На капитанском корабле черти были в полном восторге от эффективности оружия, созданного самим Повелителем. Еще больше радости им доставляли только крики умирающих человечков. Смотря довольным взглядом за геенной огненной и бегающими огненными человечками, главный прихвостень во флотилии не мог не улыбаться. Правда, улыбка в исполнении прихвостней всегда была похожа на злобный оскал хищника.
— Капитан, дай нам команду, капитан, дай, ну же! Скорее, дай нам её!!! — изнывал от нетерпения, наверное, самый молодой красный летун, то и дело хлопая своими крыльями, да поглядывая на танцующее пламя, что охватило весь порт. Его собратья разделяли чувства юнца, но были более сдержанны.
Оглядев еще раз пылающее побережье довольным взглядом, капитан приказывает: — Авиация, добейте выживших и погасите пламя, готовимся высаживаться, парни! Пора устроить резню этим свиньям! — громко оглашает главный прихвостень, и красные взмывают в небо.
А следом к ним присоединяется авиация с других кораблей. Огромная армада летающих тварей устремилась к залитому огнем берегу, смеясь, гогоча и выкрикивая победные кличи.
— Дааа!!! В атаку! Летим! Летим!!! Добьём человеков! Смерть людишкам! Смерть!!! — кричала толпа бесов. Хлопая крыльями, они летели в сторону порта.
Оказавшись над остатками сил имперцев, красные принялись поливать их огненными шарами. Повсюду и так было пламя, врагов оставалось только добить. И, как бы людишки не молились, как бы не кричали о сдаче и милосердии, демоны были беспощадны. Они только смеялись над тщетными попытками врагов, закидывая и расстреливая презренных людей с воздуха, находясь на безопасном расстоянии.
К сожалению, лучников практически не осталось, как и каких-либо военных сил империи. Красным ничто не помешало придать выживших и пытающихся убежать солдат огню. Доблестные воины Империи визжали, как резанные свиньи, и убегали со всех ног куда глаза глядят. Но это не спасло их от страшной участи. Перебив всех выживших, черти занялись тушением разросшегося пожара. Красные прихвостни могли не только зажигать, но также они могли и гасить пламя, поглощая его жар.
Вскоре от пристани остались только потухшие угли, да колоссальные клубы дыма, что вздымались в небо… Этого не могли не заметить в ближайшем городе. Зазвенел далёкий звон колоколов, сигналящий о закрытии города и осадном положении. Но Армия Тьмы уже вступила на берег, втаптывая в пепел имперские знамёна. Авиация устремилась к городу, где спрятались гражданские…
Возле города был порт, в котором текла своим чередом жизнь, но со звоном колокола все прекратили свои дела, привлеченные его внезапной активностью. Люди стали говорить о нападении, кто-то предлагал бежать, пока город не окружили, кто-то беспокоился за своё имущество и рабов, а кто-то просто кричал, сильнее прочих наводя панику. Среди всего этого хаоса было множество женщин, стариков, купцов и просто детишек.
— Мама, мамочка, а что это за звон? Почему все так напуганы? Это из-за звона? — поинтересовался сын у матери, смотря на громко ругающихся людей. Последние были сильно взволнованы, и их было очень много.
— Всё хорошо, милый, всё хорошо, с тобой ничего не случится, — мать, глядя на своего ребёнка, не удержала слёз, её голос дрожал, она явно вела себя странно.
— А почему ты плачешь? — поинтересовалось дитя, не понимая, что происходит вокруг.
— Я не плачу. Все хорошо… Всё будет хорошо. Я позабочусь о тебе, — взяв его к себе на руки, она поспешила уйти с площади.
Женская интуиция просто кричала об опасности, и женщина поторопилась уйти из столь людного места, сочтя его недостаточно безопасным, среди толпы были подобные ей, что понимали дальнейшую судьбу города и собирались, бросив всё, убежать поскорее из населенного пункта, который вот-вот возьмут в осаду, а то и вовсе начнут захватывать.
