Намертво схваченный «Колодкой» майор открыл аптечку и разложил возле себя ее содержимое, добавив к нему нож и «ВМК». Да, лихой пируэт вознамерилась крутануть с ним смерть, прежде чем поцеловать кавалера взасос… Ну да ладно, время уходит, Гурон готовится к атаке на Небесного Паука, а дядя Костя нужен сейчас Вере там, наверху… Пока интрудер в состоянии держать винтовку, он будет защищать Верданди от монолитовцев. «Пурга-Д» не уничтожит таймбот – «умная» ПРК всего лишь выведет из строя его орудийную батарею. После чего сектантам придется проникнуть внутрь Паука, чтобы поступить с ним так, как поступили они с гравикоптером и его пассажирами. Иной политики «Монолит» в Зоне не исповедовал.
Кальтер знал, что как минимум одному из его собратьев-интрудеров доводилось заниматься в полевых условиях тем, чем намеревался заняться он сейчас в ожидании лифта. Не важно, что тот бедолага защемил кисть упавшей на нее бетонной плитой, а майор добровольно сунул руку в аномалию. Главное, кто-то до него уже сумел осуществить подобное, а значит, сможет и Кальтер. По крайней мере, в данный момент вокруг него не свистят пули, а в аптечке имеются мощные обезболивающие и кровоостанавливающие препараты. Главное, действовать быстро, выверенно и сохранить рассудок, чтобы успеть вколоть себе противошоковую сыворотку, перебинтовать конечность и доплестись до лифта. Ну а дальше как карта ляжет.
Проводив взглядом увозящий Верданди лифт, Кальтер всадил себе в руку лошадиную дозу обезболивающего и, чувствуя, как немеет предплечье, крепко-накрепко затянул у локтя жгут. Первоочередная проблема, стоявшая перед ампутатором, – а точнее, сразу две таковых, – представляла собой локтевую и лучевую кости, которые было невозможно перерезать ножом, а тем паче самостоятельно. Оставался один выход – перебить их точными выстрелами из «ВМК». Стрелять предстояло в упор, что было чревато рваными ранами и изобилием костяных осколков плюс осложнялось ожогом тканей пороховыми газами. Но об этом Кальтер переживал в последнюю очередь. Выстрелить себе в руку он тоже сумеет; невелика проблема – приставить к предплечью ствол и два, максимум три раза спустить курок. Больше всего майора волновало то, хватит ли у него затем выдержки перерезать ножом остатки мягких тканей и завершить ампутацию. Даже при тройной инъекции обезболивающего проделать такое над самим собой было сродни нечеловеческому подвигу.
Что ж, пора… Кальтер дал Верданди обещание поторопиться, да и вообще, мешкать в подобном деле – все равно что озадачиваться дилеммой «Быть или не быть» в самый разгар жаркого боя. Интрудер всадил в предплечье шприц с кровеостанавливающей сывороткой, заодно проверив этим уколом, насколько оно онемело, потом уселся поудобнее, взял «ВМК» в правую руку, нащупал стволом под кожей локтевую кость – начинать, так с самой крепкой из двух, – и процедил:
– Ну что, доволен Хабиб Ибн Зухайр? Наорался? Теперь моя очередь!
После чего совершил резкий выдох, стиснул зубами ворот комбинезона и нажал на спусковой крючок…
Затем сместил ствол чуть правее и выстрелил еще раз.
Обезболивающее здорово помогло майору. Но, поскольку он не дал лекарству подействовать в полную силу, боль в перебитой руке вспыхнула такая, что в глазах Кальтера потемнело, а из груди вырвался дикий вопль. И хоть из-за крепко прикушенного воротника вопль этот являл собой лишь яростное мычание, интрудеру все равно казалось, будто он орет во всю глотку и бедная Вера наверняка слышит его душераздирающий крик.
Но не мешкать, не мешкать!.. Секунда промедления, и он, обезумевший от боли, не только не сумеет закончить операцию, но и вообще не отыщет лежащий рядом нож.
Отшвырнув винтовку, орущий майор вцепился ходящей ходуном рукой в рукоять кинжала и занес его над простреленным предплечьем. Удачно или нет угодили пули, определить не удавалось. Две рваные сквозные раны, торчащие из них осколки костей и льющаяся из перебитых сосудов кровь – вот и все, что видел майор замутненным взором. Уперев лезвие в кожу между этими ранами – или, говоря языком геометрии, соединив прямой две нужные для решения задачи точки, – Кальтер надавил на кинжал изо всех сил и, благодаря отработанным до автоматизма навыкам владения ножом, отсек-таки собственную руку.
Лишь в самом конце ампутации, за миг до того, как майор избавился от «Колодки», что-то крепкое – или не до конца перебитая кость, или сухожилие – помешало лезвию идеально пройти через мягкие ткани руки. Не останавливаясь, Кальтер взмахнул кинжалом, будто саблей, и двумя рубящими ударами разделался с этой проблемой.
Свой голос майор уже не слышал. Казалось, крик изливался из него не через глотку, а прямо из вибрирующих легких передавался всему телу и таким образом заставлял его трястись, как под воздействием электротока. Глаза застила багровая пелена, но каким-то чудом закостеневшие пальцы интрудера выпустили кинжал, схватили шприц с противошоковой сывороткой и вонзили его в изувеченное, но теперь уже свободное от «Колодки» предплечье.
Инъекция адреналина оказалась крайне своевременной. Сыворотка встряхнула уже с трудом соображающего майора, и хоть при этом она добавила ему новой боли, зато худо-бедно прояснила мозги и позволила довести до конца начатую процедуру. Майор отер салфеткой кровь, щедро сыпнув на культю бактерицидного порошка, после чего, придержав непослушный конец бинта зубами, взялся туго бинтовать изуродованную конечность. Эта достаточно простая при обычных условиях работа стоила сейчас интрудеру нечеловеческих усилий – так, словно он наматывал на руку не бинт, а жесть или толстую стальную проволоку.
В ходе этого энергоемкого мучительного занятия Кальтера дважды стошнило, и один раз он чуть было не лишился сознания. Но когда позади него послышался звук открываемых дверей вернувшегося гравилифта, бинтование было почти завершено. Майор больше не кричал, а лишь глухо стонал, перекосив лицо и скрипя зубами. Кровь быстро пропитывала бинт, и по прибытии наверх интрудеру требовалась новая перевязка. Но он рассчитывал, что при помощи медицинского оборудования таймбота справиться с этой тяжкой задачей будет гораздо проще.
Подобрав «ВМК» и нож, Кальтер прижал культю к груди, кое-как поднялся и, еле волоча ноги, поплелся в гравилифт. Майора мутило и шатало из стороны в сторону, отчего ему приходилось опираться на винтовку, как на трость. Но тем не менее интрудер стоически прошел весь этот короткий, но безмерно мучительный путь, ни разу не упав. И только ввалившись в лифтовую кабину, Кальтер позволил ногам подкоситься и в изнеможении рухнул на пол.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});