Читать интересную книгу Задание Империи - Олег Измеров

— Нет, как-то не довелось.

— Вот видите. Если вы негр, на вас природой в этой стране поставлено клеймо рабства и унижения. У евреев же национальность передается по материнской линии. Все селекционеры хором утверждают, что порода зависит от обоих родителей. Что это значит? По материнской линии передается воспитание, убеждения, значит, в отличие от негров, еврей — это вопрос убеждения, взглядов, а не природы. Это секта, разнесенная по разным странам. Поэтому обыватель, как только он видит интернациональный заговор, полагает, что это могут сделать только евреи.

"Тяжелый случай…"

— А почему он вообще видит интернациональный заговор?

— А что еще? Козни дьявола? Наказание отца небесного за наши грехи? Вторжение инопланетян? Да, вы еще можете сказать: совпадение. Хорошо, вооружитесь математическими таблицами и клавишным калькулятором, и попробуйте рассчитать вероятность такого совпадения, учитывая, что действие истории идет по закону больших чисел. Слова легко оспорить, но как возразить собственному результату?

Свежий степной ветерок трепал занавески. Можно было подумать, что дело происходит где-нибудь под Новочеркасском. Как хорошо сейчас там очутиться, подумал Виктор, и ни о чем не думать, а не изучать, как этот пастор промывает мозги. Что-то издалека он заходит. И куда же он хочет привести? Сделать американским нацистом? Завербовать в легион? Или просто — фанатичным исполнителем своей воли? Ладно, не надо бояться. Не он первый, не он последний…

— Отец Кофлин, а как же прихожане после всего этого реагируют на то, что Иисус — еврей по матери? Они не приходят к выводу, что суперменские способности по линии отца тире бога работали на переданную от матери программу этих, как его, сионских мудрецов?

Кофлин снова улыбнулся. Умеют служители культа держать себя в руках.

— Понимаете, Виктор, вера их основана не на логических выводах, а на внутренней потребности верить, так что к выводу, мешающему удовлетворению этой потребности, они не придут. Второе: в чем вы хотите меня убедить? В том, что евреи бывают разные, что большинство из них лишь пешки в руках заговорщиков, и что ваши Блантер, Дунаевский, Покрассы пишут песни, которые весьма полезны для национального сознания американцев? Я с этим согласен. Более того, я не вижу и особой проблемы внушить обывателю, что их беды вовсе не исходят от соседа, который вместо католического храма ходит в синагогу. Это не проблема, Виктор! Проблема в том, чтобы убедить самих евреев не доказывать каждому встречному, что они главная причина их бедствий! Они сами провоцируют это! Ни одна нация в мире не сделала своим культом, своей объединительной идеей то, что их обижают! Даже негры, несмотря на эпоху рабства и остатки расовых пережитков в нашей стране! Ни одна нация не навесила на себя ярлык "Смотрите, мы — потенциальные жертвы". А они навесили! И расхаживают с ним, как человек-сэндвич с рекламными плакатами!

Кофлин налил себе в стакан поданного на стол в графине свежего лимонного сока и отпил.

— Почему евреи первыми начинают высмеивать духовные ценности, на которых зиждется общество? Вам назвать фамилии тех журналистов, кто первыми откликнулся на радиопровокацию кремлевского кардинала? Они все евреи. Но почему? Мне кажется, Виктор, я нашел ответ. Если исчезнет антисемитизм, евреи исчезнут, растворятся, пш-ш-ш, — он развел руками, — как зейдлицкий порошок. Останутся без дела раввины и масса других людей которые кормятся на существовании евреев обособленно от остальных. Это игра, в которой ни у кого нет возможности сделать другого хода.

"Ну да, унтер-офицерская вдова сама себя высекла. Ладно. Пора попытаться выяснить, что же этому попу от меня надо."

— Ну что ж, из этой беседы я почерпнул массу сведений о жизни и обычаях одного небольшого народа нашей планеты, но все-таки я не понял: что вы ждете от меня? Скажите прямо, к чему вы пытатесь меня склонить, может быть, я уже готов к этому и мы сэкономим ваше время?

— Это деловой разговор, — оживился Кофлин. — Вы хотите предотвратить развал Союза?

22. Сорванные башни.

— Я знал, что вы плохого не предложите, — улыбнулся Виктор, — но Союза-то в этой реальности нет. Или вы знаете, как перебросить меня в нашу?

— Пока не знаем. Но разве Российская Империя плохая замена Союзу?

— Вы хотите сохранить Российскую Империю? Это в интересах Америки?

