и, не обнаружив поблизости, стал искать взглядом в толпе. В момент, когда он нашёл её хрупкую фигурку, первым его порывом было броситься к ней, чтобы не дать случиться конфликту. Но что-то удержало его, не дав сдвинуться с места. Тарой остановил его, придержав под локоть.
— Дай им свободу. Может, что и получится, — сказал он.
Ойва о чём-то спорил с Ати, но стоило Еве подойти ближе, как две пары тёмных глаз тут же обратились к ней. Он подал знак Ати, и тот, бросив весьма недружелюбный взгляд на неё, быстро исчез в толпе.
— Чем обязан? — сухо спросил Ойва.
Ева не сказала ни слова, лишь протянула ему стакан. Он, недоумевая, посмотрел на предложенный напиток. Между ними будто шёл негласный диалог. Борьба невысказанных противоречий. Ева, не моргая, смотрела Ойве в глаза, и, в конце концов, её настойчивость была вознаграждена. Он взял стакан и сделал несколько больших глотков. Кивнув в знак благодарности, он вытянул в сторону руку, и стакан тут же подхватил кто-то из толпы. Жестом Ойва предложил Еве прогуляться. Какое-то время они просто шли молча, но как только люди скрылись из виду, Ойва остановился.
— Ты дерзкая и колючая, как тёрн, — на губах Ойвы мелькнуло подобие снисходительной улыбки.
— Вы вынуждаете меня быть такой. И разве не эти качества делают меня достойной вашего внимания?
— Ты должна знать своё место. Я вождь. Нужно это уважать.
— Я уважаю Вас за то, что Вы отец Тая и Рия. За то, что вырастили таких замечательных мужчин. Уважаю за мудрость и силу духа. Но преклоняться перед Вами, как перед вождём, я не буду. Я не стану подчиняться ничьей воле.
По выражению глаз Ойвы Ева догадалась, что его вновь раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, его, как всегда, зацепило её пренебрежительное отношение к его статусу. С другой — его восхищали её хитрость и смелость. Одной рукой она гладила его по шерсти, другой — против.
Ойва пристально всмотрелся в глубину её глаз, пытаясь понять, какую сторону ему принять.
— Когда-нибудь тебе придётся подчиниться чьей-то воле.
— Возможно. Но только когда сама захочу.
— Тахти мудрая. Она говорит: если ты здесь оказалась, то это что-то значит. Твоя кровь привела тебя к нам. Я не стану запрещать тебе появляться здесь, несмотря на твою связь с менатом. Зная о нашей вражде с ними, ты не побоялась прийти к нам. Твоя смелость заслуживает уважения, а твоё безрассудство порицания. Но ты причиняешь боль моему сыну, и я не могу простить тебе этого. Из-за тебя он пошёл против моей воли. Он решил, что стал мужчиной. Однако его поступки говорят о том, что он глупый юнец, идущий на поводу своих чувств.
Ева, стиснув зубы, пыталась удержаться от язвительных ответов. Со стороны это выглядело весьма забавно. Двое гордецов пытались смириться с тем, что им всё-таки придётся сосуществовать рядом друг с другом.
— Как бы сильно меня это не злило, Тай прислушивается к тебе. И остальная стая тоже. В тебе что-то есть, и я буду молчать, пока твоё присутствие действует во благо. В конце концов, наша с тобой вражда не принесёт никому пользы.
— Благодарю за это решение. Со своей стороны, я обещаю уважать вождя и не оспаривать его мнение, — она на секунду замолчала, а потом добавила. — Разве что с глазу на глаз.
— Ты не изменишься, — покачав головой, сказал Ойва.
— Нет, — честно ответила Ева. — И Вы тоже.
— И я тоже, — задумчиво ответил он.
Ева долго всматривалась в глубину его тёмных глаз. Она понимала, что в чём-то она все-таки победила. Но, с другой стороны, Ойва всё же остался при своём мнении. Что ж, по крайней мере, они теперь не будут открыто конфликтовать.
— Достойно носи это украшение, — он указал на нитку с жемчугом. — Тебе пора возвращаться.
— Благодарю, — улыбнулась Ева и зашагала прочь.
Едва Ойва скрылся из виду, как из-за деревьев показалась мощная фигура Тая. Ева вздрогнула, но молча пошла дальше. Тай быстро нагнал её.
— Ты всё слышал? — Ева была смущена. Он кивнул.
— Я побоялся, что вы опять сцепитесь, и пошёл за вами.
— Да, было такое желание, — она заулыбалась. — И что думаешь?
— Думаю, что вам обоим было не просто. И что никто ещё так с ним не разговаривал. Но спасибо, что пытаешься.
— Мне не важно, что думает Ойва, но мне важен ты, — Ева выдохнула остатки напряжения. — Что дальше?
— Дальше все разойдутся по домам, чтобы отдохнуть после долгих приготовлений к празднику. Тахти и все желающие будут весь день возносить молитвы Солнцу. Вечером, на закате народ вновь соберётся здесь. Вот тогда и начнутся основные празднования. А тебе не помешало бы поспать.
— Как я смогу уснуть в такой чудесный день! А ты чем займёшься?
— Я ненадолго присоединюсь к Тахти, а потом вернусь к тебе.
— Хорошо, — Ева отыскала взглядом среди людей Анику. — Увидимся позже.
Для танцев было отведено место вокруг костра. Первое кольцо, опоясывающее костёр, было застелено можжевеловыми ветками. Ева вспомнила: Тай рассказывал, что можжевельник — символ преодоления смерти, символ вечной жизни. Но у него было ещё одно предназначение. Так же, как вереск, он защищал от менатов.
Все жители деревни, будь то молодые или старики, женщины или мужчины, собрались здесь, чтобы отпраздновать. Избранные танцоры образовали круг у костра, ожидая сигнала к началу действия. Но ничья нога не ступала на можжевеловый настил. Чуть в стороне, на небольшом возвышении стояла Тахти, являясь центром всего внимания, с приставленной к глазам ладонью, чтобы проводить солнце. Ева видела, как его лучики ускользали один за другим, возвращаясь к своим истокам. Тай говорил, что можно обратиться к Великому Духу с личной просьбой. И с последними лучами эта просьба была ей безмолвно высказана.
Как только солнце скрылось за горизонтом, шаман махнула рукой, дав сигнал к началу церемонии, который был воспринят десятками голосов, ждавших в полной тишине. После чего музыканты ударили в свои бубны, забили в барабаны и те, кто был во втором круге, начали танцевать. После нескольких символичных танцев к основным танцорам присоединились все желающие.
Эти народные танцы невозможно было описать одним словом. Они были незамысловатыми, но со своеобразной манерой исполнения. Простые и переплетающиеся шаги, лёгкий бег и небольшие