоно им придется, если раскручивать начнут, солоно!
Они приняли по стопарику, с оглядкой. Но народу в столовке, по причине неурочного времени почти и не было.
- Слушай, Иван! А у тебя… еще песни есть? – Калошин был напорист и нагл.
Иван помолчал, но потом нехотя признал:
- Есть… Правда они опять же – больше женские.
Игорь ухмыльнулся:
- Все-таки ты не оставил мысль Варьку на спинку уложить! Что она – запала тебе так в душу, что ли? Так – баба, как баба. Ничего там необычного нет. Даже и попроще будет в этом деле, чем… некоторые. Уж я-то знаю!
«Вот отчего у него периодически выходит это как-то… скабрезно! Вроде и мужик неплохой, а прорывается иногда… эдакое!».
- Это не специально… даже не для Вари, - Иван разозлился сам на себя – «чего мямлю!», - да и злость меня берет! Вроде бы все… ну – к этому шло, а потом она – раз – хвостом вильнула и нет ее!
- Ага! Она, Варька, такая! Ее сразу нужно брать, пока не сорвалась!