К Ушакову потянулись делегации жителей городов: купцы, священнослужители: «Спасите! Защитите! Окажите помощь!»
Русский адмирал, как казалось при королевском дворе, не спешил. Фердинанд и особенно Мария-Каролина взывали к Павлу. Они после бегства из Неаполя в Палермо находились все время в кошмарном состоянии. Павел же еще не разочаровался в своих целях и союзниках и был полон монархических иллюзий о своем высоком предназначении. В конце года в Санкт-Петербурге был подписан договор о совместных действиях Неаполитанского королевства и России против Франции. По договору оказывалась конкретная военная помощь королю обеих Сицилии. Флот и 9 батальонов пехоты с казаками переходили под общее командование неаполитанцев. Эскадра Ушакова и войска Суворова решали судьбу завоеваний Директории в Италии.
Конечно, действия войск коалиции служили консервативным целям, но следует помнить следующие обстоятельства. Динамичная французская буржуазия на этом этапе захватила Мальту, Египет, Сирию, развязала войну в Европе и Средиземноморье, предполагая расширить свои владения. Республики, которые создала тогда Франция в Европе (Гельветическая, Цизальпинская, Лигурийская, Батавская), были просто марионетками, да, кроме того, Директория отнюдь не предполагала развивать их национальное самосознание и экономику. Фактически это были полуколонии, придатки Франции.
В то же время следует отметить, что многое из реформ французов, направленных против абсолютистских режимов, было объективно-прогрессивным (отмена сословных привилегий, земельные, судебные реформы). Однако контрибуции, колоссальные налоги, пренебрежение к национальным чувствам поднимали население занятых ими стран на борьбу. Поэтому и естественной реакцией народов было их выступление против оккупантов.
В Италии же в это время возрождались идеи воссоединения страны, что вносило свой элемент в события конца XVIII века. Роялисты вплетали свои лозунги в народное движение и пользовались его победами. Об этом точно сказал Ф. Энгельс: «Всем войнам за независимость, которые велись против Франции, свойственно сочетание духа возрождения с духом реакционности» (т. 10, с. 436).
Усилия коалиционных войск в Италии были направлены на поддержку отживших режимов, но у действий России был свой оттенок. Русское правительство не ставило перед собой захватнических целей, как это было у австрийцев, не стремилось завладеть итальянскими землями, как австрийцы в Пьемонте, Венеции, Ломбардии. Оно выступало за восстановление независимости итальянских государств, правда, возрождая их архаизм.
Неаполитанская резня
В апреле 1799 года корабли под командованием капитана 2-го ранга А. А. Сорокина подошли к югу Италии. Республиканское правление тут держалось недолго. Над городом Бриндизи был поднят флаг коалиции. Отсюда, с побережья, пересек Апеннинский полуостров отряд русских моряков и солдат капитан-лейтенанта Г. Г. Белли. Французы еще раньше почувствовали, что теряют социальную базу, и вывели основные свои войска из Партенопейской республики (Партенопея – древнее название Неаполя). Кровавая монархия возвращалась. Фердинанд IV и особенно его половина, Мария-Каролина, отнюдь не были заботливыми пастырями народа, они скорее хотели быть его надзирателями и палачами. И помогал им в организации кровавой бани для неаполитанцев контр-адмирал Нельсон. Пишущие о нем иногда, рассматривая этот отрезок жизни Горацио Нельсона, склонны погрузить адмирала лишь в любовные утехи с дамой его сердца леди Гамильтон. Да, сердце его было заполнено чувством к жене английского посланника сэра Уильяма Гамильтона, но храбрый английский адмирал не потерял головы в то время. С матросской прямотой, не особенно украшая свои действия дипломатическими вензелями, отстаивал он интересы королевской Британии. Надо было – и он не допускал корабли Директории в Неаполитанский залив. Пришлось – и он спасал от гнева народа королевскую чету, отправив ее из Неаполя в Палермо. И тут же произвел бессмысленную на первый взгляд операцию. 12 недостроенных кораблей королевского флота Нельсон на глазах оторопелых неаполитанцев приказал сжечь. А ведь корабли уже были спущены на воду, на них уже поставили мачты, укрепили бушприты, недоставало только верхнего рангоута. Казалось, чего проще, взять 74-пушечники на буксир или, снабдив их стакселями и кливерами, увезти в Палермо. Однако Трубридж, по указанию Нельсона, сжигает их при появлении французских республиканцев. У вице-адмирала было четкое представление о чужих кораблях: если они не под английским флагом, то представляют потенциальную опасность для английского флота, кому бы ни принадлежали. Королю Фердинанду IV было не до флота, речь шла о собственной шкуре, но неаполитанцы, и особенно их адмирал Караччиоло, запомнили этот разрушительный ход англичанина.
Второй ход Нельсона, запятнавший его имя, был более жестокий и кровавый. Войска Директории отступали весной и летом 1799 года по всей Италии. Блестящие победы Суворова привели к тому, что весь Север был очищен от французов. По просьбе неаполитанского двора и указанию Павла Ушаков направляет отряд капитана Белли (англичанин на русской службе), который стремительным броском прошел по всему югу и вышел к Неаполю. Неаполитанский министр Антониу Мишеру, сопровождавший отряд Белли, пишет Ушакову: «Я написал вашему превосходительству несколько писем, чтобы уведомить Вас о наших успехах. Они были чудесными и быстрыми до такой степени, что в промежуток двадцать дней небольшой русский отряд возвратил моему государству две трети королевства».
Следует сказать, что русские войска проявляли образец дисциплинированности и организованности. Не было отмечено ни одного случая грабежа и насилия с их стороны. Один образованный итальянец, видевший занятно Неаполя, писал:
«Конечно, не было никогда примера, подобного сему происшествию. Но лишь российским войскам возможно было сотворить такое чудо. Какое мужество, какая дисциплина, какие кроткие, любезные нравы! Их (русских) здесь боготворят, и память о них пребудет запечатлена в роде родов, во всех сердцах обитателей нашего отечества».
Конечно, этот отзыв не принадлежал перу республиканца, но вот пламенный композитор республики Чимарозе был спасен от растерзания клерикалами в русском военном лагере. «Вы не похожи на победителей, общаетесь с побежденными, выслушиваете их», – можно было слышать на улицах Неаполя в то время. Русские солдаты и моряки и не считали себя таковыми – они просто исполняли свои обязанности, их храбрость шла рука об руку со строгой дисциплиной и уважительным отношением к населению той страны, на территории которой воевали. Немалая заслуга была, конечно, в этом ее командующих Суворова и Ушакова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});