— Пусти! — на повозку вскочил сын Андрея — высокий черноволосый юноша, и мне пришлось уступить место.
Александр задыхался от предчувствия исполнения мечты.
— Моя лесная нимфа, — переведя дух, он прикоснулся к щеке вампирши, и та агрессивно дернулась. — Ну, не волнуйся так, — он взял ее за скулы, поглаживая их указательными пальцами. — Тише, тише, моя хорошая.
Под вздохи зрителей Александр освободил рот Регины, придерживая ее голову. Вампирша осталась неподвижной. Она не убрала клыки, но и не пронзила ими его руку.
«Охотники умеют нас гипнотизировать… Или так действует волшебная сила любви?» — призадумался я.
— Едем! — скомандовал Андрей, и публика засуетилась.
Жена Фимки загрузила на вторую повозку няню с детьми и запрыгнула на чемоданы. Маша, высоко приподняв подол зеленого платья, взобралась на почти свободное сиденье первой повозки. Андрей устроился рядом с будущими молодоженами.
— Поехали с нами в Петербург, Тихон, — пригласил Фимка, натягивая веревки разболтавшегося узла. — Мы убедим генерала Казаркина взять тебя на службу.
— А разве ваше ведомство не Марфа Челкашина возглавляет?
— Московская княгиня Марфа Щурова, ты должно быть, хотел сказать… Нет, она давно отошла от дел. Как стала человеком, так и решила посвятить себя семье. У нее ведь восьмеро детей, а сейчас уж внуков полным-полно… Тихон, езжай с нами.
— Не могу, Ефим. — Тут мои друзья.
— А мы что же, не друзья тебе? — Фимка слетел на дорогу.
— Нет, мы ему не друзья, — с высоты брякнул Андрей. — У вампиров особые представления о дружбе. Отличные от людских. Да ну его! Нехай вожжается с разбойной шайкой, пока она его не скушает… Тр-р-р — огай! — оголтело заорал он.
Возницы подстегнули коней, и расшевеленные кони потащили тяжелый груз по объездной дороге.
Фимка запрыгнул на козлы и на прощание помахал мне шапкой.
Я прошел за ними до поворота и побежал к месту, где меня ждал Лаврентий. Только ему я доверил тайну о судьбе Регины. Остальным вампирам мы солгали, что ее убили охотники. Лучший друг меня не осуждал, поскольку всегда недолюбливал строптивую вампиршу. Но я не переставал корить сам себя. Муки совести ужесточились вдвое, когда я свернулся на пропитанной женским запахом простыне в пустой спальне пещеры.
Прошло еще десять лет.
За это время я не приобрел новой спутницы жизни. В те далекие годы люди редко размещали в газетах объявления о знакомстве. Да и глупо было выцарапывать на привратном дубе такое объявление. Либо оно привело бы ко мне охотников, с которыми невозможно было договориться; либо в мое распоряжение поступило бы страшное количество вампирш и от них пришлось бы спасаться бегством, пока они меня не съели от бескормицы. Искать будущую жену за пределами территории стаи было вроде как некогда. Проснувшись на закате, я озадачивался поиском ужина, а когда ужин был пойман, я предпочитал отдыхать после еды в уютной норе, а не блуждать в опасном запределье.
Зимой наступила мрачная пора. Неистовые ураганы крушили деревья и обтачивали горные вершины. Поголодав с неделю, я решил наведаться в городок, считая, что враги сидят дома на печах и не кажут носа на улицу.
Метавшиеся по лесу пыльные вихри едва не отрывали меня от земли. Прочные ветки дубов, платанов и буков с оглушительным треском надламывались и падали вниз. Тонкие деревца ломались пополам, а те, что были потолще и попрочнее, выворачивались с корнем. Дождь, начиненный ледяными крупинками, хлестал по лицу, таял на бровях и ресницах, примерзал к волосам и сношенной одежде.
Уворачиваясь от древесных снарядов, я забрел из березовой рощи в густой заболоченный осинник, куда прежде не ступала вампирская нога. Ища выход из смертельной ловушки, только хуже заблудился и утратил всякое представление о том, в какой стороне находится моя пещера. Увязая в топкой грязи, я едва передвигал ноги. Сломанные ураганом ветки ударяли то по голове, то по спине, ядовитая труха набивались в нос.
В реве взбесившегося ветра прогремел хохот Шениглы. Раздвинув защищавшие глаза пальцы, я посмотрел на нее. Адская птица летала кругами над растерзанными деревьями.
Старая осина, выкорчеванная и надломленная, обрушилась на меня сзади. Я не успел выдернуть ногу из трясины и избежать столкновения. Меня погребло в болоте под ее тяжестью. Я погрузился в безмолвную тьму.
Очнулся я тоже во тьме. Но подо мной, лежавшем ничком и неспособном двигаться, находилась сухая солома, а не мокрый камыш.
Кто-то сильный приподнял меня за шиворот, как несмышленого котенка, и ткнул носом в вязкую жидкую субстанцию. Я лизнул испачканную губу: «Похоже, кровь. Но чья?» Отравленный осиновой смолой, я не различал ни запаха, ни вкуса. Разлепив щелки глаз, увидел красные, желтые и серые пятна. Не выдержав света, я прикрыл глаза и застонал от ноющей боли.
Некто легонько меня встряхнул и снова окунул лицом в железный таз. Нечеткие слова просочились в заклеенные грязью уши. Незнакомец то ли ласково называл меня по имени, то ли просил утихнуть, перестать стонать. Приноровившись, я стал собирать кровь языком, у меня не получалось сделать полноценный глоток. После недолгого, но мучительного кормления незнакомец убрал таз и уложил меня на правый бок. Его холодная рука прижалась к моему горячему лбу. Он что-то буркнул, вытер махровым полотенцем мое перепачканное лицо и ушел, оставив меня сражаться со смертью.
Я долго не мог уснуть. Дрожа от озноба и боли, я корчился на соломенной подстилке до рассвета, когда инстинкт дневного сна и расслабление мышц помогли мне провалиться в забытье.
Вечером я совершил важное открытие. Чувствовал я себя намного лучше, смог даже привстать и осмотреть свою тюрьму. Незнакомец приковал меня заговоренной цепью к углу просторного сарая. Рядом стояла глиняная плошка с водой. Попив немного, я испытал на прочность ворсистый ошейник. Магия оберега не помогла его разорвать. Я остался пленником неведомого спасителя. Нос меня подводил, из него не выветрился запах осины.
— Доброй ночи, Тихон, — сказал Андрей, распахнувший дверь сарая. — Как тебе живется в гостях?
К его черным усам прибавилась кудлатая борода с завитком седины под губой.
— Неважно, — я сел на ногу и подергал цепь. — Зачем все эти прибамбасы? Ужель ты перестал мне доверять?
— Я не отпущу тебя хворым в лес, — Андрей принес таз с моим ужином и сел на связку соломы.
Поддавшись голоду, я взял таз и жадно припал к его содержимому. По мере насыщения чувства обострялись, и вскоре я понял, чем меня кормил Андрей. То была кровь пришлых вампиров с примесью его собственной крови и отвара волшебных трав.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});