Читать интересную книгу Первопрестольная: далёкая и близкая. Москва и москвичи в прозе русской эмиграции. Т. 1 - Александр Дроздов

Большая часть произведений печатается по первым эмигрантским публикациям; в отдельных случаях составитель воспользовался авторитетными российскими переизданиями. В книге сохранены характерные особенности орфографии и стилистики авторов, а явные их описки и типографские опечатки исправлены. Комментарии по необходимости сведены к минимуму и носят, как принято говорить, «реальный» характер. (Argumentum ad misericordiam. Еще В. О. Ключевский саркастически отзывался о русских писателях, которые-де худо знакомы с отечественной историей. К сожалению, эмигрантские прозаики не опровергли афоризмов знаменитого профессора: в их сочинениях немало фактических ошибок и неверных трактовок. Комментировать такие огрехи и педантично исправлять их, а заодно давать обо всех важных персонах, фигурирующих в текстах, биографические справки — значит увеличивать объём и без того внушительного издания по меньшей мере вдвое. Какой издатель, даже самый что ни на есть просвещённый, предоставит в наши дни публикатору режим столь неслыханного благоприятствования?!)

Составитель выражает признательность сотрудникам Отдела Русского Зарубежья Российской государственной библиотеки и Библиотеки-фонда «Русское Зарубежье», которые всемерно способствовали созданию этой книги.

Александр Дроздов Московское

«Жар-Птица», Берлин, 1922, № 6. С. 11–12.

Дроздов Александр Михайлович (1895–1963) — прозаик, критик, публицист, переводчик, мемуарист. Участник Белого движения. В эмиграции с 1920 г.; жил в Константинополе, Париже и Берлине. Член берлинского Союза русских писателей и журналистов, редактор журнала «Сполохи». Автор книг: «Счастье в заплатах» (Берлин, изд-во О. Дьяковой, 1921), «Езуитушка» (Берлин, «Русское творчество», 1922), «Девственница» (Берлин, О. Кирхнер и К°, 1922), «Антонов огонь» (Берлин, «Книгоиздательство писателей», 1923) и др. Участвовал в сменовеховском движении, следствием чего стало его возвращение в 1923 г. в Советскую Россию. В 1934 г. А. М. Дроздов был принят в Союз советских писателей; жил и умер в Москве. Его книги выходили в Зарубежье и после отъезда писателя в СССР.

Алексей Ремизов Московские любимые легенды

«Современные Записки», Париж, 1928, № 37. С. 90–113.

Ремизов Алексей Михайлович (1877–1957) — прозаик, драматург, критик, публицист, переводчик, мемуарист. Учился на физико-математическом факультете Московского университета, в 1897 г. за участие в студенческих беспорядках был арестован и провёл 6 лет в тюрьме и ссылке. Впервые выступил в печати в 1902 г.; был членом петроградского Союза деятелей художественной литературы и Всероссийского союза писателей.

В эмиграции с августа 1921 г., жил в Берлине, в 1923 г. перебрался в Париж. Соредактор журнала «Бюллетени Дома искусств», сотрудник журналов «Русская Книга» и «Новая Русская Книга», член парижского Союза русских писателей и журналистов и Центрального Пушкинского Комитета в Париже (1935–1937). В 1920-е гг. Ремизов был близок к евразийскому движению; в 1948 г. принял советское гражданство. Умер в Париже, похоронен на русском кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа.

Автор книг: «Пруд» (1908), «Крестовые сёстры» (1910), «Николины притчи и сказания» (1917), «Бесовское действо» (1919), «Огненная Россия» (1921), «Кукха. Розановы письма» (1923), «Зга» (1925), «Оля» (1927), «Взвихрённая Русь» (1927), «Посолонь. Волшебная Россия» (1930), «Мартын Задека» (1954), «Круг счастья» (1957) и др. Московиана — одно из существенных и постоянных направлений творчества Ремизова; значительная часть «московских» произведений писателя собрана в кн.: Москва Алексея Ремизова. Автобиографическая проза. Рассказы. Сны. Исторические были-небыли. Встречи. Московские легенды. Взвихрённая Русь. Сост. Н. и И. Поповых, коммент. И. Попова. М., «Кстати», 1996.

Публикация в «Современных Записках» предварила выход книги Ремизова «Три серпа. Московские любимые легенды», которая была подготовлена парижским издательством «ТАИР» и увидела свет в 1929 г. Суть «Московских любимых легенд» лапидарно и тонко обрисовал видный эмигрантский литературовед К. В. Мочульский, который писал, что эти легенды — «пересказ своим голосом старых сказаний о Чудотворце. Автор — последний из народных сказителей. Он продолжает творимую легенду, начало которой в XI веке. И, принимая из рук народа нить рассказа, он знает, какую возлагает на себя ответственность»; далее критик отметил, что сочинение Ремизова наполнено «духом простоты, смирения, домашности и земной веры», а ремизовский «русский Никола — простой и благостный; старик с насупленными бровями и сияющими добротой глазами» («Современные Записки», Париж, 1932, № 48. С. 479–480).

