Газета «Le Journal de L'Empire» сообщила о прибытии генерала Моро только 4 сентября 1813 года, причем с явным оттенком мести: «Он продался иностранцу и обрек себя на презрение родины, которую предал, и потомков, которые на него надеялись».
Наполеоновская пропаганда усердно распространяла как ложь о высказывании Моро на операционном столе, так и другую ложь о воззвании к французскому народу, якобы подписанную: «Генерал Моро, адъютант Его Императорского Величества Императора Всероссийского». Этот документ, явно сфабрикованный полицией, для большего правдоподобия имел подпись, дату и место — г. Морле (родина Моро).
Глава X.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Союзные монархи находились в Теплице, когда туда было доставлено письмо полковника Орлова, извещавшего царя о смерти генерала Моро.
Глубокими и искренними были чувства царя.
— Моро был великим человеком с благородным сердцем, — сказал Александр.
Он решил, что тело генерала будет похоронено в Санкт-Петербурге со всеми полагающимися воинскими почестями. Царь поблагодарил Рапателя за выполнение возложенных на него обязанностей и назначил его своим адъютантом, предложив на выбор выполнение одной из двух миссий: сопровождать останки Моро в российскую столицу, либо немедленно отправиться в Лондон, чтобы передать супруге генерала его последнее письмо.
Рапатель посчитал своим долгом сопровождать своего любимого генерала к месту последнего пристанища. Вместе с тем, заботясь о чувствах вдовы, он деликатно попросил графа Нессельроде, министра иностранных дел, подготовить госпожу Моро к получению столь страшного известия через посредничество мадам де Левен, супруги российского посла в Лондоне и личной подруги Эжени.
Тогда царь поручил Шевенену выполнение второй задачи и попросил его передать госпоже Моро следующее трогательное письмо, собственноручно написанное Александром: «Мадам,
В связи с тем, что ужасное несчастье сразило генерала Моро, находящегося подле меня, оно тем самым лишило меня возможности увидеть во всем блеске военные таланты столь выдающегося человека…
Я тешил себя надеждой, что благодаря заботам и лечению мы сможем спасти его ради семьи и сохранить его дружбу. Но судьба распорядилась по-иному. Он умер так же как жил — полный энергии и сильный духом.
Единственным лекарством от большого горя — это сознание того, что вы можете разделить его с другими. В России вы сможете найти глубокое понимание этих чувств, и если вы согласитесь остаться в моей стране, то я бы нашел все средства для того, чтобы скрасить жизнь человека, которому я бы считал своим святым долгом быть его утешением и поддержкой.
Очень вас прошу, мадам, полностью рассчитывать на меня и обращаться ко мне по любому делу, в котором я могу вам хоть как-то помочь.
Пожалуйста, обращайтесь прямо ко мне. Предупреждать ваши желания станет большой радостью для меня.
Дружба, которая связывала меня с вашим мужем, — бессмертна; и у меня нет иного средства отблагодарить его, по крайней мере, частично, хотя бы тем, чтобы взять на себя заботу о его семье, что я с удовольствием сделаю.
Примите, мадам, в эту скорбную минуту уверения в моей искренней дружбе и сочувствии.
Теплиц, 6 сентября 1813 года». * * *
Тело генерала Моро перевезли в Прагу, где забальзамировали, уложили в гроб и выставили для прощания в часовне, украшенной множеством свечей во дворце архиепископа. При этом сердце было извлечено и помещено в серебряный сосуд, который, запечатав, был отправлен его супруге. Бледное лицо генерала, как и при жизни, выражало спокойствие и умиротворение.
6 сентября 1813 года после торжественной мессы в соборе гроб с телом генерала Моро был установлен на катафалк, и траурный кортеж в сопровождении русских кавалергардов и полковника Рапателя двинулся на восток — в русскую столицу.
22 сентября кортеж прибыл в Санкт- Петербург. По приказу царя войска столичного гарнизона оказали французскому генералу Жану-Виктору Моро те же почести, которые несколько месяцев назад были оказаны русскому фельдмаршалу Михаилу Илларионовичу Кутузову.
* * *
Похороны состоялись в католической церкви Святой Екатерины Александрийской, расположенной на Невском проспекте, д. 32—34. Огромный катафалк был установлен внутри церкви под хорами — «творение знаменитого архитектора Кваренги» — так пишет французский историк генерала Моро — Морис Гарсо.
Однако гениальный Кваренги к этой церкви не имел никакого отношения. История прихода Святой Екатерины начинается с сентября 1738 года, когда по указу Анны Иоанновны на Невской перспективе был выделен участок для постройки католического собора. Его строили последовательно четыре архитектора: Пьетро Трезини, Жан-Батист-Мишель Вален-Деламот, Антонио Ринальди и, наконец, Минчиачи, который и завершил строительство в 1782 году.
Церковь строилась 20 лет, и 7 октября 1783 года состоялось торжественное освящение собора, названного в честь святой Екатерины Александрийской, девы и мученицы, небесной покровительницы императрицы Екатерины II.
Величественное, увенчанное мощным куполом здание собора имеет в плане форму латинского креста. Размеры храма относительно невелики. Так, в длину здание достигает 44 м, в ширину — 25 м, в высоту 42 м. Тем не менее храм может одновременно вместить до 2000 человек. Главный фасад здания, выходящий на Невский проспект, решен в виде монументального арочного портала, который опирается на свободно стоящие колонны. Фасад завершается высоким парапетом, на котором размещены фигуры четырех евангелистов, а также фигуры ангелов, держащих крест. Над главным входом начертаны слова из Евангелия от Матфея (на латыни): «Дом мой домом молитвы наречется» (Мф. 21:13). Ниже — дата завершения строительства собора, также на латыни: «Лето Господне 1782».
Над главным престолом был помещен большой образ «Таинство обручения Святой Екатерины», написанный известным художником того времени Якобом Миттенлейдером и подаренный храму императрицей Екатериной II.
Этот храм неразрывно связан со многими событиями исторической и культурной жизни Санкт-Петербурга, России и Европы.
В феврале 1798 года здесь по высочайшему указу императора Павла I состоялось торжественное погребение последнего польского короля Станислава Августа Понятовского — дяди известного наполеоновского маршала — Юзефа Понятовского (1763—1813), погибшего через 1,5 месяца после смерти Моро в Битве народов при Лейпциге в октябре 1813 года. Он утонул в реке Эльстер, пытаясь прикрыть отход наполеоновской армии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});