Я решила попробовать достать путёвку в Карловы Вары. Вишневский одобрял и Кирилл Семёнович тоже считал, что эта поездка будет очень полезна для больного. В Президиуме Академии наук мне сказали, что путёвок нет, надо было заранее подавать заявление. На даче Дау было хорошо, в тот год был большой урожай клубники, крыжовника и других ягод, собирали их вёдрами. Дау очень любил эти ягоды. Гарик был все время с отцом, за эти годы болезни Гарик стал студентом-юношей. Дау все время давал ему решать задачи уже по университетскому курсу. Гарик удивлялся — не успел продиктовать задачу, уже пиши ответ. В отсутствие Гарика Дау говорил: «Гарик очень способный, из него будет толк, и притом Гарик очень красив, в мужской красоте я не очень разбираюсь, но мне кажется, красивее Гарика мужчине быть невозможно». (Лично я считаю сына очень милым.) Как-то Гарик уехал на байдарках со студентами, потом они попали в какой-то студенческий лагерь. К нему подошёл один студент и по секрету сообщил: «Игорь, девчонки все завертелись, они решили, что ты сын знаменитого физика Ландау, так что ты держись поважнее, надо их подурачить».
Когда Даунька раскисал от приступов боли в животе, Танечка поддразнивала: «А кто ездил в Адлер?». Дау смеялся, Танечка продолжала: «Какой хитрый заяц ускакал в Адлер, а мы даже не заметили».
Удивительно успокаивающе Танечка действовала на больного. Спокойная, добрая, казалось, она разделяла боль больного, он всегда с тоской говорил: «Завтра выходной и Танечки не будет».
9 июля — день рождения П.Л.Капицы — по установившимся традициям все сотрудники института съезжались к вечеру на Николину гору. Мы с Дау решили съездить пораньше, поздравить Петра Леонидовича до общего сбора гостей. Застали там одного гостя — Рубена Симонова, беседа была дружественной, интимной. Капица обратился к Дау:
— Дау, вы помните, давно, до вашей болезни, я вам говорил, что вы уже переросли сотрудника института, давайте создадим Институт теоретической физики, и вы будете там директором.
— Помню, Пётр Леонидович, и помню, что я вам тогда ответил: директора из меня не получится. Кроме того, я против создания теоретического института. Теоретики должны работать всегда вместе с экспериментаторами, иначе они заврутся. Я уже сказал Халатникову своё мнение об их Институте теоретической физики. Пётр Леонидович, вы лучший из директоров. Я счастлив работать у такого директора!
— Дау, но ведь ваши ребята разбежались, разленились! — Да, я это знаю, вот выздоровею, я сам всех разгоню и наберу талантливую молодёжь, любящую трудиться!
Это был последний визит Дау к Петру Леонидовичу Капице.
Когда переехали в Москву, опять участились визиты Кирилла Семёновича Симоняна.
Глава 56
Вдруг нас поразила весть: скоропостижно скончался член-корреспондент Академии наук СССР Н.И.Гращенков. Удивительно много он занимал крупных должностей, в некрологе перечисление всех его директорств и председательств заняли примерно 20 см. мелким газетным шрифтом. Очевидно, числясь на всех этих должностях, не было возможности работать ни на одной из них хорошо. Потом мне медики сообщили: во 2-м Медицинском институте был объявлен конкурс на занятие вакантной должности заведующего кафедрой. Николай Иванович решил, что и эту почётную должность должен занять он. Как только Николай Иванович узнал, что не получил этой должности, у него разорвалось сердце.
Ещё бы, четыре года газеты всего мира писали о том, что он, первый медик планеты, оживил Ландау. Его наперебой приглашали все страны мира, его встречали корреспонденты, его портреты украшали журналы и газеты.
Глава 57
Теперь возражать против нашей поездки в Карловы Вары было некому. Мне предложили путёвки в Карловы Вары на ноябрь месяц, я с радостью согласилась. Я лелеяла мечту приобрести Дауньке протезные ботинки на молниях. Вылетать надо было с Шереметьевского аэродрома, с Воробьёвых гор до Шереметьевского аэропорта неблизко, я не могла допустить, чтобы больной Дау ехал в «Волге» и не мог протянуть свою больную ногу. Позвонила в гараж Академии наук, не в диспетчерскую, а самому «автомобильному королю» Тарсису и нахально попросила для академика Ландау келдышевскую «Чайку», чтобы добраться до Шереметьевского аэродрома. Он, конечно, очень был озадачен и просто онемел. Я этим воспользовалась и сказала: «Товарищ Тарсис, но ведь товарищ Келдыш сейчас в Лондоне, почему нельзя больному Ландау с искалеченной ногой доехать до аэропорта в длинной удобной машине! Тем более сейчас Келдыш находится в Англии, и „Чайки“ у него две».
Тарсис прислал «ЗИМ», я на это и рассчитывала. Попроси я «ЗИМ», прислали бы «Волгу». Перед отъездом зашёл Халатников, он мне сказал:
— Кора, имейте в виду, в Чехословакии вышли все книги Дау по теоретической физике, вам там лишние деньги не помешают.
Летели с большим комфортом. Дау очень оживился и прекрасно выглядел. В самолёте в основном летели иностранцы, они узнавали Ландау. Все пассажиры приобрели автограф лауреата Нобелевской премии академика Ландау.
Нас на аэродроме встретила машина нашего дипломатического представителя в Праге. И.И.Удальцов, советник посольства, уделил нам много своего внимания, к едва приземлившемуся самолёту подрулила посольская машина, и мы, миновав все таможенные процедуры, помчались без промедления в Карловы Вары, где в отеле «Империал» нас ждал комфортабельный салон-люкс.
Дорога от Праги до Карловых Вар не близкая, вначале Даунька восхищался пейзажами и ухоженностью полей Чехии, где буквально не пустовал ни один сантиметр земли. Но потом ему понадобился туалет, он стал очень нервничать. Когда прибыли в отведённые нам апартаменты, он ринулся в туалет, я его сопровождала. Уложив его в роскошную постель, вспомнила, что наши физики сообщили Зденеку Кунцу о нашем прилёте, он и физики Праги должны были нас встречать в аэропорту Праги.
Позже я узнала, что нас встречали и физики, и Кунц, и розы. А мы по дипломатическим каналам миновали пражскую публику. Встреча с физиками и Кунцем не состоялась. Я везла профессору Кунцу наши московские подарки: ереванские коньяки и зернистую икру. Приближался Новый год, я это учла. Кроме того, мне необходим был Кунц. При его содействии мне нужно заказать протезные ботинки, и, главное, когда мы с дачи переехали в Москву, Кирилл Семёнович мне предложил:
— Кора, давайте я Дау сделаю спинномозговую анестезию. Если боли в животе идут от мозга, при спинномозговой анестезии они будут продолжаться, но если под действием анестезии боли от наркоза временно прекратятся, тогда я буду уверен в своих подозрениях, что у Дау посттравматические спайки кишечника, тогда надо оперировать. Кора, имейте в виду, если бы Ландау лежал у меня в больнице, я это уже давно бы проделал: он был бы мой больной. Но сейчас Дау ведут врачи из больницы Академии наук и А.А.Вишневский. Мне нужно официальное разрешение его ведущих медиков. Давайте завтра соберём у нас небольшой консилиум, позовите главврача из больницы Академии наук Григорьева, лечащего врача Дау Надежду Валентиновну Павленко, Дамира и Арапова, но Вишневского не зовите, он не разрешит, я с ним говорил, он против этого эксперимента.