причину своего беспокойства, что были обработаны Марвином после его прибытия прямо на глазах.
- Это? – уточнил Эдмунд, указывая пальцем на предмет диалога и получая в ответ утвердительный кивок. – Издержки процесса обучения и склочного нрава нашего архимейстера. – пожал Гарденер плечами, плавно переводя стрелки на невозмутимо поедающего свою порцию Марвина. Хотя Эдмунд и смирился с положением вещей, но это не значит то, что он забудет о том, чтобы подложить свинью наглому старику.
- Ты бил его величество по голове, полоумный старик? – раскрыл в удивлении глаза рыцарь Долина, а после раздраженно обратился к Магу, т.к. считал своей прямой обязанностью следить за сохранность своего короля, а потому данная информация была для него словно плевок в лицо.
- Только в учебных целях, олух. – без капли стеснения подтвердил архимейстер слова просторского принца и своего короля. – Впрочем, он и против то не был. В основном жаловался на слепней, да припекающее солнце.
- Даже если и так. Ты хотя бы понимаешь, что будет, если об этом узнает кто-кто из наших потенциальных союзников? Как станут воспринимать последнего Гарденера, если он позволяет себя лупить представителю Цитадели, которого там даже за своего не считают, а? А вы о чём думали, ваше величество, когда позволяли ему делать такое? – раздражённо обратился рыцарь к Эдмунду.
- Ваших союзников сейчас ещё меньше, чем у короля-попрашайки, а это уже о многом говорит. – констатировал Маг не самый веселый факт, опережая Гарденера в ответе. – Сейчас его величество принимает на себя ученические удары, как в своё время принимал на ристалище Хайгардена для того, чтобы не умереть в первом же настоящем бою. Здесь точно такая же ситуация. Я бью нашего короля не просто так, а для того, чтобы его не прикончили в процессе восхождения на трон. Учитывая, что во врагах потенциально все Семь Королевств, то задача крайне сложная, но я люблю вызовы.
- А авторитет? – продолжал Лин настаивать на соблюдении приличий.
- А что авторитет? – наигранно удивлённо вскинул Марвин руки. – Когда его величество с помощью меча и магии усадит зад на свой трон. Если усадит, конечно. То всем будет глубоко наплевать кто и когда бил в Речных землях никому неизвестного претендента, особенно если он будет использовать силу, которой я пытаюсь научить его пользоваться. – пояснил Маг, заставляя рыцаря Долины задумчиво прерваться.
- Оставь его, Лин. Он прав, да и я не особо против, лишь бы было за дело и в меру. – окончательно успокоил Гарденер буйный нрав своего рыцаря.
- Тогда выделите время и мне. – с вызовом в глазах обратился Корбрей к своему королю.
- Зачем? – не совсем понял Эдмунд.
- При всём уважении, ваше величество, но с мечом вы управляетесь лишь немногим лучше, чем межевой рыцарь. Я хочу самолично помочь вам освежить ваши навыки. В конце концов лорды куда охотнее пойдут за хорошим воином, нежели за каким-то колдуном. – практически выплюнул Гарденер последнюю фразу, одаривая Марвина пренебрежительным взглядом.
- И куда привели воины на троне эту страну? – задал Марвин вполне резонный вопрос, заставив рыцаря Долины бессильно замолчать. – Впрочем, я согласен с этим. Нашему королю следует освежить свои навыки обращения не только с мечом, но и с членом. В любом случае это поможет ему в моём обучении. – ухмыльнулся Маг сальной улыбкой уже второй раз за день, от чего Гарденера передёрнуло. Корбрей же и вовсе был удивлен поддержкой своей точки зрения.
- О чем ты, колдун? – уточнил рыцарь Долины на счёт его последних слов.
- Ни о чём конкретном. Я буду рад брать у тебя уроки, Лин. – поспешил Гарденер остановить данный разговор до того, как он станет для него неловким, но всё зря.
- О том, что его величество ещё ни разу не был с женщиной в этой жизни. Хотя прошло уже довольно прилично времени с того момента, как он был возрождён. – предупредил архимейстер все потуги Эдмунда, заставив того невольно закатить глаза.
- И ведь точно. – согласился Корбрей. – Даже тогда в Плюще в основном развлекался только я, в то время пока вы решали вопросы сначала в городе, а потом в замке с семьёй Кидвеллов.
- Не важно. Поговорим об этом в следующий раз. – отмахнулся Гарденер от данной темы. – Так что нового ты узнал, Лин? – сменил Эдмунд сам предмет обсуждения, благодаря резкости, судя по всему, удачно.
- Ах, да. – спохватился Корбрей, начав копаться в своём дорожном плаще. – Взгляните. Это я смог найти в доме старосты, оставлено где-то с неделю назад. – протянул рыцарь Долины своему королю некий пергамент.
Развернув пергамент, Эдмунд углубился в его содержимое. Серо-стальные глаза просторского принца вчитывались в текст, где был описан его собственный минималистичный портрет, под которым была написана сумма в баснословные несколько тысяч золотых драконов. Также имелась и подпись с данными его внешних примет, преступлений и имени, где значилось: Эдмунд Флауэрс, живым или мертвым.
- Это? – потерял дар речи Эдмунд.
- Ваш розыскной лист. – вместо Корбрея ответил Марвин, заглядывая Гарденеру за плечо. – Вполне подробный и с ярким художественным стилем, полагаю выполнен одним из лордов или леди, увлекающихся стихосложением и видевших вас вживую. – прокомментировал архимейстер происхождение написанного. – Ничего себе! Я обязан услышать от вас историю знакомства с Баратеоном, который предлагает за вашу голову сумму равную первому месту в среднем турнире. – присвистнул Марвин от удивления, когда заметил награду за голову.
- Сумма гораздо ниже от изначальной. Баратеон предлагал нашей группе в несколько раз большую сумму, но по всей видимости из-за того, что вы были представлены в описании, как бастард, награда далека от изначальной. Хотя это всё ещё невозможные деньги за обычного бастарда. – озвучил Корбрей свои мысли, касающиеся данной темы.
- А твой лист? – нервно поглядывая на написанное, спросил Эдмунд у Лина.
- Полагаю, меня просто объявили в розыск без подобной вещи. Всё-таки в Вестеросе я человек известный, в то время как вас видели только на королевском пире и не более. Думаю, они согласились о необходимости листа только из-за того, что в ином случае вас бы было невозможного отыскать. – пояснил рыцарь Долины свою точку зрения. – Однако, вот мерзавец! Он настолько испугался вашего имени, что посмел объявить незаконнорождённым. Практически с грязью сравнил. – разразился