Когда настал день суда, Боярского в Ленинграде не оказалось. Он в то время был у друзей в Москве, где они на чьей-то даче «квасили» в честь его приезда. И там ночью у Боярского случился сильный приступ панкреатита. Его забрали на «Скорой» в больницу, где врачи вынесли вердикт: пить ни в коем случае нельзя. Боярского приговор испугал, и в течение какого-то времени он строго следовал совету врачей. Поскольку он тогда не пил и превратился в пай-мальчика, про свое желание развестись с супругой уже не вспоминал. А в апреле Лариса… забеременела.
Дочь Лиза родилась 20 декабря 1985 года (Стрелец-Бык). Но уже ближайшее будущее показало, что на поведении Боярского сей факт мало отразился. Однажды едва не случилась беда. В тот день Лариса повезла сына в школу, оставив годовалую дочку на попечение мужа. А когда через час вернулась и позвонила в дверь, ей никто не открыл, хотя в комнате слышался плач ребенка. Женщину охватило отчаяние. Она принялась колотить в дверь ногами и руками, но результат был тот же: ребенок заливался пуще прежнего, а Боярский не отзывался. Тогда Лариса решилась на отчаянный шаг: зашла к соседям (благо они оказались дома) и через их балкон (а это четвертый этаж!) перелезла на свой, предварительно разбив стекло. А когда проникла наконец в квартиру, ее глазам предстала ужасная картина: Боярский спал как убитый после ночной гулянки, а Лиза рядом захлебывалась в плаче. Как у Ларисы хватило сил снова не подать на развод, известно ей одной. Впрочем, был ли у нее иной выбор – с двумя детьми на руках?
В начале 90-х Боярские улучшили свой жилищный вопрос – переехали в дом на Мойке, в восьмикомнатную квартиру на первом этаже. (В этом же доме двумя этажами выше жил и бывший мэр города Анатолий Собчак.) В 1993 году у Боярских появилась дача в Грузино, где живут многие питерские артисты.
Но вернемся к творчеству Боярского.
С развалом СССР и его кинематографа работы у Боярского, конечно, поубавилось, но популярность не прошла. В отличие от многих своих коллег, которые вынуждены были остаться без работы, Боярский периодически снимался в кино, причем в ролях достаточно заметных. Так, в конце 80-х – начале 90-х он снялся у двух женщин-режиссеров: в двух телеблокбастерах Светланы Дружининой – «Гардемарины, вперед!» (1987) и «Виват, гардемарины!» (1991; в обоих – роль шевалье де Брильи) и в комедии Аллы Суриковой «Человек с бульвара Капуцинов» (1988; главная роль – бандит Черный Джек).
В последней картине собрался поистине звездный актерский состав. Однако ведущую скрипку по сюжету играли три исполнителя: Андрей Миронов (Фест), Михаил Боярский (Черный Джек) и Александра Яковлева (певичка Диана). С Мироновым Боярский подружился летом 86-го, когда ездил на чемпионат мира по футболу в Мексике в составе актерской группы поддержки. Дружба эта зиждилась на круглой астрологической гармонии двух актеров: Миронов был Рыбами-Змеей (7 марта 1941 года) и хорошо гармонировал с Козерогом, а по году рождения и вовсе был из одной команды с Быком.
Из той же команды и Яковлева (2 июля 1957 года, Рак-Петух). Таким образом, для Боярского это были коллеги по работе из разряда комфортных.
В 1992 году Георгий Юнгвальд-Хилькевич решил вернуться к проекту о мушкетерах и снял продолжение – «Двадцать лет спустя», а спустя год – «Тайна королевы Анны, или Мушкетеры тридцать лет спустя». В них Боярский играл все того же Д’Артаньяна, только на десять лет постаревшего.
Однако оба фильма не принесли Боярскому большого удовлетворения. Он тогда заявил: «Мы искренне хотели сделать хорошее продолжение «Трех мушкетеров», как бы вернуться в те времена. Но никогда нельзя возвращаться. Актеры за те 13 лет, что прошли со времени предыдущих съемок, стали опытнее, но мы потеряли… прекрасные ошибки, ошибки молодости, которые, как выяснилось, и придавали фильму такое очарование.
Второй фильм был сделан плохо! Операторская работа чудовищна, так снимали в каменном веке. Режиссер, как мне кажется, относился к работе халатно. Сценарий был сделан непрофессионально, мы, актеры, потом сами много переделывали.
Все напрасно. Когда после съемок мы дома у Вальки Смирнитского смотрели весь материал, то поняли, что фильм погублен. И во многом это произошло потому, что на съемках все переругались. Долго не могли найти композитора: была дикая ссора режиссера с Дунаевским, музыку отказался писать Градский, другие известные авторы. Поэтому музыку делали уже после того, как отсняли фильм, – вставляли песни лишь бы куда-нибудь. Все время рвалась пленка, и даже хорошо получившиеся сцены мы должны были дублировать по четыре-пять раз!
На эти съемки мы потратили два года жизни. Однако я за весь фильм получил 27 тысяч (по тем инфляционным временам – копейки. – Ф. Р.), а ребята – и того меньше. Старыгина и вообще обидели: не заплатили трюковые, так как у него якобы маленькая роль. Получилось, что мы снимались бесплатно. И к тому же никому не докажешь, что в плохом качестве фильма виноваты не мы…»
Интересно отметить, что в те годы жизнь в России даже для такого популярного и обеспеченного человека, как Боярский, рисовалась в черном цвете. В интервью «Комсомольской правде» в январе 1992 года он заявил следующее:
«Наши женщины отсюда обязательно уедут – мы их материально не удовлетворяем. И самые красивые бабы сегодня – валютные проститутки. Ну что я могу своей жене предложить при всей моей безумной любви к ней? Взять с собой на гастроли в Штаты, чтобы со мной вкалывала в ужасных условиях? Куда я могу отвести своих детей? Ни-ку-да! Во время прогулки в новогоднюю ночь я взял с собой оружие: мало ли что случится. Да, да, пистолет. Газовый. В Германии купил. Как провез? Все что угодно можно провезти, было бы желание.
Мне не хочется уезжать, но ведь доведут! Буду мыть посуду…»
Подобный пессимизм тогда выражали многие из наших звезд, а кое-кто действительно уехал: Михаил Козаков, Валентин Никулин (оба – в Израиль), Елена Соловей (в США) и др. Однако прошло всего лишь несколько лет, и жизнь богемы в капиталистической России вошла в более-менее спокойное русло. Во всяком случае, больше никто из звезд никуда с родины не уезжал, а некоторые даже стали возвращаться. Что касается Михаила Боярского, то и он постепенно избавился от своего пессимизма и вновь с головой окунулся в работу. Что точно соответствовало его гороскопу – в «именном» году Быка (1997) начался очередной 12-летний жизненный цикл Боярского. Он тогда ушел из Театра имени Ленсовета и организовал собственный театр – «Бенефис», который не только объединил в себе несколько эстрадных коллективов, кукольный театр, рок-группы, но и занялся организацией гастролей известных артистов по России. Первой постановкой этого театра стал спектакль с весьма характерным для наступивших в России коммерческих времен – «Интимная жизнь», который в 1997 году завоевал приз за лучший актерский ансамбль на международном фестивале «Зимний Авиньон». (В спектакле были заняты четыре актера: М. Боярский, Л. Луппиан, С. Мигицко и А. Алексахина.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});