Читать интересную книгу ЦВЕТОК КАМНЕЛОМКИ - Александр Шуваев

- Бегом! - Крикнул Михаил, тяжеловатой рысцой направляясь к ближайшему дереву. Последние метры пробегали, уже подгоняемые в спину первыми, увесистыми, как пули, каплями. Черное небо над дубравой расколола резко изломанная, почти в дугу замкнутая огненная трещина первой молнии, солидно громыхнул гром, и почти сразу же все пространство луга вокруг относительно, - очень относительно! - защищенного пятачка под кроной громадной, покрытой чудовищными старыми шрамами липы, затянула седая завеса падающей воды.

Ливень длился недолго, темно-серое стадо туч, посверкивая и погромыхивая, убрело дальше, но пелена на небе не развеялась, дождик, значительно ослабев, все-таки продолжался, и Саша, с уверенной повадкой аборигена глянув в небо, вздохнул:

- К утру распогодится, но нам - ждать нечего. Пошли домой…

Раздевшись, разувшись и смотав одежду в плотные комки, они не торопясь отправились восвояси через залитый теплой водой луг. Вода эта была чуть ли не теплей теплого воздуха, от нее, от травы поднимался едва заметный пар, а ощущение всей этой благодати, - когда босая нога сначала встречает мягкую, теплую травку, почти одновременно, но все-таки потом, погружается в теплую, как парное молоко, водичку, а под конец оттискивается в чуть раскисшей почве, напоминающей некую первобытную жижу, породившую жизнь, - оказалось вообще ни с чем не сравнимым, совершенно особым блаженством. А когда они проходили мимо очередного отдельно стоящего дерева, вдруг налетевший порыв ветра заставил его ветки упруго всколыхнуться и стряхнуть плотную, довольно увесистую пригоршню дождевой воды ему в лицо. Точь-в-точь, как плеснул бы, балуясь с ним в какой-нибудь из местных речек, веселый маленький ребенок. Вода, совершенно безвкусная, все-таки казалась сладкой, наверное. именно такой вкус получился бы, если сильно разбавить тот самый, с еще не опустевшего Олимпа, дарующий вечную юность нектар, она залила все его лицо, на миг застлала его глаза тонкой пленкой, чудесно исказившей окружающее, и в этот миг на него снизошло Озарение. Просветление, У, сатори, вдохновение, нирвикальписамаддхи, - у него много названий, но пережившие его счастливчики с редким единодушием утверждают, что данное им понимание непередаваемо, иногда - мучительно непередаваемо словами, не оставляет ни малейших сомнений в своей истине, а еще - практически всегда истина эта касается какого-то единства вещей, доселе лежавших в голове Просветленного по отдельности. Другое дело, что масштаб его, - равно как и последствия, - все-таки сильно различаются в зависимости от масштаба личности, попавшей под такую вот божественную раздачу. А еще оно всегда связывается с чувством особого, ни на что не похожего наслаждения. Не большего, не меньшего, а просто совсем другого, чем все прочее.

Я един со всем, что меня окружает прямо сейчас. - Вздох, непроизвольный, медленный и так же дарующий наслаждение, как и буквально все в эти считанные мгновенья, пока вода с дерева застилала его глаза, покинул грудь. - Если бы Я не пришел сюда, то все равно Я появился бы здесь, потому что ЭТО место Мое. Я пророс бы в этой почве, как проросла клубника, вкус которой еще помнят губы Мои, как это Дерево, явно посланное навстречу Мне судьбой, как вечно извивающаяся в речных струях речная тина. Как будто, описав крутой и длинный виток жизненной спирали, он на совсем новом уровне вернулся к абсолютной гармонии материнской утробы.

Миновав, поскольку выше человеческой природы, - быть Просветленным не то, что постоянно, а даже сколько-нибудь долго, состояние это длилось считанные мгновения, в отличие от даруемых снадобьями, оставило за собой невыразимое словами знание, лишенное горечи утраты, той, что сродни тоске об утраченном рае. Тогда он мельком глянул на спутников, проверяя, - не заметили ли они чего-то такого, потому что были они народом ехидным, злоязыким, и ни за что не упустили бы возможности пройтись взад-вперед по невнятным его переживаниям, как хорошая артподготовка.

- Если хотите знать мое мнение, то водка - тем лучше, чем ближе ее вкус к никакому. Понимаете? В идеале своем она нейтральна, как нейтрален нуль на числовой оси. Сколько-нибудь определенный вкус тут является пороком, а тончайшие привкусы… О, они имеют право на существование, потому что у каждого человека, - свой нуль, своя точка отсчета, свое начало координат для чего угодно. Включая вкус. А виски… виски, - это просто-напросто другая научная дисциплина, и сравнивать их неправомерно.