И. Ф. Наживин Кремль Роман-хроника XV–XVI веков

Печ. по изд.: Наживин И. Ф. Кремль. Хроника XV–XVI вв. Новый Сад, 1931 (Собр. соч. И. Ф. Наживина. Т. XXVII).

Наживин Иван Фёдорович (1874–1940) — прозаик, публицист, мемуарист. В эмиграции с 1920 г.; жил в Берлине, в 1924 г. переехал в Брюссель (Бельгия). Член Клуба русских писателей в Бельгии, участник литературного объединения «Единорог». Один из наиболее плодовитых прозаиков Зарубежной России, отмеченный вниманием и европейской критики. Автор книг: «Во мгле грядущего» (1921), «Записки о революции» (1921), «Зеленя» (1922), «Распутин» (1923), «Фатум» (1926), «Глаголят стяги» (1929), «Во дни Пушкина» (1930), «Иудей» (1933), «Неглубокоуважаемые» (1935), «Софисты» (1936) и др.

Человек весьма увлекающийся, противоречивый и резкий в суждениях, с причудливым мировоззрением и скандальным характером, И. Ф. Наживин открыл книгу «Кремль» обширным предисловием, в котором обрушился на Русскую Православную Церковь, обвинив её во всех смертных грехах. По убеждению писателя, «Православная Церковь, благодаря невежеству своей иерархии, её нетерпимости и совершенно исключительной жестокости, всегда была в нашей истории силой разъединяющей, разлагающей народную жизнь» (с. 3). Далее автор уверял читателей, что «православной была только Россия официальная, да и то Православие её было больше всего нужно для официальных церемоний» (с. 4); что в «Слове о полку Игореве» «и следа нет новой, византийской веры» (там же); что «православное духовенство, невежественное, бездеятельное, народом не уважаемое, не могло своими силами отбивать вражеские приступы, и правительство отряжало на помощь ему полицию и жандармов» (с. 5); что «Церковь бессмысленно собирала и прятала в своих подвалах сокровища, среди народа часто голодавшего, разутого, раздетого, безграмотного, бездорожного, беспомощного» (с. 7); и т. д. Подытоживая, И. Ф. Наживин выражал удовлетворение, что «Православной Церкви ее господствующего положения в огромной, многоверной стране уже, слава Богу, не возвратить» (с. 8), и предполагал, что «в России восторжествует наконец принцип полного разделения Церкви и государства и будет, как в Соединенных Штатах, великое множество вероисповеданий, мирно уживающихся одно рядом с другим» (там же). Полемизировать с подобными построениями, громко заявленными, но бедно аргументированными, здесь бессмысленно; достаточно, видимо, сказать, что они характеризуют более автора, нежели саму проблему (безусловно, существовавшую — см., к примеру, того же Ф. М. Достоевского — и существующую до сих пор). Таков уж был этот человек, ненавидевший П. Н. Милюкова и К°— и бравший на вооружение либеральные постулаты, клеймивший большевиков — и вплотную думавший о советском подданстве, проникнутый секулярными настроениями — и подчеркнуто веровавший в своего Бога. Должно также отметить, что в яростном отрицании какой бы то ни было благотворной роли Церкви и пастырей в русской истории И. Ф. Наживин довольно близко сходился с известными мнениями Льва Толстого («великана Толстого»), которого боготворил и считал своим главным (и чуть ли не единственным) учителем.

Современное российское литературоведение, не слишком благоволящее к И. Ф. Наживину, удостоило-таки «Кремль» некоторым вниманием. Так, С. Г. Полякова, имея в виду и этот, и прочие исторические романы, созданные писателем на чужбине, писала, что автор «развивал идеи „народности и Православия“», однако не избавился «в этих произведениях от недостатка, свойственного ему и в ранние годы творчества»; далее приводилось мнение В. Г. Короленко, который упрекал И. Ф. Наживина в том, что «материал для небольшого очерка» тот растягивает «до размеров целого большого романа» (Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. Т. 4. М., 1999. С. 217). Более концептуально суждение Д. Д. Николаева: «Автор обращается… к периоду превращения Московского княжества в великорусское государство. По мнению писателя, это то время, когда в Русской Церкви окончательно умер дух Христов и восторжествовала „отравленная трупным ядом“ Византия… Символом царствования Ивана III становится Московский Кремль — величественный и одновременно слишком земной.