— В интересах Америки остановить тайный международный сговор. А это можно сделать, только объединив усилия великих держав, и для этого — сохранить великие державы от распада.

— А как же борьба за влияние в мире?

— Мир велик, поделим его разумно. Я вижу в будущем планету, управляемую четырьмя империями: Америкой, к которой присоединится Британия и часть ее колоний, Германией, которая успешно объединит Европу, Россией, которая владеет территорией с громадными богатствами и которой в обозримое время не надо развиваться вширь и Японией, которой нужны ресурсы Китая. Четыре твердыни, обеспечивающие мировой порядок. Получив атомное оружие, мы сможем заморозить войну и предупреждать кризисы, договорившись о совместной борьбе с мировой закулисой.

— И что же потребуется от меня? Кричать "Спасай Россию!" или рисовать на витринах шестиконечные звезды?

— Как вы уже наверняка заметили, Виктор, я предлагаю вам лишь то, что соответствует вашим явным или тайным желанием. Вы даже сможете открыто выступать на публике, разъясняя, что между Ротшильдом и Чарли из фильма нет ничего общего. Что от вас понадобится? Вы явно хотите, чтобы мы делали бомбу, значит, вы готовы сообщить максимум известного вам, чтобы мы ее начали успешно делать. Теперь перейдем к тайным желаниям. Американский обыватель живет языческой верой в героев со сверхъестественными сопособностями, которые защитят их от сил зла. Сверхчеловек, Человек-Паук, Человек-Летучая-Мышь, Тарзан — вот о чем читает народ в комических иллюстрированных изданиях. Американский народ должен знать, что с ним Фьючермен, Человек-Из-Будущего, это нужно для веры и сплочения нации. Вы же не отказывались в России быть известным писателем-фантастом? А фантаст для нынешнего русского писателя то же самое, что человек из будущего.

— И это будет козырем в вашей борьбе с Даллесом?

— Вы же понимаете, что Даллес, остановив Гитлера, будет добиваться ослабления и распада не только Германии, но и России. Он будет стравливать Германию с Россией и Японию с Россией, чтобы выступить в роли посланника мира. Он враг вашей страны, Виктор, и способствуя его возвышению, вы наносите вред своей Родине.

"Знать бы, кто из вас больший враг… Хороша страна Америка, кабы в ней геополитков не было."

— Я все-таки не понял одного. Как я смогу свободно говорить то, что противоречит вашим проповедям? Это же будет на руку Даллесу.

— Не беспокойтесь. Как только мы ослабим влияние Даллеса, жесткость риторики будет снижена.

— А-а, вот в чем дело! — воскликнул Виктор. — То-есть вся эта большая теория лишь для того, чтобы потеснить конкурента, верно?

— Вы можете подумать, что меня движет жажда власти, — продолжал Кофлин. — Отнюдь. Я лишь исполняю мой долг перед господом. Видите ли Виктор, в нашей стране может произойти еще одно большое несчастье. Как вы понимаете, для безопасности страны мало иметь оружие, нужна сплоченность нации. У СССР была атомная бомба, но этого вас не спасло, когда ваши правители взяли курс на общество, цель которого — потребление товаров. Так вот, в окружении Даллеса родился план, как сплотить американскую нацию с помощью жертв и шока. Рэнкин, подайте красный файл из моего портфеля!

Петер раскрыл перед Виктором красную папку с какими-то отчетами, фотокопиями документов, чертежами, снимками, сделанными скрытой камерой, и даже белыми целлулоидными дсками с записями разговоров.

— Кучка специально натренированных фанатиков-самоубийц из числа граждан Японии, проживающих в нашей стране, должна угнать большой дирижабль старого выпуска, наполненный водородом, и направить его на самое высокое здание в стране, символ нашего процветания — Эмпайр Стейт Билдинг. Как вы догадываетесь из названия, это также символ нашей империи и власти. При ударе оболочка разорвется, водород проникнет в здание и загорится, создав одновременный пожар на многих этажах, который невозможно погасить. Погибнут тысячи людей. Страна получит удар, после чего люди захотят отомстить тем, кто сделал это ужасное преступление и тогда они будут готовы к войне на Тихом океане.

— Кошмар… — машинально произнес Виктор, глядя на Х-файл. Если быть точнее, то он сказал другое слово, но с тем же смыслом.

Рэнкин замялся, испытывая трудности с переводом.

— Что он сказал? — поинтересовался отец Кофлин.

— Это означает, — попытался дойти путем логики Рэнкин, — что данный факт способен привести человека в эмоциональное состояние, равноценное потере адекватности поступков при сильном сексуальном возбуждении.