Читать интересную книгу Стальное княжество. Дилогия - Инна Живетьева

«Все! Упаду и усну», — Славка еле держался. Устал ужасно: от бешеной скачки, от бессонницы, от изматывающих мыслей, бросавших то к радужной надежде, то к черному отчаянию. Он до сих пор не верил, что закончились эти кошмарные сутки.

Как ввязался в бой — сам не понял. Просто невозможно оказалось дальше стоять и смотреть, как убивают тех, с кем столько времени провел вместе и кто только что их собою закрывал. Славка не боялся быть убитым и не боялся убивать. Все пережитое им самим, и смерть Даня, и боль ребят, — все превратилось в тугую струну, четко разбившую окружающих на своих и чужих, на друзей и врагов. А еще была уверенность — Сима прикроет, так, как в любую секунду готов сделать это для нее он сам. Страх появился, только когда Волк поднял руку с шаром — непонятное пугало. Но мальчик не мог и предположить, что ребята исчезнут. Мгновенно, словно их и не было. Славка оцепенел, и если бы бой к тому времени не кончился, его бы обязательно убили.

Как только удалось не впасть в истерику и не схватить за грудки Талема: «Где они?! Что сделал это гад?!» Ненависть ко всем жестоким чудесам захлестнула Славку. Кругом уже не было друзей, а только враги, враги просто потому, что они — плоть от плоти этого мира. Страшный был у него взгляд — Сима испуганно отшатнулась, потом схватила за плечи и хорошенько встряхнула. А тэм, подошедший забрать оружие, махнул рукой и ушел.

Славка подумал, что навсегда запомнит Стальное княжество таким: с лежащими на камнях убитыми, с мечущимися лошадьми, оставшимися без хозяев, с теплой кровью, забрызгавшей ему руку.

...А потом хоронили погибших. Мертвые слишком тяжелы для детских рук, но нужно было спешить. Талем мерил шагами нишу, из которой исчезли ребята. Филат баюкал перевязанную руку, прижимая локоть к рассеченному боку. Ведун помог ему, чем мог, но, обрабатывая рану на боку, хмурился. Атен ловил лошадей, не подпускавших к себе никого другого. Аскару и Ильму вдвоем было не справиться.

Хоронили не только своих, но и Волков. Последних просто закопали в общей могиле, без ритуала. Славку тошнило от запаха крови, от вида разрубленных тел, но он делал все, что велел Аскар. Даже когда пришлось нести в яму отрубленную руку, только чуть прикрыл глаза ресницами. И дело было не только в том, что нужно торопиться. Просто это — и его бой. Он тогда впервые четко понял: детство закончилось. Мысль крутилась в голове, повторяясь, словно записанная на закольцованную магнитофонную ленту.

Сима работала рядом, и кровь так же пачкала ее одежду и руки. Ручья поблизости не оказалось, а во флягах было слишком мало воды — не смыть.

— Сима, уйди, — с болью попросил Славка, увидев, как у нее между бровей пролегла глубокая морщинка. — Ты девочка, уйди!

Сима покачала головой:

— Если я научилась убивать, я должна научиться и хоронить.

...И бешеная скачка по горам. Чужая кровь засохла коркой, но Славка забыл про нее, поглощенный другой мыслью: он уже не сможет без Алешки. Сколько бы глупостей он себе ни придумывал: и поговорить нормально с ним неудобно, как-то не по-мужски выяснять отношения, и дружба отвлекает от цели, заставляет искать обходные пути. Это приводило в смятение: то, к чему Славка так стремился — возвратиться — могло обернуться тяжелой потерей. «Я даже не спросил, из какого он города! А если из разных, что тогда?» Ни Славка, ни Алешка не решали, где и как им жить дальше, как не решают дети подобные вопросы. А значит, возвращение может стать расставанием. Мальчик стиснул зубы — чем оно обернется, он чувствовал сейчас.

