— Такая же, как сейчас… Люси-Джейн?
Джейсон неожиданно улыбнулся и с гордостью проговорил:
— Не беспокойтесь, не только ваш муж знает, как подмешивать зелье. Наверное, Нейт уже спит без задних ног, а Люси-Джейн благодарит небо за то, что существует виски.
Эрин вздохнула с облегчением, хотя воспоминания о предательстве по-прежнему терзали ей сердце.
Оставалось утешаться, что по счастливой случайности ее миновал жребий, который мог оказаться хуже смерти.
Самых добрых слов не хватило бы сейчас, чтобы отблагодарить тех, кто вызволил ее из беды. Благодаря им Эрин могла найти собственный путь — путь в Африку, где она встретится со своей матерью.
И все-таки полностью избавиться от горьких воспоминаний ей не удавалось. Может, когда-нибудь к ней вернется надежда обрести новую любовь, но сейчас в ее душе тлела лишь ненависть. Она подумала о том, что даже самое лучшее вино со временем превращается в едкий уксус — и то же, видимо, может произойти с человеческими чувствами. Величайшая любовь оборачивается лютой ненавистью.
На следующее утро события разворачивались так, как предсказывал Джейсон. Нейт уезжал с таким видом, будто по нему проехала тяжелая повозка. Люси-Джейн тотчас поведала Эрин, что он не смог изнасиловать ее, так как быстро заснул. Позже он проснулся и снова хотел наброситься на девушку, даже успел развязать ей ноги. Однако ничего у него не получилось — приложившись к фляге, Нейт снова забылся сном.
Эрин объяснила ей, как все обстояло на самом деле. Пока она рассказывала об уловке Джейсона, девушка непрерывно всхлипывала — по щекам ее катились слезы благодарности. После отъезда Нейта Джейсон отвел их на плот, и они благополучно проделали оставшийся путь до Джеймстауна. Там он нанял лошадей и повозку, чтобы быстрее добраться в Йорктаун, располагавшийся в устье Йорк-Ривер, рядом с Чесапикской бухтой. Джейсон оставил их вдвоем и отсутствовал довольно долго, потому что надо было разыскать нужных людей. Наконец вернулся в сопровождении пожилого человека с добродушным лицом. Это был их новый проводник, которому предстояло доставить их в следующий пункт.
— Ненавижу эту миссию, — проговорил он срывающимся голосом. В его глазах, похожих на голубой фарфор, стояли слезы. — Кажется, всего ничего — несколько дней вместе, а я так привязываюсь к вам. Как будто вы мои собственные детки. Хотите верьте, хотите нет, но для меня вы все в равной степени дороги. Понимаете? Да иначе и быть не должно — ведь мы чада Божьи, не важно, какой у нас цвет кожи.
Эрин и Люси-Джейн одновременно протянули к нему руки. Они все вместе постояли обнявшись. Обе девушки знали, что никогда не забудут этого человека.
Им тоже скоро предстояло расстаться. Эрин с сожалением думала об этом времени. Но еще тяжелее было думать о предстоящем путешествии через океан. Распрощавшись с Америкой, она потеряет возможность вносить свою лепту в столь важное для нее дело. Однако Эрин понимала: она не найдет своего места в этой жизни, пока не разыщет мать.
Только тогда она сможет похоронить прошлое и думать о будущем.
Вроде все спокойно, подумал Райан, медленно приближаясь к главной аллее. Бодрящий прохладный воздух и яркий цветной ковер из осыпавшихся листьев напоминали о том, что вот-вот наступит зима. Уходящая осень кланялась в пояс зиме, стоящей прямо за углом.
За всю дорогу Райан сделал только несколько остановок для сна и потому чувствовал себя очень усталым. Ему не терпелось как можно скорее снова оказаться в родном доме.
Он поглядел в сторону конюшни. Никто из его работников не появлялся. Тогда он вспомнил: ведь сегодня воскресенье… В этот день с незапамятных времен рабы Янгбладов могли отдыхать. Исключение составляли несколько слуг в доме и на кухне.
Торопясь попасть в дом, Райан поскакал к столбу — привязать лошадь. Здесь он собирался ненадолго оставить свою кобылу, чтобы потом вернуться и почистить ее.
Взбежав по ступенькам, Райан распахнул дверь.
— Ау! Кто-нибудь есть в доме? Эрин! Мама!
Из коридора появилась Элиза. Она чувствовала, как у нее заплетаются ноги и потеют ладони. В очередной раз она попеняла в душе на судьбу, уготовившую ей неблагодарную роль — первой оповещать мастера Райана.
— Где же они? — возбужденно кричал Райан. Он был счастлив, что наконец-то вернулся, он обрадовался даже Элизе.
— В церкви, — ответила служанка.
На большее Элиза не решилась, так как могла сказать правду. А так, услышав про церковь, мастер Райан вряд ли сообразит, что она говорила только о миссис Виктории.
Райан был приятно удивлен. Если Эрин и его мать вместе отправились в церковь, значит, они все же поладили.
— Хорошо, — сказал он, — я сейчас поеду и встречу их.
Элиза вышла на крыльцо — посмотреть, как он уедет.
Она не сомневалась, что Райан ужасно огорчится.
На нее снова накатила волна раскаяния — в том, что стряслось во время его отсутствия, была доля ее вины.
Глава 28
Все глаза были обращены на нее, когда она с опущенной головой просидела большую часть заутрени, делая вид, что усердно молится. Конечно, Виктория хотела, чтобы ее вид вызывал сострадание. Слухи о том, что ее невестка сбежала с любовником, расползались так же быстро, как тает масло на горячей маисовой лепешке. Люди осуждали недостойное поведение Эрин, особенно после того как узнали о неожиданном таинственном исчезновении ее матери. Самые злые языки шептали, что и сама Арлин, возможно, вела себя не слишком скромно. Подробностей никто не знал, потому что Закери Тремейн молчал. Естественно, его никто не расспрашивал, так как мало кого беспокоила судьба этого недостойного человека. Зато Виктория сделалась объектом всеобщей глубокой симпатии.
После благословения кто-то из сидевших на церковной скамье за ее спиной легонько тронул ее за плечо. Она, сохраняя маску скорби на лице, повернулась.
— А, миссис Перл, вы прекрасно выглядите, слава Богу, — тихо сказала Виктория и в знак признательности протянула пожилой даме руку в перчатке.
Миссис Перл Уайтингтон пожала ее руку. Поблекшие голубые глаза заполнились слезами.
— Вы сильная женщина, Виктория Янгблад, — взволнованно прошептала она. — Другие на вашем месте слегли бы в постель с ипохондрией.
Виктория впервые испытала благодарность за сочувствие.
Все вокруг замолкли в ожидании подробностей.
Виктория воспользовалась случаем, чтобы привлечь к себе внимание.
— Да, но чего мне это стоит. Вы думаете, легко пережить такой позор? — Она поднесла к носу кружевной платочек. — Я просто в замешательстве… Даже стыдно подумать, что мой сын мог жениться на подобной особе.