— Рабы! Вооружите рабов и отправьте на убой! Пусть эти вонючки принесут хоть какую-то пользу! — кричал толстяк в богато украшенной робе на оставшихся солдат Империи. Его поддерживала толпа своим гулом, разобрать что-то из постоянных криков было крайне сложно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Где имперские войска? Они сбежали! Подлые трусы! Они оставили нас на произвол судьбы! — недовольство толпы всё росло, грозясь вот-вот перерасти в нечто большее.
— Мама, смотри, как много птиц летит по небу, — замечает ребёнок, находясь на руках матери, что старательно пыталась унести своё дитятко в безопасное место.
Посмотрев в сторону, куда указывает сын, женщина замечает сотни летающих тварей, что приближались с восточных ворот. По её коже прошлась волна мурашек, сердце забилось быстрее, а глаза наполнились ужасом.
— О Император… — стоило только вырваться этим словам, как послышались взрывы. Много взрывов.
На восточных воротах начался бой. Толпа, услышав взрывы, запаниковала. Началась давка, люди топтали друг друга, затаптывая насмерть тех несчастных, кому не повезло упасть. Все знали, что основные войска отправились защищать порт, и если их разбили, то защищать город было уже некому. Приближающиеся крики демонов лишь подтверждали это, подливая масла в огонь страха и паники людской толпы.
Летающие черти, наблюдая за паникующими толпами, скидывали свои бомбы в самые крупные скопления человечков. После таких снарядов от людишек оставался только фарш, размазанный по дороге и стенам зданий. После парочки таких взрывов люди совсем отдались панике и затоптали огромное количество себе подобных. Авиация бесов без проблем взорвала ворота, освобождая путь для остальных. Вскоре подоспели бурые братья демонов, и началась полноценная резня всего города. Бесы никого не собирались брать живым.
***
Геноцид…
Весьма страшное слово по моей памяти, но если подобное относится к людям, мне становится так приятно от осознания своих действий… Смотря за льющейся по дорогам города кровью, за безжалостными убийствами беззащитных гражданских, которых забивали, словно испуганную скотину, я испытывал лишь самые теплые чувства. Злое удовольствие, чувство свершающейся мести, торжество справедливости и радость от вида крови и боли ненавистных мне тварей.
Мне даже хотелось смеяться от людской глупости и беспомощности толпы. Численность моей армии с трудом могла взять такой большой город, если бы люди решили сражаться насмерть, а не бежать. Только благодаря авиации и магическим ружьям синих прихвостней удалось напугать людей до такого состояния, что они перебили друг друга, поддавшись панике и затоптав еще больше себе подобных животных. Особенно досталось женщинам и детям, большую часть из них просто задовило мужичьё.
Впрочем, моя армия с ружьями гораздо эффективнее, чем сборище людей с щитами и мечами, лучников же оперативно уничтожили в первую очередь авиацией. Победа была гарантированной, а успех неизбежным. Вот что значит — превосходство в технологиях и магии. Мои бесы просто сметали их, внушая страх верной смерти. Люди, видя такую несправедливую и бесчестную битву, просто не видели возможности победить, они тут же решили бежать с поля боя, но и это было бесполезно. Бегством они только оголяли свои спины.
Я видел всё это благодаря некоторым прихвостням, что носили особые шлема, зачарованные теми же чарами что и мой. Таким образом, я мог командовать и следить за устроенной резнёй, попутно наслаждаясь жестокими убийствами людишек с последующим поеданием останков их тел.
Прихвостни не видели разницы между детьми, стариками, мужчинами, женщинами, военными или гражданскими, они убивали всех с одинаковым удовольствием и крохой садизма. Ворвавшись в город, мои черти стали расстреливать человечков, безжалостно убивая всё на своём пути, порой закусывая свеженьким мясом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Одним словом, черти навели большой хаос во всём городе, пока Грабби с группой прихвостней вовсю трудился над созданием портала. Вскоре он был создан, и я отправил еще несколько тысяч бурых для полноценного истребления людей с полным разрушением города и захватом всего ценного. Мне были не сильно нужны эти земли, пускай они и весьма пплодородны но я сильно желал втоптать в землю всё то, что моя матушка старательно возводила и строила. Этакая маленькая месть обиженного ребёнка за испорченное детство.