- Порядочная зараза, - кивнул один из нынешних гостей, костлявый мужик с начавшей седеть, но пышной шевелюрой, представившийся Леонидом ("Можно просто Леней…") и голый по пояс, как и все прочие, - никогда не мыслил себя в роли изменника Родины, а вот поди ж ты! Подсел. Раз попробовал - не понял, другой, уже другой сорт, - опять не понял смысла, а потом попытки разобраться увлекли как-то сами собой. Так что друзья из Шотландии не забывают прислать из тех запасов, что не предназначены на продажу.

- Совершенно исключительный напиток, - согласно кивнул головой Островитянин, - вполне достоин королевского стола. Не знаю только, пьет ли кто-нибудь из Виндзоров виски.

- Должны, - с серьезным видом кивнул Михаил, - королева-мать, по слухам, очень даже не прочь. В профилактических целях. Да и остальные производят впечатление вполне разумных людей.

- Ну, если она потребляет что-то подобное, то понятно, как она дожила до такого почтенного возраста.

- Если пить только такие напитки, то помирать, понятно, не захочешь. В этом просто не будет никакой необходимости.

- Погодите! - Поднял руку Саша, уже давненько пытавшийся вставить слово в обсуждение столь животрепещущего предмета. - Я вот что хотел сказать, - никто из собравшихся ни разу, даже случайно, не упомянул коньяк. Мне кажется, что в этом обстоятельстве тоже заключен свой г-глубокий смысл… - он обвел присутствующих чуть зыбким взглядом, - вам не кажется, а?

Услыхав столь глубокомысленное замечание, присутствующие даже притихли на секундочку, обдумывая. Каким-то образом, без всякого предварительного сговора было совершенно ясно, что не только коньяк, но и упоминание о нем в данной обстановке совершенно неуместно. Он не вписывался в окружающее. Это был неоспоримый факт, так что интерес представляли собой только его причины. Анализ причин, по которым коньяк выпадал из контекста столь решительно, приводил к обобщениям настолько глубоким, что трезвый человек попросту не поверил бы в саму их возможность.

Разумеется, сказанное вовсе не обозначает, что собравшиеся были пьяны: на этом воздухе, между этими деревьями под барашка, под молочных поросят, под ребра "дикого" теленка и под окрошку этим июнем можно было выпить куда больше, или почти вовсе не пить, - это только весьма незначительно повлияло бы на общий настрой какой-то необыкновенной радости жизни. Цветения. Акме. Под влиянием выпитого мысли только легче текли, непринужденно ветвясь, переходя от одного предмета к другому, - а ведь была же, была связь! - не слишком задерживаясь на чем-то определенном, и никто не обращал внимания на то, что, зачастую, каждый говорил о своем, не больно-то вслушиваясь в слова собеседника. А иногда - вслушивались. По настроению.

- Не-ет, - глядя в стол и подняв кверху указательный палец, сомневался Майкл, - вы не просто так притащили меня именно сюда. Во всем этом должен быть Смысл. Даже, можно сказать, - Замысел…

- Коварный? - Поинтересовался Михаил, который услышал только последнее слово.

- Не знаю. Тут даже привычные слова приобретают какое-то непривычное значение, смыслы плывут, и я больше не могу выразить по-русски то, что на самом деле чувствую. Это сбивает с толку, я смущен и растерян, хотя это удивительно мало меня беспокоит… Но зачем-то ты же меня все-таки приволок сюда? Была же в этом какая-то цель? Ведь не может быть, на самом-то деле, чтобы вот так просто?

- Чтобы ты понял, откуда на самом деле родом. Откуда родом мы все. Ты сказал золотые слова про водку. Так вот эта земля, этот июнь, - точно такой же ноль. Точка отсчета, а для кого нет, - тот не брат нам по крайней мере по крови. Понял?

Майкл - огляделся.

- Я - не отсюда. Это совершенно точно. Видишь ли, получилось так, что я помню себя с очень раннего возраста. Потом я рассказывал родителям, так они не верили, говорили, что я навоображал все это. С их слов, разумеется.

Между деревьями, росшими позади Сторожки, среди матерых, разросшихся кустов жимолости, сирени и жасмина, в густом облаке их аромата, располагалось нечто вроде павильонов с крышами как будто бы из камня, а роль колонн выполняли шершавые, бугристые, даже слегка извилистые столбы из серого камня, как бы вырастающие из почвы и непосредственно переходящие в материал навеса, и было их, в зависимости от его формы и площади, где - три, где - четыре, а где и шесть-семь. Так могли бы выглядеть диковинные каменные грибы, у которых тонкая, пластинчатая шляпка подперта сразу несколькими ножками. Вечером тоже была теплынь и благодать, но Место это, как и положено для коренной России, было богато водой, и оттого комары тоже водились в достатке, так по вечерам уютнее было все-таки внутри. Там, в достаточно обширном зале, среди тяжелой, солидной, без мелких украшений мебели, среди отделки из резного камня и мореного дерева и массивных, простых по форме и очертаниям светильников, была умело создана и тщательно поддерживалась обстановка Места Вне Времени, не принадлежащего ни к какой определенной эпохе и пребывающего вне моды.