ваты в ушах. Лишь где-то вдали в какой-то момент раздались несколько глухих выстрелов, и все звуки тут же стихли.
– Дима, – нарушил тишину Андрей, – а они точно приедут? Может, отстали?
– Не отстали – это я тебе гарантирую. А приедут или нет – самому интересно. Надеюсь, что приедут. Что я, зря с ловушками возился?
Андрей хотел что-то сказать в ответ, но снаружи послышался звук моторов. Кто-то приехал на нескольких машинах, и сомнений в том, что это были именно преследователи, не было никаких. Андрей и Дмитрий моментально собрались, положили перед собой оружие и снаряженные магазины к своим стволам, и стали ждать.
– Командир, они должны быть где-то здесь, – раздался приглушённый голос где-то совсем рядом, слева. Видимо, наёмники шли вдоль стены ангара.
– Приготовься. Дёргаешь, когда я скажу, – прошептал Дмитрий.
– Хорошо, – кивнул Андрей. Лицо его было бледным и сосредоточенным.
Спустя минуту кто-то открыл створку ворот на метр шире, и в помещение уставились срезы двух автоматных стволов. Стрелки прятались за металлическими листами, прикрывая остальных бойцов. После этого в помещение зашли двое стрелков с автоматами и тут же переместились слева и справа от ворот. Присели на колено, выставили стволы вперёд, контролируя сектор. Вслед за ними вошли ещё двое и продвинулись чуть дальше. Затем те, кто прикрывался воротами, тоже проникли в помещение. Шестеро бойцов были одеты в современный камуфляж, в руках у них были автоматы и пистолеты-пулемёты, все как один с коллиматорными прицелами. На головах – арамидные шлемы, корпуса прикрывали бронежилеты с надетыми поверх разгрузками. «Хорошо экипированное и явно профессиональное подразделение», – подумал Дмитрий, через небольшую щель наблюдая за бойцами.
Шестеро наёмников медленно продвигались вперёд, по очереди прикрывая друг друга. Двое держали верх, ещё четверо – первый этаж. У ворот были ещё несколько человек, судя по длинным теням, проникающим снаружи в помещение. В какой-то момент все шестеро наёмников, находившихся внутри помещения, оказались на линии разлёта осколков, и Дмитрий скомандовал Андрею: «Подрывай!».
Оба взрыва прогремели почти одновременно, наполнив помещение оглушительным грохотом и разметав пыль и мусор в разные стороны. Взрыв внизу был настолько сильным, что в замкнутом помещении взрывная волна прокатилась до стен и потолка и обратно, моментально оглушив до боли в ушах. В какой-то момент показалось, что перекрытия между этажами кренятся и собираются обрушиться. Помещение заволокло кислым запахом жжёного тротила, цементной пыли и гари. Дым повис в неподвижном воздухе, что-то горело в углу, а по полу позади колонн, на которых были закреплены мины, расплескалась чернота. Сквозь медленно отступающий звон в ушах начали проявляться истошные вопли внизу, раздалась автоматная стрельба длинными очередями, кто-то отдавал команды, кто-то выл от боли и ужаса. Вознесенский быстро сомкнул разведённые в стороны усики колечка на РГД-5, дёрнул, разжал скобу, бросил…
Внизу раздался ещё один взрыв, хлёстким как кнут ударом резанув по ушам, а вслед ему полетела ещё одна граната, чуть дальше – к воротам. Затем ещё один взрыв и снова беспорядочная автоматная стрельба длинными очередями. Через секунду под мезонином что-то взорвалось, а платформа, на которой прятались Андрей и Дмитрий, словно подпрыгнула вверх. В ту же секунду о металл ударились лёгкие осколки. Кто-то бросил в ответ гранату или выстрелил из подствольного гранатомёта. Дмитрий приподнялся над металлическим листом укрытия и начал стрелять короткими очередями. Андрей сидел сбоку, вжавшись в пол и сжимая в руках пистолет-пулемёт белыми пальцами.
– Стреляй! Стреляй, сука! – Закричал Вознесенский Орлову, и тот моментально очнулся. Андрей высунул ствол из укрытия и длинной очередью разрядил магазин в сторону ворот. Пистолет-пулемёт сухо щёлкнул и Орлов, растерянно посмотрев на него, через секунду догадался перекинуть магазин на новый. Дмитрий в этот момент уже бежал вниз по ступеням, продолжая стрелять короткими очередями в отступавших противников.
– Андрей, сюда давай! Шустрее! – Крикнул Дмитрий, когда стрельба на мгновение стихла, и Орлов, поднявшись на ноги, также побежал вниз.
– Вход прикрывай, – коротко приказал Вознесенский.
На бетонном полу в середине зала лежали шесть мёртвых тел, перемолотых до состояния фарша. Особенно не повезло тем двоим, что шли впереди – оба были буквально напичканы осколками от противопехотных мин. Труп справа был разорван взрывом напополам, ноги в районе таза были практически отделены от тела и держались на тонкой полоске рваного мяса. Под вторым телом натекла огромная лужа крови, а добрая сотня осколков превратила наёмника в месиво из тряпок, костей и человеческой плоти. Ещё четверо, находившихся чуть дальше, пострадали в меньшей степени, но также приняли на себя по несколько десятков осколков металла каждый. Чуть поодаль лежал ещё живой наёмник, весь в крови и копоти. Он беззвучно открывал рот, не в силах кричать, и запихивал окровавленными руками вывалившиеся из живота кишки, которые упорно не слушались и выскальзывали из рук. Дмитрий, стараясь не смотреть на тела и подавляя в себе рвотные позывы, подошёл к последнему, лежавшему у ворот. В худом окровавленном теле он узнал того белобрысого «бандеровца», который несколько дней назад глумился над ним, и который в составе своей группы напал на квартиру родителей. К подонку у Вознесенского был особый счёт. Дмитрий подошёл к блондинчику, который в этот момент пытался отползти к стене, держась за перебитую одновременно в голени и бедре ногу, и склонился над раненым, наступив ногой на ладонь наёмника, сжимавшую ремень от валявшегося рядом автомата. Пальцы разжались, и затем автомат был отброшен в сторону ударом ноги.
– Ну привет, ублюдок, – зловеще ухмыльнувшись, обратился к раненому Вознесенский, – помнишь меня? Это ты напал на мой дом.
На лице «бандеровца» отразился ужас, глаза расширились, наёмник задрожал всем телом.
– Это не я… я не убивал твоих родителей, это они… те, кого ты застрелил, – лепетал он, глядя в полные ненависти глаза Вознесенского, – никто не хотел… я их отговаривал! Клянусь, я их отговаривал!
Дмитрий увидел висящий на деревянном щите на стене пожарный топор. Подошёл, вынул из удерживающей петли. Затем вернулся к раненому наёмнику, который пытался отползти к выходу. Глаза «бандеровца» были полны ужаса и слёз.
– Не убивай! Я не виноват! – Взмолился он, когда Вознесенский подошёл с топором в руке.
– Вы отняли у меня самое ценное, что было в моей жизни, – ответил он и сам поразился, насколько холодным и беспристрастным был его голос.
Вознесенский размахнулся и обрушил тяжёлый топор на голову «бандеровца», который в последний момент попытался прикрыть голову рукой. Широкое лезвие перерубило пальцы и вошло в лицо поперёк, чуть ниже переносицы. Удар был страшным. Топор разрубил голову и застрял где-то в середине черепа. Наёмник захрипел, засучил ногами, начал