– Хэлисон убит. На него наехал грузовик. В кармане его пиджака нашли мою визитную карточку.
– Откуда вы знаете, что это Хэлисон?
– Мне его описали. Подумайте, Мак, как не повезло! И нужно же было этому… чтоб его… ходить по улицам, лезть под грузовик. Черти бы его разорвали!
– На то была воля провидения, – тихонько сказал Мак Ферсон, но Грегг его все- таки услышал.
– Остается все же Рэнил-Менс.
– Еще неизвестно, кто он такой.
– Конечно, друг Хэлисона! – Грегг говорил резким тоном. – Завтра – в четверг – он придет в квартиру Хэлисона. Вот вам первая возможность вступить в контакт с человеком из того мира, Мак. Я ведь был там еще этой ночью. И не мог выйти из его комнаты. Не мог найти дверь. Но если я буду там завтра, когда придет Рэнил-Менс…
– А что, если отверстие больше не откроется?
– Хэлисон сказал, что откроется… Это вполне логично. Энергия мысли, как и всякая другая, должна тратиться постепенно, если только она не выключена. А смерть Хэлисона, очевидно, не выключила ее. – Грегг кивнул в сторону отверстия, которое медленно закрывалось.
– Говоря словами пророка, отойди от зла, – предупредил Мак Ферсон.
Он вышел и приготовил себе бокал почти не разбавленного шотландского виски. По спине его струйкой пополз холодный, расслабляющий страх.
Они еще немного поговорили, не решив ничего определенного. В конце концов, Грегг полез в дыру, потом выглянул из нее, как портрет из круглой рамы.
– Пока все идет хорошо, – объявил он. – Завтра увидимся, Мак. И я смогу рассказать вам многое.
Мак Ферсон сжал кулаки, так что ногти впились ему в ладони.
– Не лучше ли вам передумать? Я бы хотел… Грегг усмехнулся.
– Не выйдет. Я мальчик, который на этот раз хочет получить ответы на свои вопросы. И наконец, зарубите себе на носу, Мак, что никакой опасности здесь нет.
– 0'кэй.
– Дайте мне бокал. На той стороне нет виски… спасибо. Желаю счастья!
– Желаю счастья! – повторил Мак Ферсон.
Он сидел и ждал. Отверстие сужалось.
– Через минуту будет слишком поздно, Мэннинг.
– И сейчас уже слишком поздно. Скоро увидимся, дружище. Завтра в шесть тридцать. И может быть, я приведу с собой Рэнил-Менса.
Грегг поднял бокал. Отверстие постепенно уменьшилось до размеров десятицентовой монеты. И исчезло.
Мак Ферсон не шевелился. Он сидел на месте и ждал. Он был во власти страха, холодного, безотчетного и неодолимого, хотя, разумеется, противоречащего всякой логике.
И тогда, не оборачиваясь, он почувствовал, что в комнате кто-то есть.
В поле его зрения появился Хэлисон.
– Безназванно опоздал, – объявил он. – Ну, ладно, вернусь завтра ночью. Жаль только, что пропущу Рэнил-Менса.
Пары алкоголя, казалось, вихрем закружились в голове Мак Ферсона.
– Грузовик, – проговорил он. – Грузовик. Несчастный случай… Хэлисон пожал плечами.
– У меня совсем иной обмен веществ. И со мной часто бывает столбняк. От нервного шока я как раз и пришел в это септольное состояние. Я проснулся в этом… как его?.. морге, объяснил там приблизительно, что со мной произошло, и прибежал сюда. Но слишком поздно. Я до сих пор не нашел того, что искал.
– А что же вы искали? – спросил Мак Ферсон.
– Я ищу Хэлисона, – пояснил Хэлисон, – потому что он был потерян в прошлом, а Хэлисон не может вновь обрести свою целостность, пока я не найду его. Я работал много, много, и однажды Хэлисон ускользнул и ушел в прошлое. И вот теперь я должен искать.
Мак Ферсон похолодел как ледышка: он понял, чем объяснялось странное выражение глаз Хэлисона.
– Рэнил-Менс, – проговорил он. – Значит… о господи! Хэлисон протянул дрожащую шестипалую руку.
– Убийно. Так вы знаете, что они сказали. Но они ошибались. Я был изолирован, для лечения. Это тоже было неправильно, но это дало мне время открыть дверь в прошлое и искать Хэлисона там, где он потерялся. Слуги-роботы давали мне пищу, и меня оставили в покое, который был мне полноместно необходим. Но игрушки, те, что они положили ко мне в комнату, не были мне нужны, и я ими почти не пользовался.
– Игрушки…
– Зан, зан, зан. Далекно тайничный… но слова ведь меняются. Даже для гения этот способ очень мучительный.
Я не то, что они думают. Рэнил-Менс понимал. Рэнил-Менс – это робот. Все наши врачи – роботы, обученные в совершенстве выполнять свои обязанности. Но вначале было тяжело. Лечение… зан, зан, зан, дантро. Нужен сильный мозг, чтобы выдержать лечение, которое Рэнил-Менс применял ко мне каждую неделю. Даже для меня, гения, это было… зан, зан, зан, и они, быть может, хватили через край, вихревым способом навсегда изгоняя из меня побочные сигналы…
– Что же это было? – спросил Мак Ферсон. – Что это было, черт вас побери?
– Нет, – внезапно повалившись на ковер и закрыв лицо руками, проговорил Хэлисон. – Финтакольцевое и… нет, нет…
Мак Ферсон подался вперед; он весь покрылся потом; рюмка выскользнула у него из пальцев.
– Что?!
Хэлисон поднял на него блестящие невидящие глаза.
– Лечение шоком от безумия, – сказал он. – Новое, ужасное, долгое, долгое, бесконечно долгое лечение, которое Рэнил-Менс применял ко мне раз в неделю, но теперь я не против этого лечения, и оно мне нравится, и Рэнил-Менс будет применять его к Греггу вместо меня, зан, зан, зан и вихревым способом…
Все теперь стало на свое место. Мягкая мебель, отсутствие дверей, окна, которые не открывались, игрушки. Палата в больнице для умалишенных.
Чтобы помочь им и вылечить их.
Шокотерапия.
Хэлисон встал и пошел к открытой двери.
– Хэлисон! – позвал он.
Его шаги замерли в передней. Тихонько доносился его голос.
– Хэлисон в прошлом. Зан, зан, зан, а я должен найти Хэлисона, чтобы Хэлисон снова стал цельным. Хэлисон, зан, зан, зан…
В окна заглянули первые лучи солнца. Наступило утро четверга.
– ------------------------------------------------------
1) – Пого – колдун, герои произведении американской
литературы для детей.
2) – Борис Карлов – американский киноактер,
прославившийся исполнением ролей мистических злодеев.
Каттнер Генри
Лучшее время года
Генри Каттнер
Лучшее время года
На рассвете погожего майского дня по дорожке к старому особняку поднимались трое. Оливер Вильсон стоял в пижаме у окна верхнего этажа и глядел на них со смешанным, противоречивым чувством, в котором была изрядная доля возмущения. Он не хотел их видеть.
Иностранцы. Вот, собственно, и все, что он знал о них. Они носили странную фамилию Санциско, а на бланке арендного договора нацарапали каракулями свои имена: Омерайе, Клеф и Клайа. Глядя на них сверху, он не мог сказать, кто из них каким именем подписался. Когда ему вернули бланк, он даже не знал, какого они пола. Он вообще предпочел бы большую национальную определенность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});