Читать интересную книгу Застава - Ирина Крупеникова

– Лучше скажи – добрый вечер, – Лис оглядел раненного брата с ног до головы.

Тур был бледен, впрочем, как и Ворон. Эластичная повязка плотно обвивала живот. Других признаков ночного происшествия Лис не обнаружил.

– Про Переход я знаю, – предупредил он. – Дед рассказал. Тур, не слишком ли ты рисковал?

– Мы рисковали бы больше, если бы я на неделю оказался в постели, – ответил Тур, попробовал своё варево и поморщился. – Ну и горечь.

Ворон хмыкнул. Подобные напитки ему приходилось отведывать не раз.

– Я предлагал тебе поставить капельницу, – заметил он.

– Предпочитаю природные средства. И знаешь, после получасовой перевязки капельница в твоём исполнении меня бы не вдохновила.

Ворон сжал губы, облокотился о спинку дивана и отвернулся. Лис заметил, что его рука предательски дрожит.

– Ворон, – юноша подсел к брату, не упуская из виду Тура, – взбодрись. Ведь всё нормально. Тур, правда? Ведь прорвались?

– Прорвались, малыш, – подтвердил доктор Полозов.

Ворон насупился пуще прежнего. Лис решил не делать новых попыток снять напряжённость второго старшего брата. Любое неуклюжее слово сейчас могло повлечь за собой обратный результат. Однако у Тура на сей счёт имелись собственные методы. Он сел за стол с кружкой приготовленного отвара и как бы невзначай пояснил Лису.

– Вообще, вчерашняя перестрелка – прекрасная иллюстрация того, как не надо делать.

– Почему? – насторожился Лис и покосился на Ворона.

– Я подставился наиглупейшим образом, – продолжал Тур. – Показалось, что брат не справится с левшой. И я начал искать позицию для прицела. В итоге сам словил пулю.

– Тур, ты прекрасно знаешь, в чём дело. Кончай парню по ушам ездить, – неожиданно включился Ворон. – Ты прикрывал меня. А вот я не оценил опасность вовремя.

Это последнее было адресовано конкретно Лису.

– А я не показал тебе эту опасность, – Тур вновь развернул сцену в свою сторону. – Заметив один прокол, перестал доверять в деталях и слишком много взял на себя.

Ворон собрался возразить, но Лис решительно поднял обе руки.

– Эй-эй, стоп. У нас что, разбор полётов или урок третьего плеча?

На кухне моментально стало тихо. Лис трухнул: опять ляпнул лишнее.

– То есть, я хотел сказать…

И осёкся, поймав на себе восхищённый взгляд двух пар карих глаз.

– Сильно сказано…

– …Гамаюн.

День тридцать первый

Дальние ночные поездки были для Полозовых делом житейским, однако после субботнего инцидента и последующего реабилитационного дня Ворон наотрез отказался пустить близнеца за руль. По трассе Москва-Питер БМВ мчался под палящими лучами солнца в компании сотен автомобилей, торчал в «пробках» и останавливался на стоянках во избежание перегрева двигателя. Наконец, на горизонте показались пригороды северной столицы. Лис, скучавший на заднем сиденье, прильнул к окну. В Питере он ещё не бывал. Но чем ближе подъезжали Полозовы к центру города, тем больше знакомых мест открывалось рыжему взору.

– Это Московский проспект, Тур?.. Ворон, ты на Лиговский поворачиваешь? До Обводного канала, да?

– Как ты успеваешь прочитать названия улиц? – полюбопытствовал Тур, слегка повернувшись к младшему брату.

– А я не читаю, – Лис, будто заворожённый, взирал на монументальные здания разных времён, поднимавшиеся со всех сторон. – Я почему-то знаю.

Близнецы быстро переглянулись. Тур приподнял бровь. Ворон пожал плечом.

БМВ притормозил перед светофором.

– Ворон, рули в левый ряд! – Лис от нетерпения переместился с правого конца сиденья на левый. – Повернём в Кузнечный переулок, потом на Владимирский проспект и прямиком на Литейный.

– Тур, будь добр, забери у него атлас, – отозвался водитель.

– Нет у меня никакого атласа! Мы его дома забыли, – протараторил Лис. – Ворон, давай. Так короче.

Включился зелёный. БМВ поехал прямо, и Лис с досадой хлопнул ладонями по сиденью.

– Теперь сам крутись по односторонним переулкам!

На сей раз Тур пожал плечом, а Ворон выгнул брови.

– Похоже, он прав, – Тур развернул бумажную карту города. – Лучше было повернуть.

После слалома по узеньким улицам Полозовы нашли наконец удобное место для стоянки. Дальше решено было отправиться пешком. Ворон и Лис с удовольствием пообедали в небольшом кафе, Тур не составил им компанию, сославшись на установленную им самим лечебную травяную диету. Затем братья устроились на лавочке в сквере, чтобы обсудить план действий. Здесь-то и обрисовалась новая проблема.

– Нет, не пойдёт, – Ворон нетерпеливо тряхнул головой. – Родственники, свояки, седьмая вода на киселе – говори, что хочешь, но если к тебе в квартиру заваливаются три мужика при галстуках, волей-неволей появятся всякие нехорошие мысли. И никакого доверительного общения не получится.

