с двумя кошатинами в мантиях. Подумал. Прикинул. Зашёл в ювелирный, точнее, бижутерный. Ну… мне так комфортнее, черт возьми!
А вот кошатины прям светили своими глазищами. В радость им цацки, но молчали, отвечали, только когда спрашивал. Ну, на пару десятков дрейков куча немагической бижутерии, а довольны-ы-ы. Ну и пусть довольны будут, решил добрый дон Педра я, да и повёл своих Изаур домой.
— К воде как относитесь?
— Как пожелает добрый господин Фир…
— Тёплая — нравится?
— Да…
— За мной, — решительно повёл я каджиток в терму. — И вы там про благодарность, которая очень. Жду, — плюхнулся рабовладельческий я в бассейн.
И ну ничего так. Не слишком умелые, но указания выполняли. И сами от секса получали явное удовольствие, что тоже неплохо. А ещё выяснилось что им… Жарко. И одежда давит. Так что по дому у меня будут ходить киски без одежды, с украшениями. И в мантии перед дверью одеваться, или если в лавку пошлю. Ну… нормально, в общем, вышло, с удовлетворением, но и некоторым удивлением отметил я.
Завалился в мастерскую и призвал Анаса. Нужно было проверить некоторые моменты.
— Хорошо-то как, — лыбилась довольная мертвечина. — И такие, пушистые. Нравится, — высказался он, буквально мигнув покинув зал и вернувшись.
— Нравится — и хорошо, — покивал я. — А теперь, Анас, у меня к тебе не слишком… да нет, важный разговор.
— Чего хотел? — прищурился некрохрыч.
— И какого хрена ваша дохлость протрахала мне своим “возьми рабынь” весь ум? — ласково поинтересовался я. — Ты меня чуть до целибата не довёл своим нытьём! — на последнем призрака аж передёрнуло.
Анас побултыхался по зале, вернулся и почти с вызовом спросил:
— А ты не понимаешь, Рарил?!
— Что-то — понимаю. Но хочу знать, насколько верно. И вообще — если всё, как я понимаю, ты… Ну балбес дохлый, в общем. Говори давай, дух предков, как на духу, — потребовал я.
И призрачно стесняющийся Анас, иногда матерясь, иногда мало что не краснея (матерился, впрочем, больше), поведал мне, в общем-то, подтверждение моим догадкам. Итак, жизнь духа — серая. Ни удовольствий, ни расстройств, но. В месте, где Анас бултыхался чёрт знает сколько лет (корреляция времени очень относительна), он ещё, до кучи, подвергался “унижениям”. Без деталей, но думаю, скампы гадские над бедолагой глумились.
С Рарилом до меня — всё понятно, безудержные удовольствия, и всё хорошо. Правда, стоит учесть, что ощущения от тела двоедушник получал “ослабленные”. То ли базово, то ли из-за пребывания в планах мёртвых, непонятно.
А со мной вышла такая загогулина. Анас реально не понимал, “как я нормален”. Не всегда адекватно воспринимал “в безумной памяти” реальность, воображение и прочее. Но ТОЧНО знал, что я, например, могу на годик отказаться от женского полу. И жрать всухомятку, не испытывая дискомфорта. Ну было такое, интересное дело, ни на что не хватает времени. А ему это… ну как я понял — просто страшно. Без гнусных скампов, но как вернуться “в серость”. А он прекрасно понимал, что у меня сейчас начнётся время плотной учёбы, причём интересной. И просто боялся, хотел свой надёжный кусочек радости. И рабыни, которые меня оттрахают даже задолбанного, а я не откажусь, потому что “эмпатия к партнёру” — дали ему уверенность. И к ней он навязчиво стремился, несколько задолбав меня нытьём.
— Сразу бы сказал, а не ныл, блин, — подытожил я. — Ты своим долбежом… Ладно, проехали.
— Слушай, Рарил, раз ты всё понял, — обратилась мертвечина. — А что это у тебя за обрывки воспоминаний о мужском теле, с надёжным хером? Нет, не подумай, я не против, но вроде бы ты — не любитель любви с мужчинами? — озадаченно уточнил Анас.
Это, блин, я накосячил, дошло до меня. Видно часть памяти раздумий-прикидок о призрачном, нескелетном теле для некрохрыча — недостаточно хорошо скрыл. То есть скрыл, но какие-то детали выбиваются. А Анас по этим деталям выводов надумал… Гыг, уже в голос заржал я. А пока ржал — прикинул, что надо в памяти понадёжнее укрыть.
— Тайна, — важно ответил я. — И я её думаю.
— Ой, да говорил же я тебе: какая в жопу разница? — наставительно выдал Анас, на что я, с каменной мордой, покивал.
В общем, даже позанимались магией, практически. Анас наблюдал, сообщал подмеченное, советы давал и по мозгам ездил. Ну а после я занялся личной жизнью дона Педры, а потом — сном. И к Танусее завтра за макулатурой заскочить надо, а то не успел сегодня, думал я, засыпая в гнёздышке из урчащих кошатин. Нет, точно удачно затарился: и себе, да и им, похоже, удачно — думал довольный я, засыпая.
26. Суета вокруг Кальдеры
Проснулся я приятно, разбуженный вполне приятным образом. Так кошатины ещё и завтрак мне приготовили и после ритуала пробуждения принесли в двух мисках. Правда, заглянув в обе, заполненные стеблями солёного риса (довольно занятное растение, на удивление — не злаковое: в пищу шли сушёные стебли, и вправду напоминавшие вкусом рис), я немножечко задумался.
Посмотрел на двух кошатин. Посмотрел на посуду и её наполнение, припомнил Анаса. Немножко промокнул холодный пот: чашка риса, два штука. Кошка-жена, два штука. Дохлый наставник магической мудрости, одна штука. Но по злокозненности и прочим прекрасным качествам он вполне на пару дохлых сенсуёв тянет.
Впадать в истерику я не стал, как и орать “Не хочу дрочить дань-тянь!” А первым делом, не вставая с кровати, пропальпировал свои буркалы. Никаких свойственных всяким культиваторам аномальщин не нашёл.
После чего бегло припомнил: не харкал ли кто вокруг меня кровью от: удивления, радости, злости, алчности, от хорошего настроения ну и прочих, типичных для китайцев ситуаций, когда они харкают кровью. И с облегчением вздохнул: харканьем кровью окружающие не злоупотребляли, и если и харкали кровью, то как нормальные, от хорошего удара сталью или магией. А не по типичным китайским причинам.
А успокоившись в плане жуткого пути культивации и надрачивания, я спокойно перекусил, уделил своим кискам определённое внимание. Кстати, занятный момент, что днём кошатины если и не засыпали, то становились расслабленными (может, и вялыми, но вялости со мной они себе не позволяли, так что чёрт знает).
В общем, закончив затянувшийся до полудня утренний моцион, припёрся я к Танусее, на тему “книжек давай!” А она взяла и дала. И