Ночью на привал не останавливались. Когда темнота сделала скачку по узким горным тропинкам опасной, пошли пешком, ведя лошадей в поводу — своих и тех, которые остались без хозяев, убитых или пропавших. Шли медленно — раненый Филат не выдержал бы жесткий темп. Как только рассвело, скачка возобновилась, коней посылали в галоп, переходя на шаг, только когда те уставали. Горы сливались перед глазами, от съеденного наспех черствого хлеба болел желудок, но Славка ни за что бы не признался в усталости.

Когда из-за камней на повороте тропинки выехали четверо, мальчик схватился за меч, не задумываясь. Отдай Аскар приказ — кинулся бы в бой. Но ведун запретил, сам поехал навстречу незнакомцам.

В поселке Славка держался только на безумной радости от встречи с друзьями и на ненависти к новым «чудесам». Айрем раздражал своей нереальностью, старуха, украшенная, словно индейская скво в плохом вестерне, бесила его своим киношным видом. Славка с трудом заставил себя говорить вежливо — информация о дридах была необходима. То, что возвращение стало пугать, не должно сказаться на остальных, и в первую очередь на Алешке.

И вот привал — все, можно лечь и уснуть. Хотя нет, оставалось еще кое-что: надо выстирать одежду. Пусть Славка замерзнет, но смыть засохшую кровь необходимо. Место для ночлега есть кому устраивать и без них, да что там устраивать — даже костер развести не из чего.

— Ты куда? — окликнул Алешка.

— Умоюсь.

— Подожди, помогу.

Следом пошла и Сима, за ней потащилась Алька. Судя по боязливому взгляду, она не хотела оставлять Симу одну. «Правильно, — подумал Славка. — Что-то она никак после боя отойти не может». Холодная вода обжигала кожу. Славка тер себя песком, и его знобило.

Хоть одежду и выжимали с Алешкой в четыре руки, но она все равно осталась слишком мокрой. Надеть ее сейчас — верное воспаление легких. Друг уже потянул с себя рубашку, когда из темноты вынырнул Атен. Мужчина нес вещи, и у Славки родилось подозрение, что это наследство убитых. Ратники не возили с собой ничего лишнего, и теплый кафтан наверняка вытащили из седельной сумки того, кому он больше не нужен. Уточнять не стал — торопливо оделся, подвернув слишком длинные рукава.

Спать на камнях было жестко и холодно, но глаза у Славки закрывались сами собой. Он продержался еще только мгновение, чтобы успеть спросить: а откуда Алешка попал в этот мир. Название города выбило последнее напряжение: они были из одного! И мальчик тут же провалился в тяжелый сон.

Алешка уснуть не мог. Славкин вопрос вызвал у него легкую усмешку: все-таки какая непоколебимая уверенность в том, что они вернутся! Он с сожалением посмотрел на спящего — так хотелось поговорить! Но, хоть в темноте лица не видно, Алешка помнил, каким измученным выглядел друг, и даже не попытался ему что-то сказать. Да и как — кругом люди. Трудно в этом мире остаться одному. Просто-таки нереально!

Мальчик закрыл глаза и представил, как они со Славкой сидят у него дома: закрылись в его комнате, включили магнитофон, чтобы заглушить для родителей голоса. Алешка — на диване, привалившись к широкому подлокотнику, Славка в «гостевом» кресле. Только сначала надо вытряхнуть оттуда кипу журналов, книги, кассеты, недостроенную модель танка, старую клавиатуру и фотоальбом. Из кухни тянет свежепожаренными котлетами — мама точно придет не вовремя, чтобы позвать ужинать! За стенкой орет телевизор: отец в который раз смотрит в записи чемпионат мира по футболу. Алешка не понимает, какой интерес смотреть игру, финал которой известен? Вот тогда бы они со Славкой поговорили! Обо всем! И про Алю. Да ладно, что себя обманывать — именно о ней хотелось рассказать. Потому что сам он Альку понять не может. Как объяснить тот поцелуй в дыму? Она же его терпеть не может! И все-таки… Все-таки, стоило вспомнить об Алиных губах, как охватывало странное чувство. Алешке казалось, что он все может и все у него получится.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});