– Да, оделись мы излишне официально, – Тур расправил полу пиджака.

– Сними очки, – вздохнул Лис.

Ворон грустно усмехнулся.

– Совестно как-то выжимать информацию из престарелых людей. Может, эти Никитины Ю.М. и Н.С. знать не знают, кто жил в коммуналке в восемьдесят восьмом году. Лучше уж я нажму на Мишу Боброва.

– Вряд ли он выписался из больницы, – заметил Тур.

– Восемь дней прошло, – напомнил Ворон.

– С диагнозом «сотрясение мозга» держат в стационаре от 10 до 21 дня. В зависимости от тяжести состояния. Это во-первых. Во-вторых, заложные Бера нас с тех пор не беспокоили.

– Ладно. Убедил, – Ворон задумчиво повертел в руках тёмные очки. – Ещё идеи есть?

– Импровизировать, – предложил Лис.

– Действительно, – согласился Тур. – На самый худой конец, Ворон, притормозишь лишние вопросы.

– Согласен, – Ворон решительно встал со скамьи. – Какой нам нужен дом?

В подъезде мрачного многоэтажного здания было прохладно, как в горной пещере. Тур и Ворон поднимались по лестнице осторожно, бок о бок, будто двигались в логово врага. Лис быстро опередил их на два пролёта, бодро вбежал на площадку и уверенно встал перед мощной деревянной дверью.

– Здесь, – объявил он приглушённо, но каменное эхо раскидало его голос по всем этажам.

Старшие братья остановились на последней ступеньке.

– Звоним наобум? – полувопросительно произнёс Ворон.

Лис, не удосужившись прочесть фамилии жильцов на корявой табличке, решительно нажал на кнопку звонка.

Прошла минута.

– Попробуй ещё раз, – тихо предложил Тур.

Лис нетерпеливо качнул головой.

– Женщина идёт по коридору. Пожилая.

Ни Тур, ни Ворон движения не слышали. Лис откашлялся и неуклюже поправил непривычный для него галстук.

Звякнули ключи. Дверь приоткрылась.

– Здравствуйте, – начал юноша.

– Вы, наверное, к Мише Боброву? – донеслось из квартиры. – Он в больнице лежит.

– Нет, Надежда Сергеевна. Мы к вам.

За дверной цепочкой качнулось недоумение. Дверь приоткрылась чуть шире, и старшие Полозовы разглядели озадаченное старческое лицо, сплошь покрытое морщинами. Лис приветливо улыбнулся. Женщина подалась вперёд и вдруг отпрянула.

– Господи милостивый! Серёжа!

– Нет-нет, не волнуйтесь, – заторопился Лис, увидав, что старушка побелела как мел. – Меня зовут Борис. Я…

Она принялась суетливо открывать дверь.

– Я всего лишь дальний родственник Людмилы Николаевны Старостиной.

Цепочка брякнула о косяк, и дверь открылась. На площадку и лестницу пролился электрический свет.

– Простите, – женщина прижала к груди костлявые руки и отступила в длинный высокий коридор, – проходите, пожалуйста. Конечно, проходите… Как похож!.. Не обращайте на меня, старую, внимания. Я сейчас… сейчас успокоюсь.

Тур, начавший было снимать перчатку, замедлил движение, а Ворон в свою очередь сделал всё, чтобы идеальное сходство близнецов не произвело на хозяйку особого впечатления. Это оказалось нетрудно, поскольку кроме Лиса старушка никого не замечала.

– Проходите, – она торопливо, но удивительно легко семенила впереди. – Проходите, сюда. Тут я живу. Сейчас сядем, поговорим… Господи, как же вы похожи на Серёжу! Я вам и альбомы её покажу. Вы, наверное, и фотографий-то не видели? Сколько лет прошло. Что ж раньше не приезжали? Я и не надеялась, что у неё родственники кроме матери оставались.

У Ворона появилась шкодливая мысль: запустить секундомер и просчитать количество слов в секунду, выдаваемое шустрой маленькой старушкой. Складывалось впечатление, что появление неожиданных гостей сработало как ключ от заглушки мощного словопотока, накапливаемого многие годы.

Длинная узкая комната с гигантским потолком была заставлена старой, но добротной мебелью. Часть помещения отгораживал массивный бельевой шкаф, за которым на стене виднелись десятки этажей разноликих книжных корешков.

– Муж мой покойный здесь работал, – походя пояснила хозяйка, заметив внимание Лиса к домашней библиотеке. – Тут все труды свои писал. А Серёжа любил к нам за книжками приходить. Какой мальчик был любознательный! Бывало, книжку прочитает, а потом на кухне Людмиле пересказывает. Вы садитесь, пожалуйста, не стесняйтесь. И простите меня, старую, за мою болтовню. Хорошо мы жили в прежние времена, дружно. Со Старостиными всегда вместе, как с родными! Это сейчас, – она махнула рукой в сторону коридора, – каждый в своей конуре. Никому до соседей дела нет. А раньше и в отпуск вместе, и беды пополам, и радости. Я абсолютно убеждена: память – она словно живая душа. Пока помнишь людей, они живут рядом с тобой. Хоть десять, хоть двадцать лет. Это хорошо, что вы про Старостиных вспомнили. А уж я боялась, всю память в могилу за собой унесу. Жалко. Как всё обернулось!