class="p1">И вот теперь, Леонид Петрович говорит какими-то намеками.
- Это сюрприз. Сейчас вы сами все увидите, - загадочно отвечает он на мой вопрос, не добавляя больше ни единого слова.
- Ладно, - киваю я, решив все выяснить сама, и придаю себе ускорения.
А когда влетаю в палату, то замираю на пороге в потрясении. Без возможности сделать еще хоть шаг, и едва дыша.
Сердцебиение учащается, дыхание перехватывает, тело покрывается мурашками…
Господи, я не могу описать своего состояния…Слишком много всего.
Я словно разогналась на американских горках, моя кабинка поднялась на самый верх, и теперь на скорости несется вниз, срывая чувства, и вызывая облегчение, эйфорию, восторг...
Потому что Демьян, он…Он стоит у окна, разглядывая двор, и курит свою любимую сигару.
Стоит у окна! Он-стоит-у-окна…Стоит…
- Демьян, - шепчу я, не веря, и в то же время наслаждаясь, кайфуя просто от того, что сейчас вижу.
Впиваюсь в него, и смотрю, смотрю, смотрю. Впитываю каждую деталь.
- Демьян! – восклицаю я, и чувствую, как вибрирует, срывается мой голос.
Он поворачивает голову, и я понимаю, что больше не в состоянии сдерживать эмоций.
Срываюсь с места и в одну секунду преодолеваю разделяющее нас расстояние.
Впечатываюсь в него, вжимаюсь, и, позабыв о барьерах висну у него шее.
- Господи, - снова перехожу на шепот. – Господи, господи, у тебя получилось! Еще…Буквально вчера Леонид Петрович говорил, что состояние нестабильное, и он не может дать точного прогноза, а сегодня…
- А сегодня я послал врачей, и их дурацкие прогнозы нахер.
От таких привычных для него выражений я начинаю смеяться, и глажу, глажу его плечи, шею, лицо.
- Молодец! Господи, я не знаю, что сказать. Это...очень круто, Демьян. Очень-очень круто. Впрочем, не сомневалась даже. Я знала, что ты сможешь!
- Всю ночь тренировался, и еще до этого, - говорит Демьян, улыбаясь. - Все благодаря тебе, Заноза Ви.
Он отбрасывает сигару, обнимает, и крепко прижимает меня к себе, делая наш контакт еще теснее.
А еще…я чувствую, как его губы легко, но с каждым поцелуем все ощутимее, проходятся по моим волосам.
Если так пойдет и дальше, то и до поцелуя в губы может дойти. Прямо в палате. Черт возьми.
- Так…Ну…, - произношу я отрывисто, и с трудом, прилагая все свои душевные силы, выбираюсь из объятий.
- Еще раз скажу. Я очень рада за тебя, Демьян.
- Что за официальный тон, Ви, - не спрашивает, но утверждает он.
- Дружественный.
- Дружественный?
- Да. Я же тебя предупреждала…насчет нас...
- Хоть в себя не приходи.
Демьян отворачивается, и снова закуривает, выпуская колечки дыма в открытое окно.
- Как долго ты можешь стоять? – спрашиваю я.
- Недолго пока. Сейчас уже буду ложиться.
- И курить тебе, сто процентов, нельзя.
- Конечно.
- Мне кажется, ты и встал только потому, что тебе это запрещалось.
- Пообедаем вместе? – без перехода спрашивает Демьян, и снова переводит на меня взгляд.
Я согласно киваю.
- Да.
Демьян тушит сигару, и возвращается обратно в постель.
Я вижу, что каждый шаг дается ему тяжело, и шатает всего. Но не рискую предлагать помощь. Он справляется, и привычно устраивается в полулежачем положении.
Медсестра, уже привыкшая к нашим посиделкам, сама встречает курьера, сервирует стол на колесиках и теперь вкатывает его в палату.
Я перемещаю стул ближе к кровати Демьяна.
...
- Думаю свалить домой уже на следующей неделе, - говорит Демьян, когда мы пьем чай.
Я молчу.
- Скажешь, что-нибудь? - дергает он.
- Я рада, что ты делишься со мной своими планами.
- Вижу, как ты рада, - ворчит он задумчиво.
О чем-то размышляет.
- Правда рада, что тебе стало лучше.
- А ты? - спрашивает он.
- Что я? – переспрашиваю, не понимая с ходу, что он имеет в виду.
- Я рассказал тебе о своих планах. Не хочешь поделиться своими?
- Ну…
- Когда я вернусь домой, мне бы хотелось увидеть там вас с Игорьком. Что скажешь?
Я отодвигаю от себя тарелку с салатом, поднимаюсь со стула, и отхожу к окну.
- Ви, – зовет Демьян.
Я оборачиваюсь. Вдруг понимаю, что прошло довольно много времени, по меньшей мере пять-десять минут.
- Я...
И вновь начинаю тормозить.
- Ладно, проехали, - невесело усмехается Демьян.
Отворачивается, и начинает гипнотизировать стену.
Я медленно подхожу к его кровати, и присаживаюсь на нее.
- Я сразу тебе сказала, Демьян, - начинаю осторожно, - что буду с тобой только до твоего выздоровления.
- Ну-да, ну-да.
- Ты стабильно и быстро идешь на поправку, и теперь я хотела бы…
Медлю, несколько раз сглатываю, прежде, чем рискую продолжать.
- Теперь, когда твое выздоровление лишь дело времени...Совсем недолгого времени, я…мы с сыном хотели бы вернуться домой.
Я готовлюсь выслушать очередное категоричное заявление, но Демьян меня удивляет.
- Что ж, - произносит он медленно, по-прежнему не глядя на меня, но зато старательно гипнотизируя стену.
- Не обижайся, Демьян. Просто так будет лучше, - как можно мягче произношу я. - Для всех. Я была бы очень благодарна тебе, если бы ты не возражал, и не чинил препятствий, а просто нас отпустил.
Демьян поворачивает голову, и, наконец, мы смотрим друг на друга.
- Я не хочу этого делать, Ви, - говорит он, прожигая меня взглядом. - Не хочу отпускать.
Его лицо серьезно. Голос, как и он сам, крайне напряжены.
Воздух вокруг нас наэлектризован и сгущен.
- Но…Хорошо, - произносит он, когда я уже думаю, что не дождусь от него ответа.
- Правда?
- Да. Делай то, что считаешь нужным. Я дам охране указание, чтобы не препятствовала тебе ни в чем.
- Спасибо, Демьян, - шепчу я, все еще не до конца веря услышанному.
Свобода? Наконец-то, долгожданная, но...такая уж желанная? Свобода.
Я снова хочу его поблагодарить, но Демьян отворачивается от меня, и даже закрывает глаза.
…
И сдерживает слово.
Когда я сообщаю Михаилу, что хочу вернуться домой, и называю адрес родной деревни, он кивает и просит позвать его, когда я соберусь, и придет время перетаскивать вещи.
С Валентиной Сергеевной мы договариваемся так. Михаил отвезет ее домой, но как только мне понадобится ее помощь, я дам ей знать, и она примчится, бросив все дела.
Она снова напоминает мне, что Демьян оплатил ее услуги за месяц, а потому:
- Не стесняйся, Виола, деточка, ради