Читать интересную книгу "Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури"

птицы, но Отто сказал, что это цикады, стрекотом которых было наполнено все вокруг.

Жена Отто не знала финского языка, она задавала по-английски вопросы мне и Тайсто о наших делах, я пытался понять, о чем она спрашивает, и старался отвечать ей. Она не верила, что когда мы уезжали из Финляндии, там еще лежал снег, спросила, как близко Финляндия от Сибири. Я объяснил географию Европы и Азии на плохом английском языке, жена Отто сказала, что муж хотел съездить в Финляндию, но теперь, услыхав, где находится эта страна, она вряд ли поедет с ним.

Жена Ээро, Райя, была моей родственницей, но мы никогда не были хорошо знакомы. Выйдя за Ээро, она, благодаря деньгам фирм Ээро и Тапани, которых вполне хватило и для ее нужд, стала считать себя преуспевающим человеком. Отъезд Ээро в Америку тоже был на совести Райи, по крайней мере, так говорили мать и жены братьев. После того как в газете каждый день стали появляться статьи о финансовом положении фирм Ээро и Тапани, а полиция стала проявлять к ним интерес, Райя не желала больше показываться в деревне. Когда же парни побывали в полицейском управлении на допросе, Райя уехала в Южную Финляндию — погостить у родственников — и не вернулась обратно, а присоединилась к Ээро в аэропорту Сеутула, откуда парни отправились во Флориду сразу, как только освободились из полиции, проведя в камере семнадцать суток; им удалось так хорошо запутать счета разных фирм, что за положенные семнадцать суток полицейским мозгам оказалось не по силам разобраться в них, бухгалтерский учет вела счетоводческая контора, принадлежащая самим парням, местонахождение фирм часто менялось, кассиры и бухгалтеры являлись их близкими родственниками и не могли быть свидетелями, ревизоры находились неизвестно где, будучи заранее предупреждены.

Райя расспрашивала о матери и племянниках, об их женах, о своих родственниках, не дожидаясь ответов. Я все же отвечал. Райя считала, что со стороны Кайсу было непредусмотрительно забеременеть в столь трудное время, когда следовало быть готовой в любой момент сняться с места. У нее-то с Ээро детей не было, так же как и у Тапани с Леэной, оба эти брака у парней были вторыми, первые жены остались в Похьянмаа со взрослыми детьми. Я сказал, что Кайсу не сама по себе забеременела...

Райя уверяла, что имеет представление о том, как это делается. Я сказал, что в данном случае отменить заказ было бы трудно. Райя сказала, что такие дела необходимо обдумывать заранее, иначе будешь в этом мире натыкаться на все, как прущий напролом бык; я сказал, что любой из нас тут может служить хорошим примером человека, всегда обдумывающего наперед свои действия, строящего точные планы и осуществляющего их затем с точностью до секунды.

Я спросил о Тимо, третьем из братьев, Райя сказала, что неделю назад он уехал в Канаду, где у парней затеялся какой-то бизнес. Они пытаются продать используемые в горном деле финские машины и устройства, для которых Канада — хороший рынок, и парни твердо уверены, что пришло время больших сделок. Тапани услышал, о чем рассказывает Райя, и запретил ей распространяться об этом.

Велено было брать со стола еду и напитки. Мужчины накладывали на тарелки все, что женщины выставили на стол, наполняли стаканы пивом или виски и стояли во дворе, выпивая и закусывая. Вечер был теплый, а влажность, казалось, уменьшается с наступлением ночи, атмосфера была приятная, я чувствовал себя хорошо и подумал, что наши дела еще устроятся. Я посадил Кайсу на скамейку и принес ей еды со стола, Тапани плеснул мне виски в стакан с вином. Кайсу попросила, чтобы я не напивался. Я считал, что теперь в этом нет большой опасности, потому что мы добрались до места и находимся среди знакомых и друзей.

Тайсто весь вечер ходил с кейсом под мышкой и пытался позаботиться о еде и питье для себя, не выпуская при этом кейса из рук, но вдруг разозлился на Ээро, вспомнив о какой-то сделке с автомобилем, в которой, как казалось Тайсто, отношения остались не до конца выясненными из-за того, что Ээро сбежал в Америку. Ээро вроде бы не отдал Тайсто деньги за машину, хотя и продал ее. Тапани пытался успокоить Тайсто. Ээро спросил, неужели Тайсто действительно так нуждается в этих нескольких тысячах, которые вряд ли и были получены за едва не разваливающуюся таратайку. Если так, то он, Ээро, может выложить всю сумму в любой момент, стоит ему только сунуть руку в задний карман тереленовых брюк. Тайсто крикнул, что дело не столько в самих деньгах, сколько в человеческой нечестности, которая приводит его в ярость; выходит, даже на лучших друзей нельзя надеяться, когда дело идет о деньгах и торговых сделках. Ээро сказал ему о деньгах что-то, чего я не расслышал, и Тайсто начал открывать свой кейс. Он закричал, что у него всегда с собой не меньше денег, чем у Ээро, упал, и из раскрывшегося кейса купюры разлетелись по газону. Я поспешил ему на помощь. Он отталкивал всех помощников подальше и запихивал деньги в кейс, но на ноги подняться не смог, ему потребовалась наша помощь, чтобы добраться до дому. Пришлось подхватить его под мышки и нести всю дорогу и через двор за сауной до двери его дома.

Когда я стал искать ключ у него в карманах, он пытался отбиваться, но просто бессильно размахивал руками.

Нам удалось ввести его в дом и положить на кровать. Мы и не пытались снять с него одежду, а кейс он прижимал к себе обеими руками. Он просил, чтобы я никогда не оставлял его. Он был совсем одиноким на свете, и наша дружба была всегда крепкой, и мы никогда не пытались надуть друг друга в сделках. Я сказал, что у меня никогда не было с ним сделок. Но он считал, что это еще не значит, будто я — человек нечестный. Он хотел выпить со мною виски в знак утверждения нашей дружбы, но бутылка с виски осталась дома у Тапани.

Я пообещал Тайсто заглянуть к нему в первой половине дня, и мы с ребятами пошли обратно к Тапани, чтобы допраздновать наше счастливое прибытие в Америку. Пока шли, Ээро старался доказать мне, что заплатил Тайсто за машину сразу же, когда взял ее в продажу, но Тайсто забыл об этом. Платить ему за эту машину второй раз Ээро не хотелось, хотя он и получил за нее в Хельсинки больше,